Залив Голуэй - Келли Мэри Пэт

Джеймси и Дэниел жались ближе к печке. Где же все наши?

*

— Мама! Мама! — Джеймси дергал меня за юбку. — Кто-то идет.

Это, конечно, они. На ступеньках послышались шаги.

Первым на кухню ворвался Пэдди. Лицо его раскраснелось, а кожа вокруг губ была белой. Он сразу поднес ладони к печке.

— Я ужасно замерз. Пальцы на руках, на ногах.

Он стоял босой, потому что ботинки оставил за дверью. Пальцы на ногах были синими.

— Вставайте, девочки.

Я помогла им слезть с моих колен.

— Держи. — Я вручила Стивена Джеймси, а сама присела и начала растирать ступни Пэдди. — Помоги мне, Бриджет.

Она села на пол и принялась хлопать ладошками по его второй ноге.

— Ты их чувствуешь, Пэдди?

— Нет, мама, совсем не чувствую.

Я растирала его посиневшую кожу, стараясь восстановить кровообращение, и вспоминала ночи, когда точно так же массировала несчастные ноги моего Майкла, вернувшегося со строительных работ.

Тем временем в кухню зашли Майра, Джонни Ог, Томас и сразу же направились к печке. Майра прижалась спиной к дверце большой чугунной духовки, а Джонни Ог протянул ладони к огню рядом с Пэдди. Томас нагнулся, снял туфли и подсунул свои босые ноги к моим рукам.

— Я следующий, — сказал он.

— А тут не намного теплее, чем на улице, — заметила Майра.

— Мама, мамочка! — Дэниел и Грейси обхватили Майру за ноги.

— Ладно, что случилось? Где вы были? — спросила я.

— У нас были проблемы.

— Проблемы?

— Он не заплатил ей, мама, — сказал Пэдди.

— О, Майра! — ахнула я и замерла.

— Мама, не останавливайся, пожалуйста, — попросил Пэдди. — Я уже начинаю немного чувствовать свои пальцы.

— Давай, Томас. — Дэниел наклонился и тоже начал растирать замерзшие ноги своего брата.

— Я знала, сколько товара я продала. И сказала ему, что мои комиссионные — двадцать долларов. Но мистер Крокер считал иначе и заявил, что я заработала десять.

— Ну, десять тоже хорошо, не страшно, — заметила я.

— Страшно, если ты заработала двадцать. Но доказать это я не могла. Он сам записывает все счета. И врет, — вздохнула она. — Поэтому я сказала, что забираю свои десять долларов. Однако он заявил, что должен вычесть из них стоимость отреза коричневой шерстяной ткани.

— О нет!

— У него хватило наглости вручить мне пять долларов и еще добавить: «Счастливого Рождества!» На что я ему ответила… В общем, я тоже ему кое-что сказала.

— Наша тетя Майра, оказывается, знает немало крепких словечек, мама, — доложил мне Пэдди.

— «Берите пять долларов, иначе не получите вообще ничего», — тогда сказал он мне.

— Я пригрозил, что мы разнесем ему магазин, мама, — вмешался Пэдди. — Побьем все зеркала, бросим всю одежду на грязный пол. Но тетя Майра не разрешила.

— Только потому, что в итоге мы все оказались бы в тюрьме, — объяснила Майра. — Знаешь, как только эти пять долларов оказались у меня в руке, я тут же ушла. Так что у нас все-таки нашлось достаточно денег на еду, и теперь у нас есть рождественская елка!

— Так ты что, потратила деньги еще и на елку?!

— Нет, тетя Онора, — успокоил меня Джонни Ог. — Ее нам дал профессор Ланг. Он сказал, что музыкальный магазин все равно откроется только после Нового года, так что мы пока можем взять ее.

— Он очень достойный человек, мама. И угостил нас вином.

— Майра! Так вы там расселись и попивали вино?!

— Погода тогда была ясная. Снег начался лишь по дороге домой. А потом нас накрыла пурга. Вообще ничего не было видно. Мы заблудились. Я думала, что мы так и погибнем.

— Мы все очень испугались, тетя Мед, — признался Джонни Ог.

— Только не я, — фыркнул Томас.

— Нет, не ври, ты тоже струхнул, — одернул его Пэдди.

— Давайте просто поблагодарим Господа, что вы добрались до дома целыми и невредимыми. А теперь…

— Лед обжигал мне лицо, мама, — перебил меня Пэдди. — Как может быть так, что лед жжет, словно огонь?

