Здесь, под северной звездою... (книга 1) - Линна Вяйнё
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О, да это вкусно... И очень кстати, а то ведь голод не тетка... Берите, берите. Угощайтесь. Все это надо съесть!
— Да, хе-хе... Отчего же не съесть... Но что касается укороченного рабочего дня... Так кто же спорит: ясное дело, каждому приятно сидеть вечерами дома. Однако крестьянская работа такова, что летом приходится время определять по солнцу. А если выполнять прихоти наших социалистов, так страна останется без хлеба.
— А сын Коскела тоже все в товариществе вертится. Вам, пастор, надо держать с ним ухо востро. Он такой упорный. Чуть торппа перейдет к нему, скандалов не оберешься. Сейчас он еще отца слушается, а вот погодите, как станет постарше, он себя покажет!
— H-да. Но я не могу вложить ему в голову другие мысли. Думаю все же, он выровняется, когда станет постарше. Молод ведь еще. Во всяком случае, работник он — каких мало. Такое упорство...
Вот-вот... Работа уж известно... А насчет болота — очень он злобился... Жаловался людям.
Пастop встревожился. С усердием принялся он нарезать мясо. Теперь он уже не заливался краской смущения, как в молодости. С годами он победил в себе эту слабость. Но для того, чтобы отрезать кусок мяса, ему потребовалось собрать всю свою энергию.
— Я слышал... Это очень прискорбно... Очень прискорбно. Но ведь я же только следовал рекомендации приходского совета. Причем, надо сказать, что семья Коскела почти ничего не потеряла. Ведь у них земли немало. А досталась она им почти без хлопот... Пришлось только чуть-чуть понизить порог... А с болотом и вовсе не было никаких затруднений: потребовалось только прорыть канавы... И уж во всяком случае, не Аксели говорить об этом... Отец-то правильно понял... А где же наша хозяйка... Молока!
Теурю весь вечер был неразговорчив, но тут он не выдержал:
— Да неужто у нас, землевладельцев, нет никаких нрав? Этак и я, пожалуй, начну требовать, чтоб мне прибавили землицы, хоть из баронских владений. Если всех наделять правами, кому как заблагорассудится, так я многого захочу. В парламенте должны следить, чтобы законов не путали. Много найдется на свете распорядителей, если каждый станет требовать, чего ни пожелает.
Столичный гость заверил, что права землевладельцев не будут попраны. Задача состоит лишь в том, чтобы законом установить для торппарей единое положение. Необходимо покончить с произволом как с одной, так и с другой стороны. О предоставлении торппарям самостоятельности никто и не думает. Но надо создать фонд, чтобы они могли выкупать земли у хозяев на добровольных началах. Тогда всякое насилие будет исключено.
— Это другое дело... Кто захочет свою землю продать, пусть продает.
Приезжий разговаривал преимущественно с пасторшей. То и дело назывались имена: Мехелин, Даниельсон, Кастрен... Он действительно так сказал? Неужели он настолько слеп? В отношении русских я более непримирим, чем официальная линия партии. С самого начала я был противником уступчивости... Ну, нет... Что говорят родители? Да, Эспланада опасна... Там молодость впервые начинает строить глазки...
Перед тем как гости разошлись, судья еще раз поблагодарил всех.
— Мы можем быть совершенно спокойны за исход выборов. Надо только проследить, чтобы все проголосовали. Важно разъяснить значение выборов даже слугам. Ибо наш успех зависит от участия в голосовании всего патриотически настроенного сельского населения.
— Да... Конечно, каждый сделает все возможное...
Слуги стали убирать посуду. Пасторша выговаривала им за промахи, допущенные во время ужина.
— Вы должны понимать, что деревенский народ еще путается в требованиях этикета. Надо проявить находчивость. подавать кушанья так, как в данном случае удобнее, и не усугублять неловкости своей растерянностью... Наш гость уедет утром. Позаботьтесь, Эмма, чтобы к восьми был подан легкий завтрак.
Тем временем пастор отвел гостя в приготовленную для него комнату и пасторша поспешила туда за ними. Недовольная мина тотчас исчезла с ее лица и сменилась милой хозяйской улыбкой. Говорил гость:
— Славный народ... Этот Теурю, видно, несгибаемый человек. Знает, чего хочет. Настоящий финский тип хозяина. Не стремится лезть вперед, но зато его слово—кремень.
— Да, конечно... Это он согнал своего торппаря... Но там сложилась действительно невозможная ситуация. Торппарь вел себя безобразно, постоянно пререкался и даже грозил.
— Ну ясно, у всякого может лопнуть терпение. Да. кстати, когда же тебя сделают пробстом?
— О, видимо, еще не скоро. Да я и не честолюбив.
— Звания даются за заслуги, а не по честолюбию.
— Да, казалось бы, так оно должно быть. Но все-таки я доволен. Мне начинает нравиться приход.
— Ну, как только объявят результат выборов, я посчитаюсь с этим Халме. Любопытно будет послушать, как он станет объяснять свое поражение.
Выйдя из дома пожарной команды, Халме с трудом сдерживал свое возбуждение. В груди трепетала рвущаяся наружу радость. Все сложилось куда лучше, чем он рассчитывал. Докладчик предоставил ему отличную возможность.
Халме уже забыл, что он, собственно, нашел нужные слова не в ту минуту. Довольно точно предугадывая, что будет говорить приезжий оратор, он заранее придумал свою реплику, даже в какой-то мере отрепетировал ее. Ведь было же ясно, что докладчик непременно коснется любви к родине. Вот тут и удобно сказать... Но эти «слезы»! Они пришли ему в голову в ту самую минуту!
Возбуждение постепенно улеглось и сменилось блаженным ощущением удовлетворенного самолюбия. Конечно, он мог бы выступать и в парламенте. Ведь сегодняшний докладчик несомненно будет туда избран. Если бы к следующим выборам удалось добиться известности...
Радостное ощущение удачи стремилось найти внешнее выражение. Хотя он был один и в темноте его никто не мог видеть, Халме выпрямился, приосанился и впалая грудь его выгнулась колесом. Буквально всем телом ощущал он удовольствие.
А Илкки славные дела живут и будут жить
В устах народа!..
VI
Юсси Коскела купил жеребенка. Это было дешевле, чем покупать взрослого коня. Теперь настало время приучить жеребчика-двухлетку к упряжи. Даже Алма вышла поглядеть, как его впервые запрягают. Юсси вывел его из конюшни, но, едва накинули упряжь, конек принялся скакать и валяться. Наконец он ее сбросил. Юсси не выпустил из рук поводьев, но не устоял на ногах и жеребчик потащил его по земле.
— Господи помилуй! Ребята, бегите на помощь... Отец убьется...
Даже всегда спокойная Алма перепугалась, видя, что происходит.
