Изгнанники - Михаил Михеев

А ближе к вечеру капитан отправился в город – просто побродить по улицам, где он, бывало, гулял во времена бесшабашной лейтенантской молодости, посидеть в кафе, где сидел тогда, вдохнуть воздуха, которым дышал… И еще раз убедиться, что нельзя возвращаться в те места, где когда-то тебе было хорошо, лучше оставить воспоминания воспоминаниями, а не калечить романтику о суровую прозу изменившейся жизни.

В общем, вернулся он не то чтобы в расстроенных чувствах, но настроение было ощутимо испорчено. Воропаев, очевидно, это понял, во всяком случае, никаких "я тебя предупреждал" не было. Вместо этого был легкий ужин и ночная рыбалка – хорошее средство для поднятия настроения.

На озеро отправились уже в темноте. Небольшой катер Воропаева, подсвечивая мощным прожектором, отошел метров на сто от берега, и все четверо (Ганна не поехала, сказав, что уже заколебалась сначала с мужем ловить, а потом за двоих чистить) забросили удочки.

Рыбалка удалась. Местная рыба, очень похожая на земную, только вместо чешуи покрытая панцирными щитками, очевидно, привлеченная светом, бросалась на наживку, как бешеная. Экземпляры были немаленькие, килограмма по два-три, И в результате через час примерно надергали штук по пятнадцать на брата. Можно было бы и больше, но рыба упорно сопротивлялась, пытаясь уйти под днище катера или выпрыгивая из воды на полметра, а то и выше. Для опытных в рыбалке мужчин это не создавало очень уж больших проблем, а вот Бьянке приходилось туго, и остальные тратили немало времени, чтобы ей помочь.

А потом все резко кончилось. Вода вокруг катера как будто вскипела от бросившейся в стороны рыбы, и наступила пугающая тишина, в которой удивительно четко разнесся мат Воропаева, бросившегося к штурвалу.

Стартер глухо взвизгнул и смолк. Потом еще раз, еще, но двигатель упорно не хотел заводиться. А потом пронзительно завизжала Бьянка, тыкавшая пальцем куда-то в сторону носа. Соломин посмотрел и сразу понял причину ее визга – из воды на палубу катера вылезли два длинных и тонких щупальца, похожие на щупальца кальмара, только без присосок.

Что за тварь испортила им рыбалку, Соломин разбираться не стал – просто возблагодарил местные законы, не запрещающие ношение никакого оружия. Жители Черного Новгорода очень гордились своим статусом независимой планеты и вроде как форпоста России, и оружие таскали многие. От его необоснованного применения их ограждали жесткие, порой даже жестокие законы, ограничивающие возможность его применения считанными случаями, но прийти в ресторан с бластером на поясе было нормально. Сейчас этот обычай был рыбакам на руку – у обоих офицеров при себе оказались не только бластеры.

Не обращая внимания на предупреждающий крик Воропаева, Соломин шагнул на нос катера и совершенно спокойно дважды взмахнул рукой. Щупальца метнулись к нему, из-под воды вырвалось еще несколько, но почти сразу вода дважды вздрогнула, ее поверхность вспучилась от мощных подводных взрывов, и все успокоилось.

Воропаев развернул прожектор, и все увидели, что на поверхности воды, вяло шевеля щупальцами, плывет что-то вроде огромного, склизкого кожаного мешка. Щупалец было много, больше десятка, но никто их считать не стал – оглушенная взрывами тварь была омерзительна. Бьянка шарахнулась на корму, а Соломин и Джораев достали бластеры, и как в тире расстреляли чудовище.

Когда изрубленная плазменными зарядами тварь погрузилась под воду, Соломин повернулся к Воропаеву и спросил:

– Это что за гадость?

– Песчаный спрут. Я не знаю, откуда он взялся – их очень тщательно истребляли, в последний раз такого видели здесь лет пять назад. Может, в половодье с руки заплыл, не знаю. Мужики, мы ведь чуть не погибли.

