Меделень - Ионел Теодоряну

- Сидеть до завтрашнего утра в комнате!.. Мне?! - Голос Ольгуцы звучал все громче, достигнув высшей степени возмущения.

- Да! Тебе... и немедленно!

- Раз так, я ухожу из дома.

- Уходишь из дома?!

- Да.

- И куда, если не секрет?

- К деду Георге. Он меня не преследует за то, что я права и что я не мальчик.

Господин Деляну закурил папиросу. Ольгуца с блеском проиграла процесс.

- Ольгуца, ты должна слушаться маму...

Ольгуца нахмурилась.

Господин Деляну сделал паузу, чтобы дать возможность фразе приобрести необходимый вес... Он выпустил в сторону Ольгуцы колечко ароматного дыма.

- ...Когда тебя об этом просит папа.

Ольгуца вошла в дом с высоко поднятой головой, чихая от дыма.

- Вот так ты портишь детей!

- Алис... - начал господин Деляну, расправляя усы. - Скажи честно, Алис, без гнева, без раздражения... разве Ольгуца не чертенок... из породы ангелов! - улыбнулся он глазами Ольгуцы.

- Что верно, то верно! - вздохнула госпожа Деляну, едва сдерживая тайную гордость.

И поспешно погладила по голове побежденного Дэнуца.

- Правильно делает tante Алис, - шепотом сказала Моника, готовая поступить так же.

- Ничего, Дэнуц, мама купит тебе большого змея... Вот я сейчас сяду и напишу в "Универсальный магазин". А теперь возьми за руку Монику и идите играть.

Дэнуц схватил за руку робеющую заместительницу змея и потащил ее в сад.

Госпожа Деляну встала с кресла и направилась к двери... По дороге она погладила выпуклый упрямый лоб откинувшегося на спинку кресла мужа.

- И тебя тоже следовало бы поставить в угол! - ласково улыбнулась она.

- Жаль, что уже поздно! - печально вздохнул господин Деляну, стряхивая пепел папиросы.

* * *

Ольгуца вышла из своей комнаты, с шумом захлопнув за собой дверь. Она направилась к двери напротив, уверенно шагая по мягкому ковру. Постучала согнутым пальцем в дверь спальни госпожи Деляну два раза, с ледяным спокойствием.

- Можно войти?

- ...

Снова постучала, резко и нетерпеливо.

- Ой!

И в ярости принялась сосать ушибленный палец... Потом ударила в дверь кулаком.

- ...Разве нельзя войти? - спросила она у дверной ручки.

- ...

И она стремительно вошла в комнату.

- Я пришла, чтобы...

- ...

Спальня была пуста.

- Ага! - обрадовалась Ольгуца.

И отправилась в маленькую гостиную... Поскользнувшись на хорошо натертом полу, Ольгуца едва не упала. Сурово посмотрела на пол - думая об Анике, которая натирала пол до зеркального блеска, - и повернула обратно. Разбежалась и прокатилась по красноватого цвета катку... Буф, ударилась она руками о дверь гостиной.

- Что такое?

- Я споткнулась! - запыхавшись сказала Ольгуца, держась за ручку двери.

- Ты не ушиблась? - вскочила госпожа Деляну.

- Нет! - ответила Ольгуца, обретая чувство собственного достоинства.

- Что тебе нужно?

- Я пришла попросить бумагу, чернила, ручку, перо, промокашку... и транспарант! - добавила Ольгуца, переводя дыхание.

- Для чего? - рассеянно спросила госпожа Деляну, заложив рукой страницы книги, которую она дочитала до середины...

- Для того, чтобы сто раз написать, что я права!

- И двести, что не права! - добавила госпожа Деляну, кладя книгу обложкой вверх.

Ольгуца провела рукой по лбу, отбросив назад непослушные пряди волос... Госпожа Деляну открыла ящик маленького бюро розового дерева. Вынула пенал из японского лака и тонкими пальцами пианистки принялась разбирать его содержимое. От красного пиона ярким пламенем отделился лепесток. Ольгуца поймала его на лету, надула и хлопнула себя по лбу: пок! Госпожа Деляну вздрогнула от хлопка.

- Ты опять за свое... Смотри, какая красивая ручка.

Лоб у Ольгуцы нахмурился.

- ...И новое перышко.

- Дай мне еще одно! - потребовала Ольгуца, протягивая руку с видом пикколо, недовольного полученными чаевыми.

- Пожалуйста... Это "клапс", - пояснила госпожа Деляну.

- Я не могу писать "клапсом"!

- Ну вот!.. А что тебе в таком случае нравится? Скажи!

- "Алюминиум", - обрадовалась Ольгуца, пряча "клапс".

- Вот, пожалуйста, "алюминиум"! А теперь ступай!.. И возьми чернильницу... да смотри не урони!.. Что тебе еще нужно, Ольгуца? - вышла из себя госпожа Деляну, видя, что она не уходит.

- Бумагу.

- Уф!.. У меня нет бумаги! - коротко ответила госпожа Деляну, закрывая свой бювар.

- Значит, можно не писать?

- Как это?.. Ступай сейчас же к папе и скажи ему, чтобы он дал тебе бумаги... сколько тебе надо!

- Мама, я не могу открыть дверь!

