Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Лев Гомолицкий

6

Тепло на печке ест известку,растет темнеет и молчит.К его прислушиваюсь ростуи ущерблению свечи.Свечи – моей! сей! перстной!– жизни:дохнуть – и залетейский сонприускорен, из ночи брызнет:лëт света летой окружен.Но не дышу, длю тайну, мыслю,спешу представить жизнь, и вот –сей памятник! слова и числа!пред взором мысленным встает.Небесной лирности послушен,– писаний древности семь струн! –будя перстом их строй воздушный,искал ответный в перстном строй.Мне мне был дан дар слов прелестный,яд мысленный словесных жал.Покорен лирности небесной,я древность-только-отражал.Мой дух тому тысячелетьяв навершии дышал веков.И должен будущим воспеть ясей пир стихий, сей круг венков.

январь 1937

216

В нави зрети

Резец, кисть, лира – лавр убогиймолвы, венчающий творца –бессмертные в вас жили боги,и в этот смертный век конца.От потопления словами,угроз костром, крестом, мечемони спасались здесь меж вами,над герметическим ключем.И вот, теперь, когда мы голы,монашеский отбросив жгут,–дохристианские глаголыпитают снова нас и жгут.

Как долго, мерясь общей мерой,вселенским счастьем в и вне,–мы распылялись глиной серой,превращены в толпу теней.

Но лебединость лир, чьи выигнет сладко мудрость – глубина,нам сохранила вековыяневысловимых имена.И мрамор белизной высокой,белей, чем горний снежный пик,неликих сохранил безокийстоль близкий – боговидный лик.И вновь медовостию вечнойот смертной скорби спасены,в венок мы Дедов бесконечный,в соцветье предков вплетены.

Свидетель жизни иссяканьяк застывшей цепи форм привык.Лиц опрометного избраньяневероятен нам язык.Лишь древний видел расчлененьев живом причины всех начали перемены воплощеньяединым тайно нарекал.

Но паки оборотень духов –тысячерящаяся плоть!Цель язней, жизней, зрений, слухов –всех нас касается Господь.В ком? – в друге, в твари ль, в муже-ладе;в чем? – в глине, в древе ли, в лице ль...и молим мы ему и гладим,не ведая, что это – цель.

Фитиль, дарящий отблеск тельный,–светильник: в глинке огонекпрозрачный, призрачный, скудельный,как жизнь,– подуть и – тьма: поблек.При нем я трапезою навьей – мед в черепке, творог, вино –делюсь с ушедшими, их славя –ветшайшего денми венок.

Друг! невещественно отведайот сладкой перстности: вот мед,вот навий хлеб, вот жизнь, вот! ведай!кипящих мыслей годомет.Я ждал тебя, чтобы из знаньяхмель медный памяти пролить.Мы те, что полночью изгнаньяготовы утра спор продлить.

По эту сторону дух паравитал над чашкой! душ уют!От чаш божественного пиравкушали мы – от пряных блюд.Окно оттуда выходилов блаженства, в небо – крыш полети ветр – бесед всенощных дело,под лет тяжелых низкий лѣт.

Я новозападник, стремящийсебя за грани расплескать,и ты – новоязычник, мнящий,как древний, ладуя, плескатьи таинством сиих плесканийвернуть исчезнувшую тень...Девкалионовым метаньемтворить из сокрушенных стен.

И ныне, здесь тобой оставлен,забыв медовость всех веков,писаний лирность, ветхий ставеньприкрыв, светильников венком,сим теплым жадным полыханьемдля мертвых яства окружив,на их огнях слежу дыханьеневидимых, единый жив.

Вот покачнулися пламена,волос зашевелился вихрь.То – будущее на раменамои – кладет ладони их.И прорицают и пророчат,и вижу! вижу новый мир.И длится до вершины ночисей хладныйнавийвещийпир.

Январь 37

Ермий (1938)

Л. Гомолицкий

ЕРМИЙ

вторая книга стихов

мы замажем уши твои

воском медом и сотом:

вечностию

217

1

где взвеявши седины тучамна горней трапезе боговямб возливал из кубка Тютчев

там ныне гордый век тревогв паросские грохочет ушитомителя приятных лиргром гомерический обрушивв спор в распрю обращает пиргремит: воспеть не петь должны бы

но лиры ль к буре применить:крушений рушащие глыбыи – песнь струнящаяся нить

метафорическая мирностьсновидной лирности тумани вихрь времен жестокий в мiрностьотмерянный в блаженство нам

218

2

пыль дней толпа доличный каменьсогретый сонцем под стенойи вдруг над прахом этим пламеньи взрывом воскрешонный нойпотопный век крушений войныв пространствах возмущонных чолна не ковчег мирами полныймир с детства громам обречономолнийный приподнят в воздухгонимый в край из края листтак бледный отвлечонный рос духскитался наг меж диких местно и такой уже не с вамипрозрачной заслонясь рукойя падал на согретый каменьв убогий солнечный покой

219

3

семижды ложем океановбыл сей равнинный круг осокпал на хребет левиофановздесь первый ноев голубокпласт мела прободен могучимздесь бивнем с повестью рун отом как в небо взято тучамвод мезозойское руно:плывет в земных веков жилищастадами белых черепахи катятся уже с кладбищакопытам козьим черепа

и жолтым зеркалом – векаминад понтом рунным отражон,ковчег здесь вел вчера над намик парнассу туч девкалион.

220

4

совидцев бледных поколеньябогаты бедностью своейбыл вихрь российский средостеньевеков умов сердец страстейиз апокалипсиса в долыпо черепам и черепкамтрех всадников вели глаголынемым неведомые нам

я зрел: передний бледный всадникскакал через цветущий сади белый прах цветов и сад сникв огнь в дым в сияние – в закат

но поутру вновь пели пчолыбыл страсти жалящий язык:следами Данта в гром веселыйв огнь вещный – вещий проводниклишь отвлекали кровь касаньястволистых девственниц – припастьберезе поверяя знанье:всë равно Бог – Бог равно страсть

221

5

три племени – три поколеньяне временем разделеныв стихиях в буре по колениведущие раздел – онитри поколения – три деласудьбою старшего стал мечсудьбою младшего стал матчв ристалищ пыль и лавр и телоа нам достался луч – высотнад миром чистые скрижалимы шли из века в век мы зналивысокий горний переход

пропят поят размыкан миромтак в распре ликой брат Загрейи с луко-лавро-носцем-лирои с добрым пастырем теней

222