– Спасибо за информацию, – зло фыркнул Соломин, убирая бластер в кобуру. – Я как-то догадался.

– Чем ты его?

– Гранатами, чем же еще… Хорошая привычка таскать в карманах всякую всячину. Вот, рыбу глушить пригодились. Все, рули к дому – расхотелось мне как-то рыбачить.

– Да и бесполезно уже, – вздохнул Воропаев, – эта сволочь всю рыбу на километр вокруг распугала, да ты еще добавил со своими гранатами…

– Хорошо, в следующий раз я оставлю их на берегу… И сам останусь, ладно? А ты лови, лови… На вот, у лейтенанта еще парочка есть, спрячь их у себя где-нибудь, на всякий случай. Они, случаи, разные бывают. Что там с твоим дредноутом? Почему когда надо он не заводится?

– Говорят, спрут генерирует мощное магнитное поле, выводящее из строя электронику. Если это так, к берегу придется грести…

К берегу и впрямь пришлось грести, хорошо, что было недалеко. Однако ничего, справились, хотя и высказали Воропаеву много теплых и ласковых слов. Тем не менее, когда два часа спустя они сидели на веранде и ели удивительно нежные стейки из собственного улова, настроение всей компании заметно улучшилось, во всяком случае, они теперь вспоминали рыбалку, скорее, со смехом. Больше всего, конечно, досталось Бьянке с ее визгами, когда снятая с крючка рыба лупила ее мокрым хвостом по ногам, хотя не остались без внимания ни Соломин, зацепившийся штанами за собственный крючок, ни Джораев, который так впечатлился особо крупной рыбой, что та ухитрилась выскользнуть у него из рук и благополучно прогуляться за борт, ни Воропаев с его не работающим двигателем. В общем, нормально отдохнули. А потом, когда все уже расходились, Воропаев спросил капитана:

– Слушай, вот ты объясни мне – почему у тебя корабль так называется?

– В смысле? – не понял Соломин.

– Ну, вот сам посуди – у наших все корабли носят какое-нибудь родное название. Вон, русская эскадра, которая у нас базируется: линкоры "Император Александр Второй" и "Иван Грозный", монитор "Добрыня Никитич", крейсера "Ястреб", "Ирбис", еще какие-то звериные названия. А твой корабль назван, если мне память не изменяет, по имени легендарного меча короля Артура. Это ведь из американских легенд, кажется? И ты ведь, насколько я знаю, название не менял.

– Из английских, а так – все верно. Такова уж моя удача – мне достался единственный во флоте корабль с английским названием.

– То есть?

– Ну, ты помнишь – наши предки били всех, и англичан, и американцев, и японский флот пару раз раздраконили… Разве что с немцами в космосе не схлестывались, но те ведь не дураки – как упали империи в кильватер, так в нем и идут. Пожалуй, единственное государство, с которым мы более-менее сотрудничаем, хотя, конечно, какое там сотрудничество, шестерки – они и есть шестерки. Хотя чего я объясняю? Ты и сам все это знаешь.

– Знаю, конечно, – кивнул Воропаев. – И что из этого?

– Да ничего особенного. Просто в любой войне случаются трофеи, и имя первого трофея от каждого разбитого нами противника принято сохранять и увековечивать – чтобы помнили и мы, и они. Поэтому у нас на флоте есть линкор "Техас", крейсер "Чиода", линейный крейсер "Дюнкерк" и еще много кораблей с подобными именами. Вот и "Эскалибур" был первым кораблем, захваченным у англичан. Линейный крейсер "Эскалибур"… Лет десять он, после ремонта, прослужил под нашим флагом, потом его списали на слом, все-таки жуткое барахло было, а имя присвоили кораблю, построенному уже на отечественных верфях, потом следующему… Мой корабль – это уже пятое поколение "Эскалибуров".