В сердцах бросив книгу на бюро, так, что помялись страницы, госпожа Деляну распахнула дверь перед ее величеством Царицей Баловницей.

- Папа, мама послала меня к тебе за бумагой.

- Для чего, девочка моя? - спросил господин Деляну, складывая газету.

- Меня наказали, папа! Разве ты не знаешь?

Поставив чернильницу на стол, Ольгуца заботливо сняла пепел с папиросы, положила на ладонь и дунула в сторону виноградника.

- Пойдем ко мне в кабинет, Ольгуца, я тебе дам бумагу.

- И транспарант, папа.

- И транспарант.

Ольгуца протянула руку к хрустальной чернильнице.

- Подожди, я отнесу ее, - галантно предложил господин Деляну.

- Merci, папа.

Ольгуца сунула газету под мышку и с величайшей готовностью отправилась следом за господином Деляну.

Дубовый письменный стол был похож на своего хозяина: завален книгами по юриспруденции и набит лакомствами для детей.

- Вот, Ольгуца, это от мамы...

И он протянул ей стопку белой бумаги и транспарант в чернильных пятнах.

- А это от меня, угощайся...

Он протянул коробку с ярко-зелеными мятными конфетами.

- ...И обещай, что будешь слушаться маму и не будешь ее огорчать.

- А если я права, папа! - сказала Ольгуца, грызя конфету.

- Полно, Ольгуца... Когда бывает права мама, ты не можешь быть права.

- Почему ты смеешься, папа? - спросила Ольгуца.

- У меня мелькнула одна мысль!..

- А я знаю, какая!

- Ольгуца, пусть взрослые знают... А ты себе играй!.. Вернее, иди и пиши то, что тебе велела мама...

- Папа, ты на меня сердишься?

- Нет! За что?

- Значит, я была права. Merci, папа!

* * *

Дэнуц вошел в сад, крепко сжимая руку Моники, - так грозный муж ведет домой свою неверную жену. Моника послушно шла за ним, глядя в небо... Вечерняя заря была красная, точно опрокинувшаяся на небе корзина черешен.

Дэнуц знал, что он должен отомстить, но не знал, с чего начать. Гнев у него мало-помалу проходил. И это-то его и возмущало!

- Почему ты идешь так медленно? Ты что, не можешь идти быстрее? прикрикнул он на Монику, ускоряя шаг.

Моника пошла быстрее. Они почти бежали, словно на них вот-вот должен был хлынуть проливной дождь, а зонта у них не было.

- Куда мы идем, Дэнуц?

- Не твое дело!

"Сердится, бедняжка!" - посочувствовала ему Моника.

- Знаешь что? Побежали наперегонки, Дэнуц?

- Нет.

- Ну, тогда сядем на траву.

- Нет.

- Ну, как хочешь!

- Я так хочу!

- Ты сердишься на меня, Дэнуц?

- ...

- Почему ты мне не отвечаешь?

- ...

- Ты не хочешь со мной разговаривать?

- Нет.

- Тогда я уйду.

- Постой.

- Даже если я не хочу?

- Да.

- Как? Ты меня не пустишь?

- Не пущу.

- Дэнуц, что это значит?

- Ничего!

- Ты плохо воспитан!

- Ага, ты меня оскорбляешь?.. Ну, погоди, я тебе задам!

Резким движением он схватил ее за косы и дернул. Моника сжала зубы; глаза ее под насупленными бровями потемнели...

- Ты хочешь меня побить? - задыхаясь, спросила она.

- Да! - буркнул Дэнуц, не зная, как поступить с человеком, который разговаривает вместо того, чтобы драться и кричать.

И он еще раз неловко дернул ее за косы... И, не успев понять, почему косы вдруг выскользнули у него из рук, он почувствовал боль в пальце...

- Ой!

Моника отпустила его палец.

- Кусаешься? - грозя кулаками, спросил Дэнуц.

- И царапаюсь.

Взгляд Моники и ее поднятые руки заставили его отступить. Совсем другая Моника стояла перед ним, защищая прежнюю.

- Я с девчонками не дерусь!.. Иди домой и скажи, что я тебя побил, сказал он с вызовом. Он был очень бледен.

- А я не ябедничаю... как ты наябедничал на Ольгуцу. И я еще тебя пожалела, вместо того чтобы встать на ее защиту... Поделом мне! - всхлипнула Моника, вытирая рукавом глаза.

- ...Ты обиделась? - в растерянности спросил Дэнуц, видя, что она плачет.

- Не разговаривай со мной.

Дэнуц долго глядел на светлые косы, которые вздрагивали на спине у Моники... Потом он потерял ее из виду.

"Лучше бы поиграли в лошадки, - вздохнул он, понимая, какими прекрасными вожжами могли быть косы Моники и как трудно ему теперь будет вновь завладеть ими. - До чего же я был глуп..."

Вдруг он опять почувствовал боль в пальце: Моникины зубки оставили болезненный след.

"...И я не побил ее!"

- Почему она назвала меня ябедой? - крикнул он с досадой и топнул ногой... - Ну, я ей покажу! Белобрысая! - И Дэнуц обратил весь свой гнев против спелого абрикоса, потому что в саду, кроме Моники, только абрикосы были светлые.