Далекие острова. Трилогия (СИ) - Олег Будилов

— Сколько их?

Я фыркнул в ответ.

— Вы не в том положении, чтобы допрашивать меня. Я просто хочу сохранить жизни Вам и Вашим людям.

Жен меня ударил. Признаться, такой реакции на свои слова я не ожидал. Сигара отлетела далеко в сторону, а я с трудом удержался, чтобы не упасть.

— Это Вы не в том положении, — взвизгнул он, — у меня уже есть один заложник, теперь будет два. Если я не смогу договориться с Лосом, я договорюсь с Вашими командирами!

Я вытер разбитые губы.

Безграничная власть и страх сделали из нормального цивилизованного человека безумного дикаря. На какое-то мгновение мне стало не по себе. В любом случае, свое дело я сделал. Даже если они меня застрелят, часть людей, за которыми я вернулся, уже оказалась на корабле.

— Вам не на кого надеяться. Поверьте, Лоса больше нет. Бредовая идея адмирала Толя о военном перевороте провалилась. Все заговорщики в столице арестованы. Если Вы будете упорствовать Вас просто уничтожат, и никакие заложники Вам не помогут.

Говорить было больно, я чувствовал, что разбитые губы начинают опухать.

Офицеры переглянулись. Мас хотел, что-то сказать, но Жен заговорил первым.

— Я уйду из этого форта, и никакая эскадра меня не остановит. Нас с удовольствием примет любое дружественное племя. Со мной достаточно людей. Мы останемся здесь и, очень скоро, построим новую крепость.

Я покачал головой.

— Без припасов Вы никому не нужны. У Вас нет ни еды, ни патронов. Вы в полном иле, господа.

Жен опять хотел меня ударить, но сдержался. Он сделал, какой-то знак и Мас прицелился мне в грудь.

Похоже, я напрасно рассчитывал столкнуть этих двоих лбами, они прекрасно понимали друг друга.

Жен вытащил из моей кобуры револьвер и шпагу из ножен.

— Вы останетесь здесь, пока мы не решим, что с Вами делать.

Он передал мое оружие приятелю и пошел к двери.

Мас выбрался из-за стола и двинулся следом, но на выходе остановился и сказал, — перед тем, как пустить тебе пулю в лоб, я расскажу, как застрелил лейтенанта Гата. Он долго умирал, это было весело.

Мас вышел и хлопнул дверью. Окна были затянуты промасленной бумагой, поэтому рассмотреть, что твориться на улице у меня не было никакой возможности. Со двора доносились раздраженные голоса, но разобрать, о чем говорят не получалось. Похоже офицерам приходилось объясняться с нижними чинами, после моего появления у них появились вопросы.

План не сработал. Отправляясь в форт, я был уверен в том, что офицеры послушаются меня. Каковы же были прегрешения этих людей, если они так боялись предстать перед военным судом? В столице семьи встали бы за них стеной. Конечно пришлось бы покаяться, и даже отправиться на каторгу, но через несколько лет они смогли бы вернуться к нормальной жизни. Я никогда не верил в то, что трибунал беспристрастно рассматривает такие дела. Большинству богачей всегда удавалось избежать наказания. В любом случае, мне нужно было действовать. От страха и безысходности эти люди способны на любые поступки, а мне еще нужно вернуться домой. Слава океану, что мне не стали связывать руки.

Судя по всему, штаб использовали, как столовую и гостиную, но ночевали офицеры в другом месте. Значит оставалась надежда, что тайник, сделанный два года назад, не нашли.

Я встал и открыл дверь в соседнюю комнату, которая все это время оставалась пустой. Когда-то мы обнаружили в ней мертвого офицера из команды Толя, и ни у кого не возникло желания здесь поселиться.

Я присел и несколько раз стукнул кулаком по половицам, определяя местонахождение закладки.

Доски прилегали слишком плотно, поэтому я стянул с себя ремень и поддел половицу пряжкой. Доска заскрипела и отошла. В темном провале показалась просмоленная холстина. Времени было совсем мало, поэтому я торопился. Если сейчас кто-нибудь войдет, замести следы уже не удастся. От волнения сердце бешено колотилось, и я весь покрылся потом.

Я размотал тряпку, достал карабин и коробочку с патронами. В свое время, это оружие доктор Сол выкопал из ямы, в которую люди Толя побросали мертвых моринеров, а лейтенант Гат почистил и спрятал. Два года оно мирно лежало под половицами, и никто кроме нас троих ничего об этом не знал. Гат погиб во время побега, а Сол сейчас оперировал на корабле и ни о чем не думал.

Я ссыпал заряды в карман галифе, думая о том, что все они мне вряд ли понадобятся, а один патрон зажал в зубах, чтобы не копаться, когда придется перезаряжать оружие.

