История призрака - Джим Батчер

– Наступаем!- сказал я, хихикая.- Наступаем, прежде чем они выйдут за предел слышимости.

Я споткнулся и поднялся на склон, сэр Стюарт и духи-защитники шли позади меня. Это не был лёгкий подъём. Призраки Лектера оставили много волковаффенов частично живыми, или по крайней мере, оставили некоторые из их частей живыми, и кровь с более худшими жидкостями была повсюду. Несколько счастливчиков, бойцов, что погибли быстро, стали лужей склизкой эктоплазмы.

Как на это ни посмотреть, но подъём был грязным, тошнотворным, опасным. Но всё это было чертовски менее опасно, чем если бы нас обстреливали на протяжении всего пути.

Я достиг вершины склона и смотрел через длинную сеть траншей, которые бежали вне бункеров, вдоль вершины утёса. Был прерывистый орудийный огонь. Были прерывистые крики. Пока я наблюдал, я увидел безумного, паникующего волковаффена, карабкающегося из окопа. Он промчался около трёх-четверти пути, прежде чем что-то, похожее на слизистый жёлтый язык выстрелило из траншеи, ниже моего угла обзора, и погрузилось в его спину – и его грудь. Затем пронзивший язык обернулся вокруг воющего волковаффена и потянул его в траншею с такой силой, что клубы пыли и грязи вздымались везде, где бы он ни соприкасался.

– Блин-тарарам,- хихикнул я.- Блин-тарарам. Это отвратительно.

Сэр Стюарт мрачно кивнул. Он сделал жест. Духи-защитники принялись избавлять от мучений ближайшего ужасно искалеченного волковаффена.

Я крепко ударил себя по щеке и силой сдержал смех. Я почувствовал порыв закричать в ужасе, как только смех начал затухать. Демонические слуги Злого Боба находились в положении, возможно, весьма подходящем для мерзких типов. Они, вероятно, заслужили насильственной смерти.

Но есть вещи, увидев или сделав которые, уже нельзя остаться одновременно и человеком, и разумным.

Я затолкал зарождающиеся крики подальше, также. Мне потребовалось минута или две, чтобы сделать это. Когда я поднял взгляд, сэр Стюарт был передо мной, его глаза были печальные, обеспокоенные и чуткие. Он знал, что я чувствовал. Он знал это по себе – что, вероятно, стало причиной его командования, более или менее, уголовно-психиатрическим отделением призраков Чикаго.

– Моя ошибка,- сказал я.

Мой голос звучало вяло. Мой язык чувствовал, что был покрыт свинцом.

– Я сказал Лекторам не останавливаться пока они не расправятся со всеми.

Большая тень серьёзно кивнула.

– Следуйте за ними,- сказал я.- Убедитесь, что любой оставшийся враг получит чистую смерть. Затем закругляйтесь с ними и возвращайтесь ко мне.

Сэр Стюарт кивнул. Он посмотрел на духов-защитников. Затем они все двинулись одновременно, двигаясь в обоих направлениях – вверх и вниз по утёсу.

Я оперся на посох и отдыхал. Поддерживание этого щита отняло у меня уйму энергии. Так много, что, когда я посмотрел вниз, на свою руку, я мог, с грехом пополам, видеть очертания каменистой почвы прямо через неё.

Я постепенно исчезал.

Я вздрогнул и сильно сжал посох. Это и впрямь имело смысл. Я всегда верил, что магия исходит изнутри, от того кем и чем вы были – от вашего ума и вашего сердца. Теперь я был умом и сердцем – всем этим. Щит должен был подпитываться чем-то. Я, действительно, не остановился подумать, откуда эта энергия будет поступать.

Теперь я знал.

Я снова посмотрел на свои руки, и на землю, что виднелась сквозь них. Сколько сил мне надо истратить, чтобы исчезнуть полностью? Я не смогу узнать это, не смогу даже приблизительно предположить. Что, если по окончании всего этого мне потребуется магия, когда я займусь охотой на своего убийцу? Что, если я растрачу всю её здесь? Что, если я стану таким же, как сэр Стюарт: просто безликой тенью.

Я склонил голову к твёрдому дубу посоха. Это не имело значения. Мёрфи и компания – не вспоминая Морта – нуждаются в моей помощи. Они получат её, даже если бы это означало, что я стану ничем иным как старой, блеклой памятью. (Или, возможно, стал бы ещё одной безумной тенью, дрейфующей по ночному Чикаго, вызывая разрушение без причины, без жалости, без пощады.) Я встряхнул головой и выпрямил спину. Судя по звукам, осталось не так много плохих парней, с которыми еще не расправились Лектеры. Конечно же, всё это были укрепления Собирателя трупов – область такой плохой ауры, как эта, была чем-то вроде центра гравитации для любого, переходящего из материального мира через Проход вблизи места, с которым он был связан, что-то вроде паучьего гнезда. Это было сделано для того, чтобы любой, пожелавший пройти внутрь здания через небывальщину, оказался на этом пляже.

Я должен был найти Проход с этой охраняемой территории. Черный ход в убежище Собирателя Трупов, тот, что использовали при мне Злой Боб и Фомор-слуга. Я закрыл глаза и отбросил прочь окружающий меня ужас. Я отбросил своё беспокойство и страх. Я не нуждался в дыхании, но я все равно дышал, потому что это был единственный известный мне способ достижения ясности ума. Вдох. Выдох. Медленно.

Затем я принялся при помощи моих чувств искать энергию, которой должен был быть окружен открытый Проход. Я нашел его сразу же и открыл глаза. Он был прямо передо мной, вдали от скалы и пляжа, в нескольких сотнях ярдов, скрытый за холмистыми лесными полянами. Я мог видеть начало тропинки, ведущей в лес. Она была хорошо протоптана, что было довольно очевидно, и я сомневаюсь, что по ней прогуливались туристы или группы бойскаутов. Она была нашей следующей остановкой.

В ту же секунду инстинкт самосохранения заорал на меня безо всякого предупреждения. Я не колебался. Я бросился в сторону, разворачиваясь в воздухе, чтобы заново поднять мой щит.

Разрушительный шар чистой духовной энергии ударил в щит, и половина украшений в виде щитов на моем браслете издала ужасающий звук и разлетелась на мелкие осколки. Удар отбросил меня на добрые двадцать футов, я упал и катился по земле до тех пор, пока земля подо мной не закончилась. Я свалился на пол одного из оборонительных окопов и лежал там около секунды, пораженный абсолютной жестокостью нападения.

Я услышал медленные, тяжелые, уверенные шаги. Топ. Топ. Затем пара черных сапог появилась на кромке траншеи. Мой взгляд поднялся до офицерского мундира СС, включающего в себя чёрный кожаный плащ, не слишком отличающийся от моего собственного. Это не был один из тех вольфваффенов. Вместо деформированной, чудовищной волчьей морды, лишь голый череп сидел поверх форменного высокого воротника. Голубой огонь светился в его глазницах, и он разглядывал меня с холодным презрением.

– Неплохо для начинающего, – сказал Злой Боб. – Я хочу, чтобы ты знал, что я сожалею о твоей смерти, как о потере значительного потенциала. – Он поднял то, что было, вероятно, на самом деле не пистолетом Люгер, и хладнокровно нацелил его мне в голову. – Пока, Дрезден.