Вселенское эхо разбитого кувшина - Александр Фед

Наступил момент штрафного удара, и Майя нанесла его, направив все свои обворожительные силы прямо сквозь защиту соперника. Она вложила в каждый свой шаг столько уверенности, грации, страсти и пластики, что сама удивилась собственной пошлости.

Судя по выражениям лиц обороняющихся, все названные качества проявились в их джентльменских головах с гораздо большей силой, чем она рассчитывала. «Стенка» безвольно распалась на куски, пропуская её и “мяч в «девятку» ворот”.

Майку понесло! Войдя в кураж, она повторила каблучный разворот и вновь прошлась между ними, снося их разум вторым “мячом”. Забыв о жалости и всяком приличие, женщина-вамп влепила им победную «бабочку», завершив своё представление убийственной для ошарашенных мужиков фразой.

– Привет, мальчики! Вы не вспотели?

Из-за поворота показался автобус, как если бы невидимый режиссёр дал на это команду. Пожирательница мужчин, помня о своей грации, ускорила шаг, особо тщательно работая бёдрами и гибкой талией. Сюжет требовал: «Чтобы она скрылась из виду на внезапно возникшем авто-(бусе), оставляя в растерянности и недоумении своих остолбеневших и парализованных её женственностью и страстью дураков». Режиссёр был гениален!

Троица примёрзла к асфальту, даже не пытаясь дёргаться с того места, где она их “сделала”. В душе, главная героиня ликовала от полной, можно сказать, триумфальной победы. Майку так и подмывало на очередную выходку, но она завершила своё выступление достаточно скромно, в строгом соответствии с сюжетной линией.

Садясь в автобус, девушка послала им воздушный поцелуй и помахала рукой, на что все трое ответили аналогичным жестом, только в засушенном варианте. Наступил финал картины: «Она – умчалась в авто-(бусе), а окаменевшие друзья ещё долго не могли прийти в себя от убийственных каблучных разворотов незнакомки». Кино кончилось.

После всего увиденного, Шляпников вновь воспрял духом и вернулся к жизни. На то было три причины. Во-первых, это была не настоящая Майка, что радовало. Иван не то чтобы боялся очередных разборок и выяснений отношений, но немного побаивался этого. Во-вторых, она так “прошлась между ними и до авто-(буса)”, что он не мог забыть всё то, что у неё двигалось во время ходьбы и разворотов. И, в-третьих, профессор не знал, как получится “в-третьих”, но если верить её слегка вольной походке, она не была закостенелой скромницей, а это значительно повышало его шансы на удачу.

– Итак, мои старшие товарищи! – торжественно, но твёрдо обратился он к своим “примёрзшим” собратьям. – Убедительно прошу Вас и Вас, – при этом он с ехидной, но многозначительной ухмылкой посмотрел Идишу и Ивриту в глаза. – Забыть и не упоминать более о существовании той Майи, которая была так с вами любезна.

Шляпников ещё раз одарил своих “съедобных” друзей жутким хищным взглядом орла, или стервятника, после чего продолжил.

– И ещё. Я настойчиво рекомендую Вам и Вам, забыть и оставить в покое эту, новую рыжеволосую красавицу. – Выдержав паузу и потушив огонь в хищных глазах, он добавил. – Смею вас обоих заверить, целуется она не хуже той, о которой мы забыли.

Иван вложил в окончание своего монолога столько мужской гордости, что только идиот не понял бы в нём намёка на тот факт, что он уже пригубил этот очаровательный сосуд.

– Согласен, у неё даже кожа пахнет…

– Что ты сказал про её кожу?!

– Ванюша…

Идиш осторожно отодвинулся от сына на безопасное расстояние, если такое могло быть найдено. Ноздри Ивана раздулись, как у вола готового затоптать несчастного старого, уставшего тигра.

– Извини, сынок, я не специально, а скорее от радости, что она вернулась к тебе… И потом? Ты ведь сам обознался?

– Обознался! – промычал задетый за живое вол, скажем, за хвост.

Ещё немного попыхтев, Ивану не оставалось ничего другого, как признать справедливость оправдания. Однако его самолюбие было задето здесь и сейчас. На него нахлынула старая обида за те страстные поцелуи той, ушедшей в прошлое, Майи. Два потока ревности – старый и новый слились воедино, создав бушующую селевую лавину из боли, ярости, бешенства и ненависти ко всем, начиная с себя. Чтобы “выпустить пар” от охватившей его ревности, Шляпников младший начал искать повод. И он нашёл его.

– Кто это «хотела вернуться ко мне»?!

– Ну, та самая, про которую мы только что говорили.

– И что мы говорили?! – не унималась ревностная дурь Ивана.

– Что её не было, нет, и не будет. – Идиш решил подстраховаться, добавив свои версии к договору.

– То-то же…

Родственные выяснения прекратились также неожиданно, как и начались. Оба Шляпникова повернулись в сторону Тыквы, который, заранее предвидя возможное переключение внимания на него, отошёл от отца с сыном на более безопасное расстояние, чем это делал Идиш.

Впрочем, их орлиные взгляды достигли его даже там, но он не стал ждать вопроса, предпочитая заранее снять с себя любые подозрения и разъяснить все тонкости.

– Мять вашу кашу, я её не трогал – это она меня. Дверью! Вот шишка и синяк на… Потом покажу, если не верите.

– Ладно, живите оба, старые ловеласы, но впредь!

– О чём разговор, Ванюша, – отозвались они дуэтом.

Только через неделю Иван вновь встретил аспирантку в коридоре университета. Учтиво извинившись за содеянное, профессор пригласил её на свой день рождения, до которого оставалось почти десять месяцев. Шляпников должен был найти веский повод для установления перемирия, и он его нашёл.

– Послушайте, Иван, я соглашусь на ваше предложение, но только при условии, что узнаю правду о нашей первой встрече. Это был розыгрыш или проверка? Что?

– Да!.. Конечно!..

Шляпников судорожно искал объяснение, но, прикинув возможные последствия от правды, решил воспользоваться предложенным вариантом, который ему самому понравился.

– Да! Это своеобразный тест на совместимость. Ведь нам вместе работать. Правда, это новый тест, разработанный мною недавно.

– Я так и подумала. Скажу честно, задумка весьма оригинальная, а главное – необычно и неожиданно. Если не секрет, вы многих уже протестировали таким образом?

– Нет, только аспиранток. Извините, я неудачно пошутил. Вы единственная, кто… Ну, кого я… Это – протестировал. О, господи! – Иван вытер со лба, выступивший от вранья, пот.

– И как вам результаты моего теста? – Скромно добавила Майя, слегка приоткрыв при этом свои губы.

– Что? А-а! Отлично! Просто великолепно! Но, жаль…

– Что? Что жаль?

– Жаль, не совсем разобрал. Не плохо было бы повторить тестирование.

Откровенность Ивана понравилась девушке и она приняла его приглашение на празднование дня рождения, заранее уверенная, что до него ещё очень далеко, а вот повторения теста ей сегодня вечером не избежать, да ещё и в более усложнённом варианте, который она сама сможет доработать по ходу проверки.