В свое время Гат потратил много времени, чтобы привести карабин в порядок, но проверить его мы так и успели, поэтому у меня не было никакой уверенности в том, что оружие выстрелит.

Я подошел к двери и прислушался. Голоса на улице стали громче. Я услышал, как люди яростно заспорили и, в этот момент, Жен распахнул дверь. За его спиной мелькнули десантники, и стоящий ко мне спиной Мас. Наверно офицеры пытались убедить рядовых в том, что мне нельзя доверять.

Не знаю, какие доводы они приводили, и что отвечали взволнованным морякам, но теперь это было уже не важно, потому что, когда открывающаяся дверь стукнула о плинтус, я спустил курок.

Пуля попала Жену в грудь и отбросила его назад во двор. Я на ходу дернул затвор, схватил зажатый в зубах патрон и вставил в патронник. Все повернулись ко мне, а Мас судорожным движением схватился за кобуру. Лейтенант успел достать револьвер, но в тот момент, когда он уже поднимал руку, я вышел на свет и, почти не целясь, выстрелил. С такого расстояния промахнуться было нельзя, но ослепленный солнцем, я попал не в грудь, как хотел, а в левое плечо. Лейтенанта отбросило на землю. Оглушенный выстрелом и болью, он попробовал подняться. При падении револьвер он не выпустил, и мог попытаться пустить его в ход. Перезарядить я не успевал, поэтому перехватил карабин, как дубину и ударил Маса по голове.

Не знаю, как все это выглядело со стороны, но думаю, что заляпанный кровью, с распухшими разбитыми губами, стоящий посреди двора с разряженным карабином в руках, я был по-настоящему страшен. Моринеры в ужасе попятились.

Я хотел сказать, что все в порядке, но в этот момент с холма раздались выстрелы. Несколько десантников упали, остальные бросились врассыпную. Хот все-таки решил повоевать. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы его люди не открыли огонь, но после первых выстрелов двор опустел.

— Не стрелять! — закричал я, как можно громче.

Стрельба прекратилась. Я повернулся и увидел, что с холма бегут люди. В ворота ударили чем-то тяжелым и створки распахнулись.

— Не стрелять! — еще раз крикнул я и бросил карабин в песок.

Перепуганные десантники попрятались в хозяйственных постройках и мне пришлось потратить некоторое время, чтобы успокоить людей и выманить их во двор. Моринеры неохотно выходили, подняв над головой разряженные карабины. Они с удивлением смотрели на моих спутников, вооруженных невиданным оружием. Хот, со своими людьми, разгоряченные первым боем, зорко следили за тем, чтобы никто не пытался оказать сопротивления. Моряков разоружили, заперли в казарме и приставили охрану.

Я приказал найти лейтенанта Тара и привести ко мне в штаб.

Форт был захвачен, предатели наказаны, но мы все еще находились за много миль от дома, среди враждебных диких племен.

— Господин лейтенант, — сказал я Хоту, — пожалуйста отправьте бомбардиров и пять стрелков на холм во флеши, остальных людей расставьте на стенах. На нас могут напасть в любую минуту.

— Слушаюсь, — маленький лейтенант отдал честь.

— Спасибо, что помогли мне, — сказал я, — боюсь, что без Вас меня бы уже не было в живых.

Хот покраснел и взглянул на меня с благодарностью.

Наводить порядок в кают-компании не хотелось. Я стволом карабина смахнул на пол грязную посуду, и ногами затолкал ее в угол. Алюминиевые тарелки и кружки жалобно звякнули.

На столике в прихожей я нашел спиртовку. Пока десантники искали Тара, я сварил кофе, сполоснул две более-менее чистые чашки, достал из ранца и поставил на стол сахар, галеты и банку консервированного тунца. Сигару, которую Жен выбил у меня изо рта, я с сожалением выбросил, в конце концов у меня остались еще две.

Тела Жена и трех погибших моряков уже убрали, а раненного Маса перевязали и положили в лазарете. В последний момент я сдержал удар, разбил ему голову, но не убил. Сейчас лейтенант был без сознания.

Я не видел Тара почти два года. Он похудел, носогубные складки стали заметнее, в волосах появилась первая седина. Он поздоровался, честь отдавать не стал, потому что фуражки на нем не было и остался стоять при входе.

— Очень рад Вас видеть живым и здоровым, — сказал я, пожимая лейтенанту руку, — наверно хотите есть? Я сварил кофе.

Тар сдержанно улыбнулся, кивнул и сел за стол, спиной к окну.

Лейтенант настороженно смотрел на меня и не торопился начинать разговор. Интересно, что он подумал, когда увидел в дверях незнакомых десантников? Последние два года лейтенанту пришлось изображать предателя и сподвижника адмирала Толя, один океан знает, через что ему пришлось пройти.