— Кстати, если уж разговор зашел про огонь, то давайте позаботимся о нашей печке. Принесите дров. И мы разожжем большой огонь, вокруг которого нам будет тепло и хорошо.

— Ох, дрова, — простонала Майра.

— Да, дрова, — повторила я. — Дрова, которые Молли заказывала для своей печки.

— К тому времени, когда мы нашли дорогу до склада, там было уже закрыто, — сказала Майра.

— Мы очень устали, мама. Правда устали, — прошептал Пэдди.

— Боже правый, — тягостно вздохнула я.

— Не паникуй, Онора. У Молли всегда была припасена уйма дров.

— Нет у нее ничего! Сама посмотри! Просто загляни в ящик!

Майра нагнулась над ящиком для дров, в котором валялось два полена и несколько палок.

— Ах…

— Ах? Ты говоришь ах? У моего Стивена жар, он весь горит, а здесь холодно уже сейчас! Если мы не будем поддерживать огонь в печке… — Я умолкла, заметив испуганное выражение на лицах детей.

— Прости, мама, — тихо сказал Пэдди. — Я думал…

— Мне не важно, что ты там думал. Ты должен был принести дрова, если я сказала тебе это сделать! И ты, Майра, тоже хороша. Нашла время прохлаждаться и пить вино, когда мы тут ждем вас, волнуемся, а теперь еще и…

Заплакал Стивен. Его всхлипывания звучали пугающе хрипло и сдавленно. Он оттолкнул Джеймси и протянул ручки ко мне. Я подняла его и начала расхаживать по комнате.

— Он болен, Майра. Молли говорит, что у него круп, но… — Я начала укачивать его, напевая колыбельную. Он успокоился.

— Мы должны приготовить еду, — сказала Майра. — Пока печка еще горячая. Устроим наш рождественский ужин прямо сейчас.

Она принесла нарезанный ломтиками бекон и много pratties. Я поцеловала Стивена в лоб и передала его Бриджет.

— Быстрее, сковородку.

Мы с Майрой начали поджаривать ветчину и послали двоих старших мальчиков на улицу набрать снега в котелок, чтобы сварить картошку.

— Нас засыпает снегом! — сообщил Пэдди, когда они с Джонни Огом поставили котелок на печь.

Пока мы готовили, старшие мальчики установили на кухонный стол Молли четырехфутовую сосну, а потом привязали ей на ветки крошечные свечки, которые им тоже дал профессор Ланг.

Комната наполнилась ароматом хвои и жареного бекона. Джонни Ог и Пэдди зажгли свечки. Остальные дети захлопали в ладоши.

— Ох, мама, какая красота, правда? — воскликнул Джеймси.

— Правда, a stór, — ответила я.

Но сама подумала, что эту красоту мы разломаем и сожжем уже очень и очень скоро.

Мы уселись в кружок вокруг печки по двое на один стул. Дети брали ломтики бекона руками, радуясь их теплу. Томас катал свою горячую картошку замерзшими ступнями.

Стивен съел немного картошки, которую я размяла ему с горячей водой. Молока Майре достать не удалось. Малыш совсем притих, глаза у него были грустные, а каждый вдох отзывался в крохотной груди хрипом.

— На всю ночь нам дров не хватит, — шепнула Майра мне на ухо.

— Я знаю.

— А где мы можем достать их в такую метель? — задумчиво спросила она. — У Маккены закрыто.

Лиззи и Джеймс всегда проводили канун Рождества с отцом Донохью в церкви Святого Патрика, а потом шли на всенощную мессу. Там они и заночуют.

— Думаю, что по такой погоде мы даже до О’Нилла не дойдем, — сказала Майра.

— Мы будем очень экономны, используем даже кору с последнего полена… К тому же у нас есть еще и рождественская елка, — шепотом ответила я ей.

За стенами дома бушевала метель.

— Если понадобится, мы сожжем эти стулья Молли, — шепнула мне сестра.

— Ее любимые стулья, которые она везла из Ирландии? Господи Иисусе, Майра, да она нас просто выгонит после этого!

— Зато мы будем живы, — ответила она.

— Нельзя давать детям уснуть, — сказала я.

Во всех страшных рассказах о пурге все, кто ложился в снег, чтобы немного поспать, больше никогда не просыпались.

Я заметила, что глаза у наших деток начинают слипаться. Пэдди устало уронил голову на грудь.

— Мама… — Меня тянул за руку Джеймси. — А что, Стивен слишком болен, чтобы поучаствовать в нашем представлении?