Мертвые милашки не болтают - Дей Кийн

Губа Харта снова закровоточила. Он прижал ко рту носовой платок.

— Если вы считаете, что так нужно, я попытаюсь. Только сомневаюсь, захочет ли он говорить со мной.

Мэнни в это время уже уехал в аптеку, но Герта ждала Харта. Когда она увидела, что они идут в ее сторону, она выскочила из-за руля большой машины Харта и поспешила им навстречу.

— За вами следили? — спросил Келли.

— Нет. По крайней мере, думаю, что нет. После того, как Мэнни передал одному из людей Гарсия белье для вас, он сказал, что мы должны немедленно возвращаться в аптеку. А потом мы заехали на эту стоянку и я осталась ждать, А Мэнни поехал обратно на такси.

— Все и хорошо, — заметил Келли. — У дока и так полно неприятностей, так что репортеры ему не нужны. — Он протянул Герте ключ от своей машины и показал на синий лимузин, стоящий неподалеку. — Мы поменяемся машинами. — Я поеду в машине дока и постараюсь сделать так, чтобы за мной увязались репортеры. Немного спустя поедете в противоположную сторону. Машину поведете вы, Герта. — Он взглянул на Харта. — А вы по возможности сидите в машине незаметно.

Для Харта это прозвучало несколько мелодраматично. Но с другой стороны, ему совсем не хотелось тянуть за собой хвост репортеров.

— Ну, ладно, поехали, — сказал Келли. — Позвоните мне после того, как поговорите с Дирингом. — Он сел в машину Харта. — Да, еще одно. И, возможно, важное. Джим Мастерсон просил спросить вас, кто видел, как вы брали Пэгги или ехали с ней. Конечно, из тех людей, которых вы знаете.

Харт задумался, потом сказал:

— Два человека, во всяком случае, видели.

— Кто?

— Мистер Диринг и его шофер.

— Вы сказали об этом инспектору Гарсия?

— Да.

— Еще кто-нибудь видел?

— Наверное. Ведь из здания выходило много народу. А по дороге к ее квартире я останавливался, чтобы поговорить с Джо Финном и Наттом Купером.

Келли на мгновение задумался.

— Думаю, что мы можем обоих вычеркнуть из нашего списка. Но когда будете говорить с Дирингом, попытайтесь, если он снизойдет до этого, расспросить его как можно подробнее о его шофере.

Адвокат отсалютовал им рукой и выехал со стоянки. Герта открыла дверцу машины Келли и проскользнула на место водителя.

— Куда мне вас отвезти? — спросила она Харта.

Тот вздохнул и сел с ней рядом. По ее поведению он мог понять, что девушку очень трогает то, что случилось с ним. Он понимал, что она неравнодушна к нему. Он видел это все время. Это было вызвано тем, что он был общительным и добродушным человеком, потому что обращался с ней и другими служащими дружественно, потому что его знали многие из «сильных мира сего», занятые в шоу-бизнесе, и еще много всяких «потому что».

— Так куда мы поедем? — снова спросила Герта.

Харт закурил сигарету.

— Поезжайте по Уилшир-бульвару или Сансет-бульвару в Беверли-Хиллс. Я не знаю точного адреса. По дороге мы остановимся у телефонной будки и посмотрим.

Ни один из них не сказал больше ни слова, пока девушка не проехала около двух миль. Потом ларт сделал попытку заключить мир с ней.

— Послушайте, Герта…

Она продолжала смотреть на дорогу.

— Вам совсем не нужно что-то мне объяснять. Меня ведь не касается, с какими девушками вы связываетесь. Я ведь только официантка в вашем заведении. И ваша частная жизнь меня не касается.

— Что ж, пусть будет так, как вы хотите, — ответил он.

— Кроме того, я знаю, что для вас ничего не значу. Вы милы со всеми служащими.

— Пытаюсь быть таким.

— А я зла на саму себя.

— Почему?

Герта посмотрела на него мокрыми от слез глазами.

— Потому что стала дурочкой. За те два месяца, что вы пробыли в суде, я чуть не умерла. Поэтому и вчера после того, как все разошлись по домам, я осталась в аптеке. Хотела вам понравиться. Надела свое лучшее платье и прихорошилась, насколько это было возможно. Хотела вам понравиться как женщина. Но вы даже не пришли. Слишком были заняты девчонкой, которую подхватили на автобусной остановке.

Харт спросил себя, может ли мужчина когда-нибудь понять женщин.

— Послушайте, Г ерта, — начал он спокойно.

