Птицелов - Юлия Остапенко

Здравствуй.

Я надеюсь, ты в порядке и добром здравии. У меня есть кое-какая работа для тебя. Думаю, тебе понравится.

«Любопытно, ей и впрямь понравилось?» — подумал Марвин, скользя взглядом по строкам, но осознать их смысл уже не успел.

Сперва он решил, что нападавший всего один. То ли ветер заглушил его шаги, то ли Марвин, пригревшись у огня и задумавшись, попросту прошляпил его приближение. Как бы там ни было, спасло его в который раз то самое чутьё, которым он не так давно хвалился Рыси, прямо перед тем, как раскрыл её обман. Вот и теперь что-то заставило его обернуться — и успеть откатиться в сторону, когда лезвие меча пронзило воздух там, где мгновением раньше была его спина. Марвин перекатился через плечо, вскочил, на ходу обнажая клинок, и отрешённо отметил, что нападавший — не воин, а именно убийца. Воин срубил бы голову, и только вонючий наёмник заколет в спину исподтишка…

Он вспомнил сверкающий в солнечных лучах наконечник копья, летящий в спину Лукаса из Джейдри, и подумал: так что же, Щенок из Балендора, выходит, что ты — вонючий наёмник, и только?..

Он отбил несколько атак и отступил к огню на два шага, прежде чем понял, что противник, наёмник он или нет, проворнее его. Что не помешало поганой крысе напасть сзади, под покровом ночи — странно, подождал бы ещё часок, пока я усну… Но в этом не было надобности — враг и так был силён. Может, дело в том, что Марвин за последние дни устал, как собака, но сейчас он отступал, шаг за шагом, и огонь, казавшийся таким робким, уже жадно тянулся к нему со спины, в точности как этот наёмник.

— Паскуда, — прохрипел Марвин и перешёл в наступление. Он предпринял серию отчаянных, яростных атак на одном выдохе, зная, что это его единственный шанс, но противник выстоял, хотя и отступил. Марвин даже не видел его лица, до самых глаз замотанного тряпками, и почему-то это злило его больше всего. Ещё несколько атак — и он оказался на земле, а следующим ударом его должно было разрубить пополам, но он из последних сил откатился в сторону — прямо в костёр, и клинок только скользнул по его плечу, располосовав мышцы. Марвин поднялся на колени, нащупал меч немеющими пальцами, поднялся, чувствуя, как от бешенства и боли взгляд заволакивает красной пеленой. Его плащ горел. Марвин попытался сбросить его, одновременно отвечая на новую атаку, и у него это не получилось бы, но тут-то и оказалось, что нападавших на самом деле было двое.

То есть в первый миг Марвин решил, что их двое. Человека, вынырнувшего из темноты по ту сторону огня и с воплем кинувшегося к ним, он принял за ещё одного убийцу, и, несмотря на отчаянность своего положения, едва не расхохотался: надо же, этот трус, даром что хороший боец, оставил себе подкрепление! Хотя ему не нужно было подкрепление, чтобы добить Марвина, но эта очевидная мысль пришла уже после того, как новый нападающий из прыжка приземлился прямо на спину убийце, и они вместе рухнули в костёр. Плащ кого-то из них мгновенно превратился в столб огня. Убийца заорал и попытался стряхнуть с себя врага, но тот крепко оседлал его, не давая выбраться из костра. Руки нового участника драки судорожно сжимали горло убийцы, а тот тщетно пытался выпростать придавленную руку с мечом.

— Помоги же мне! — отчаянно крикнул спаситель Марвина — и оказалось, что это женщина.

Сперва он не понял, чего она от него хочет, а потом до него дошло: она ведь тоже не может дотянуться до оружия, стоит ей отпустить горло убийцы, и тот вырвется. Марвин кинулся вперёд, перехватил меч двумя руками лезвием вниз и опустил клинок прямо убийце между глаз. Громко захрустела проломленная кость, хлынула кровь, заливая вялые язычки огня, перекинувшиеся на сложенный рядом хворост. Марвин отрешённо подумал, что теперь так и не сможет узнать, что за лицо было у наёмника, и выдернул меч.

Женщина вскочила и принялась яростно затаптывать пламя. Огня на её одежде каким-то чудом не было. Марвин тупо наблюдал за ней, пытаясь понять, что ей нужно. Когда от огня не осталось и следа и единственным, что ещё излучало тепло, была горячая кровь наёмника на снегу, женщина остановилась и посмотрела на Марвина. Он вдруг понял, что она боится к нему подойти.

— Ты, — сказал Марвин. — Опять ты, долбаная сучка.

Даже в темноте было видно, как она вспыхнула от ярости.

— Если бы не эта долбаная сучка, твоя башка уже валялась бы отдельно от тела! — гневно выкрикнула она.

— Чего тебе от меня нужно? — без выражения спросил он, отказываясь признать даже перед собой, что она права.

— От тебя — ничего. Что мне может быть нужно от тебя , ты, щенок? Лукас был прав, за тобой нужен глаз да глаз. А иначе ты только и знаешь, что вляпываться в дерьмо.

Он шагнул вперёд и ударил её кулаком по лицу. Он никогда раньше не бил женщин, ещё и кулаком — так, будто она была равным ему по силам мужчиной, которому он бросал вызов. Но Рысь не была равна ему по силам; удар сшиб её с ног, она рухнула в снег, и Марвин вспомнил, как бережно и аккуратно вырубил её в прошлый раз. Тогда он не хотел причинять ей боль. Теперь — хотел.

Не дав ей опомниться, он схватил её за грудки, рывком поднял и швырнул спиной на землю. Потом надавил коленом ей на грудь, попытался схватить за волосы — и обнаружил, что на ней шапка. Он сорвал шапку, швырнул прочь, вцепился в короткие курчавые пряди надо лбом. В тот миг ему казалось, что он ещё никого и никогда так не ненавидел.

— Лукас, значит? — процедил он, глядя, как она хватает ртом воздух и извивается под ним, тщетно пытаясь вырваться. — Всё-таки Лукас? Так я и знал…

— Да, Лукас! — выплюнула она ему в лицо. — Знал он! Что ж ты не убил меня тогда сразу, раз такой умный?

— Что он тебе говорил про меня?

Она не ответила, и тогда Марвин, рывком вынув из ножен кинжал, которым не имел возможности воспользоваться в недавней схватке, приставил лезвие к её горлу.

— Станешь молчать, убью, — сказал он.

— Что ж сразу не убил? — повторила она.

Они лежали в темноте, тяжело дыша друг другу в лицо, и под ними расплывалась кровь человека, которого они убили вместе.

— Что он тебе говорил?

— Что ты самоуверенный сопляк, которого попытаются убить. И что я должна следить, чтоб этого не случилось.

— Ты можешь быть собой довольна.

— Ну ещё бы!

— Ты бы не убила этого человека без моей помощи.

— Ты тоже.

Они снова умолкли. Потом Марвин хрипло спросил:

— Сколько он заплатил тебе?

— Не твоё дело! — бросила Рысь.

— Сколько? — Марвин крепче стиснул её волосы и услышал, как она скрипнула зубами от боли. — Я и так уже должен ему и хочу знать, на сколько вырос долг.