Афганистан. Подлинная история страны-легенды - Мария Вячеславовна Кича

разрываются, а «девчоночьих» нет из-за жесткой гендерной сеграгации; она не умеет готовить пищу, не знает обязательных для женщины вещей и не привыкла к ограничениям, накладываемым на женщин. Кроме того, бывшую бача-пош стараются поскорее выдать замуж – и для девушки, не идентифицирующей себя как девушка, брак оборачивается трагедией. По замечанию шведской журналистки Дженни Нордберг, пять лет изучавшей практику бача-пош в Афганистане, «афганские женщины нередко описывают разницу между мужчинами и женщинами всего одним словом – свобода». Неудивительно, что некоторые бача-пош продолжают жить в мужском обличье, которое дает им больше свободы. Иногда они вынуждены делать это, чтобы прокормить семью, – и не гнушаются любой работы, например, трудятся на кирпичных заводах под Кабулом. Если при талибах практика бача-бази номинально угасла, то практика бача-пош, наоборот, расцвела – ибо за годы войны многие женщины лишились мужчин-опекунов и не могли работать. Именно об этом рассказывают фильм «Усама» (2003) афганского режиссера Сиддика Бармака и более оптимистичный, но не менее душераздирающий мультфильм «Добытчица» (2017) ирландского аниматора Норы Твоми. Дженни Нордберг издала книгу «Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье».

По убеждению талибов, они исповедовали истинный ислам, – однако «студенты» были преимущественно пуштунами-суннитами, и придя к власти, принялись сводить старые счеты с прочими народами Афганистана – в первую очередь с ненавистными хазарейцами-шиитами. Нигде и никогда многострадальные афганские хазарейцы не страдали так, как при «Талибане»* в 1996–2001 гг. Действия «студентов», предпринятые против них, целиком и полностью подпадали под категорию этнической чистки.

В пуштунской культуре есть Пуштунвали (пушту

 – образ жизни пуштунов) – предмет национальной гордости пуштунов, неписаный кодекс чести, постулирующий гостеприимство, щедрость, храбрость, искреннюю веру в Аллаха и другие замечательные вещи. Однако на практике применение норм Пуштунвали не раз приводило к резне инородцев и иноверцев, а также к «убийствам чести» – одному из ключевых институтов афганского общества. «Убийство чести» – это расправа над членом семьи, который навлек на нее позор неподобающим поведением. Позор, как известно, смывается кровью; причем под ним может пониматься что угодно: попытка женщины уйти от мужа, измена, изнасилование (в котором всегда виновата жертва), переход из ислама в другую религию, «вызывающая» (по мнению местных жителей) одежда и даже творчество.

Песни стали напрасны – так писать их к чему? Я покинута временем, пою ли, молчу. Соки слов стали ядом, хоть во рту не держи их. Мой мучитель мне тушит стих и, как свечу. Не заметит никто, я в покое ли, гибну, Замолчала печально или тихо шучу. В клетке горя и в путах разочарованья Все неважно, раз я против воли молчу.

Не стучи, мое сердце, от ветров весенних, Мои силы иссякли, и я не взлечу. Но, хотя иссушило безмолвие память, Не пропала тропа моя к песен ключу. Знайте, помните, скоро я стану свободна! Мне тюремные стены сломать – по плечу! Я не слабый цветок – я афганская дева, Мне осталось кричать – и я закричу.

Это стихотворение принадлежат перу Надии Анжуман – талантливой афганской поэтессы из Герата. В 2005 г. она опубликовала поэтический сборник «Багровый цветок», ставший популярным в Афганистане и среди ираноязычных читателей соседних стран. Осенью того же года 25-летнюю Надию Анжуман насмерть забил муж и отец ее ребенка – дипломированный филолог. Он решил, что жена не должна писать стихи и привлекать к себе столько внимания – и что поэзия позорит их семью.

Представления о позоре такие же архаичные, как о чести и достоинстве – и никто не разбирается, что стряслось на самом деле. Например, афганская невеста может расстаться с жизнью, если после первой брачной ночи на простыне не осталось пятен крови. Было бы логично предположить, что у нее эластичная плева, которая не порвалась, но растянулась; что плева была повреждена в детстве; что ее нет от рождения (такое тоже случается) – объективных причин, объясняющих отстуствие обильного кровотечения, хватает. Однако в традиционном обществе выводы делаются на основе наихудшего варианта. Обманутый супруг имеет право на девственную сестру коварной невесты; судьба же самой невесты мало кого интересует, и она часто становится изгоем (если остается в живых).

Историй, связанных с «убийствами чести», много – и благодаря интернету они получают широкий резонанс. Так, в 2019 г. в Кабуле застрелили журналистку Мину Маглан (она ушла от мужа из-за побоев и издевательств и с тех пор регулярно получала от него угрозы). Азиз Гуль из провинции Гор в 2017 г. убили родственники супруга – ее обвиняли в бегстве с другим мужчиной, хотя мать и отец заявили, что их дочь похитили. С предполагаемой преступницей расправились ночью и закопали труп до рассвета. Раньше в той же провинции Гор забили камнями девушку по имени Рухшана – за супружескую измену. Мать жертвы рассказала журналистам «The New York Times», что тело ее дочери выше пояса было разорвано в клочья. Согласно правилам, мужчина тоже подлежит наказанию, но его смерть приведет к кровной мести, которая растянется на несколько поколений, поэтому мужчин карают мягче, чем женщин – в частности, любовника Рушханы публично выпороли и отпустили.

В соответствии с нормами Пуштунвали кровная месть прекращается, если семья провинившегося отдаст в семью мстителя девочку – в качестве жены либо служанки; аналогичным образом можно также погасить долг. Этот способ урегулирования конфликтов называется баад – он запрещен афганским законодательством, о чем большинство афганцев даже не подозревает (а если подозревает, то все равно не может заставить родственников аннулировать сделку). Решение принимает местная джирга. По традиции, члены семьи, получившей «компенсацию», могут плохо обращаться с девочкой, бить и всячески унижать (например запирать на ночь в хлеву). Муж считает ее рабыней и женится еще раз. Слабые и незащищенные расплачиваются за чужие грехи – такова тенденция Пуштунвали.

Известнейший случай баада – история Айши Мухаммадзай. В возрасте 12 лет ее выдали замуж за члена «Талибана»* в уплату долга. Спустя шесть лет она сбежала к родителям – но те вернули дочь талибам. Айше отрезали уши и нос, ее оставили умирать в горах – однако она выжила и приползла домой, потому что ей некуда было больше идти. Отец привез дочь на территорию американской военной базы – и несчастную эвакуировали в США. В 2010 г. журнал «Time» поместил на обложку фотографию изуродованного лица Айши. Она перенесла ряд операций и осталась жить в Штатах в приемной семье. Ей крупно повезло.

Многие из приведенных