— Я знаю, — перебила она его. — Вы, наверное, часто слышали от меня, что если я когда-нибудь свяжусь с мужчиной, то только после обручального кольца. Но если бы вы понимали женщин, то знали и то, что могут быть исключения. Уже в первую неделю, как я стала работать у вас, вы понравились мне так, как никогда не нравился ни один мужчина. Я бы с удовольствием стала вашей девушкой. Но вы вообще никак не реагировали. — Она еще больше расплакалась. — Вы никогда не понимали, как я страдаю. Вы всегда обращались со мной как с бесчувственной куклой.

Харт снова вздохнул. Только этого ему и не хватало — слез истерической женщины.

— Послушайте, Герта, — мягко сказал он, — остановитесь у первой бензоколонки и заправьтесь горючим. А я полистаю пока телефонную книгу. Потом поедем дальше.

Она так и сделала.

Из опыта он знал, что есть только одна возможность утешить Герту. Но как раз этого он хотел избежать. И сказал единственное, что ему пришло в голову в этой ситуации:

— Мне очень жаль, что так получилось, Герта.

С этими словами он положил свою руку на ее, но она резко дернулась.

— Не прикасайтесь ко мне!

— Хорошо, не буду.

Телефонная книга висела в будке на цепочке. Харт записал адрес Диринга на обратной стороне рецепта и, повинуясь внутреннему побуждению, выписал телефон миссис Слэгл. Он обратил внимание, что она жила на пути к Дирингу. Может быть, есть смысл заскочить к ней? Ведь не исключено, что она противилась обвинить Коттона не только из-за отсутствия трупа, но и по какой-нибудь другой причине.

Когда он вернулся к машине, Герта все еще продолжала плакать, и служащий решил быть галантным:

— Этот человек ведет себя грубо по отношению к вам, мисс? — спросил он. — Может вызвать полицию?

Герта покачала головой.

— Не надо.

И тут служащий внезапно узнал Харта по фото в газете.

— О, а я-то думал, откуда мне кажется знакомым ваше лицо, — сказал он. — Вы тот самый Харт, который убил девушку этой ночью, не так ли? — Он схватил железную палку. — Почему вы не в тюрьме? И что вы собираетесь сделать с этой девушкой?

Харт заплатил за бензин и сел за руль. Он уже не чувствовал себя усталым и не чувствовал себя смущенным. Он был просто взбешен. После того, как он прожил всю свою жизнь как добропорядочный гражданин, все, начиная от прокурора и кончая служащим бензоколонки, начали обвинять его чуть ли не во всех смертных грехах.

— Спросите об этом полицию, если вас это так интересует, — бросил он и включил первую скорость.

— Я так и сделаю, — прокричал ему вслед служащий.

Когда Харт выехал с территории бензоколонки и влился в общий поток движения, он посмотрел в зеркальце заднего обзора. Служащий, видимо, не шутил. Он уже стоял в телефонной будке и набирал номер.

Герта уже перестала плакать.

— Если бы вчера вечером вы вернулись домой, ничего бы этого не случилось.

Харт недовольно ответил:

— Знаю. Вы мне это уже говорили. Вы не только испекли торт, но были так же готовы зажечь свечу.

Герта покраснела.

— Я знаю. Я веду себя отвратительно и прошу прощения. Но этот парень вывел меня из себя. А как он на вас смотрел! Можно было подумать, он уверен, что вы кого-то убили.

— А вы в этом не уверены?

Она энергично покачала головой, так энергично, что ее «конский хвост» начал раскачиваться.

— Нет, я этому не верю! И никто не заставит меня поверить, что это сделали вы.

Как-никак, но все-таки утешение.

— Чудесно, — сказал он. — Если я предстану перед судом, то попрошу Келли, чтобы он выдвинул вашу кандидатуру в качестве одного из присяжных…

Дом Диринга был большой и построен из кирпича и натурального камня. Он стоял в стороне от улицы на высоком холме, откуда можно было видеть весь город. Дом был почти скрыт эвкалиптами и высокой каменной стеной, которая сверху была усеяна стеклянными осколками. Широкие ворота были открыты.

Харт остановил машину на подъездной дороге.

— Вам, наверное, лучше подождать здесь.

Герта вышла из машины с другой стороны.

— Исключено, — заявила она, а потом улыбнулась. — Может быть, мистеру Дирингу нужна хорошенькая горничная.

Харт пожал плечами и нажал на кнопку. Он слышал, как прозвонил звонок, но прошло довольно много времени, а за дверью было тихо. Наконец ее открыл шофер, который водил машину Диринга.

— Что вы желаете?

— Меня зовут Харт, Джон Харт, — представился он. — Спросите, пожалуйста, у мистера Диринга не может ли он уделить несколько минут мне. — А увидев, что тот в сомнении покачал головой, добавил: — Я был одним из присяжных в деле против Коттона.

— Да, да, конечно! — сказал шофер. — Прошу вас, входите! И вы, молодая дама! Я сейчас же скажу мистеру Дирингу.