Дикая раса - Ольга Онойко

Работа с наушной лапшой, к несчастью, зашла чересчур далеко. Майк навязался лететь вместе с Лилен на Землю-2, впаривая ей что-то о фауне, натурных съемках и новых впечатлениях, а по прилету заявил, что хочет познакомиться с ее родителями.

Лилен пришла в ужас. В особенности от того, что родителям Макферсон мог очень даже понравиться. Хорошо воспитанный, умный, перспективный.

«Настоящий мужчина — тот, кто способен ухаживать за экстрим-оператором под ревнивым взглядом живого оружия», — думалось с неприязнью.

Так говорила мама.

Но Лилен не была экстрим-оператором.

Напугать жениха личным оружием не могла, а нукты, вежливо попрошенные отцом, близко к поселку не подходили. Потешались, ехидные твари. Женщины еще и понимали соль ситуации, парни веселились просто за компанию. Лилен представила, как мама поит Майка чаем, улыбаясь краешками губ, а папа расспрашивает про конъюнктуру, последние тенденции в искусстве и творческие планы.

Тьфу.

…Нет, чаем не поит. Хотя бы.

Ассистент главного мастера терранского питомника, старший преподаватель Академии Джеймсона, бывший экстрим-оператор Янина Вольф шла по берегу, сопровождаемая вечным эскортом. Неугомонный Малыш тоже внял просьбе и оставил на время даму сердца, удалившись в джунгли. Он честно старался не показываться на глаза, но тосковал так, что даже Лилен это чувствовала. Малыша было жалко. Зачем его мучают?

Все из-за Майка, чтоб ему пусто было.

Сейчас Малыш излучал безоглядное счастье. Прямо светился им, как лампочка. Хорошая снова рядом! что еще нужно?

Янина остановилась и огляделась. Она беззвучно разговаривала с Малышом: тот, зловредный, наверняка докладывал ей о местонахождении беглой дочери.

— Мам! — окликнула Лилен, наклонившись с ветки сквозь цветочное облако. — Мам, я здесь!

Та всплеснула руками, подняла голову.

— И как ты там оказалась?

— Влезла, — хихикая, сказала Лилен.

— Сама?

— Это ты привыкла, что тебя всюду подсаживают! — обиженно сказала дочь, повисая вниз головой на одних коленях. — А я бедная, несчастная. Никого у меня нету.

Янина рассмеялась, свистнула по-разбойничьи и упала, словно подкошенная, на антрацитово-черную спину меж плечевых лезвий. Пару секунд спустя она сидела рядом с Лилен. Под тяжестью Малыша ветка жалобно скрипнула, но устояла.

— Что ты вытворяешь?

— Что?

— Привезла молодого человека знакомиться, а сама…

— Я привезла?! — взвилась Лилен. — Он в меня вцепился, как клещ! Я даже не собиралась с ним встречаться!

— Ничего себе.

На узком загорелом лице Янины Вольф не дрогнула ни одна черта; давняя привычка. Она родилась без мимических мышц, сделали их ей поздно. Порой привычка создавала значительные неудобства для окружающих. Например, для дочери. Непонятно, что думает мать: то ли посмеивается, то ли сердится…

— Вы столько сделали вместе.

— Вот именно, — мрачно сказала Лилен. — И все. И ничего больше. Мне нравится работать.

Янина вздохнула.

— Хорошо. Но, знаешь… мы бы тебе посоветовали внимательнее присмотреться. Он замечательный человек…

— Мама, ты его позавчера первый раз увидела.

— По-твоему, я ничего не понимаю в людях?

— Не знаю, — выдавила Лилен, угрюмо глядя вниз, на песок далеко под ногами.

Мать вздохнула.

— И как я дожила до своих лет?

— Не как, а с кем.

— Что ты себе позволяешь?

— Правду говорю.

Еще вздох. Янина сплела пальцы. Лилен невольно посмотрела на руки матери — через тыльную сторону кисти, наискосок, от указательного пальца к запястью шел длинный шрам. Боевой. Лилен закусила губу: дочь двух мастеров биологического оружия — и учится на соцпсиха.

Тьфу.

— Хорошо, — сказала Янина, — больше не буду об этом. Но все-таки, Лили, некрасиво получается. Пожалуйста, иди домой. И, осмелюсь напомнить, ты жаловалась, как много задали на лето, а в файле с эссе — ровно три строки… — мать чуть улыбнулась, поднимая глаза.

Лилен зарычала. Малыш подумал и тоже зарычал.

— Вот! — объявила Лили Марлен Вольф. — Даже Малыш со мной согласен.

— Зато мы с отцом не согласны. У тебя еще неделя. Лили, я серьезно! Мне не нравится, как ты относишься к учебе.

— А мне не нравится эта учеба! — огрызнулась Лилен. — Я не хочу быть социальным психологом.

— Хорошо, — бестрепетно сказала Янина. — Кем хочешь?

— Не знаю.

— Не сомневалась, — в голосе матери звякнула усталая сталь, — я тебе еще раз повторю, что ты прошла тестирование, тебе рекомендовали деятельность, связанную с межличностными коммуникациями, ты станешь психологом, сможешь пройти любые курсы и заниматься любой работой с людьми. Отличные коммерческие профессии, хорошие перспективы. Хотя вариант Майкла мне тоже нравится.

— Не хочу работать с людьми, — буркнула Лилен больше для проформы.

Янина усмехнулась.

— Мы тебе предлагали идти в медицинский, на ксенолога.

— Я не хотела в медицинский. Я никогда не хотела быть врачом. Что за бред? И вообще, какая связь между врачами и ксенологами?

— Анжела тебе десять раз объяснила.

— Я поняла уже на первый. Но это все равно бред.

— Психиатр — врач, — терпеливо повторила Янина. — Ксенология из всех наук ближе всего к психиатрии. Нельзя быть психиатром, не имея медицинского образования. Поэтому и ксенологом тоже.

Лилен досадливо тряхнула головой и спрыгнула с ветки. Приземляясь, она не видела, какая тревога вспыхнула в глазах матери, но даже заметив, не поняла бы, чем она вызвана.

Малыш сиганул следом за «дочкой».

— Я хотела быть оператором! — крикнула она снизу. — И хочу!

— Тебе уже поздно, — ответила мать. — И счастье, что поздно.

— Майкл уехал в поселок, — сказал Дитрих. Он стоял у дверей коттеджа, ироничный и невозмутимый. — Вернется часа через три. Весьма достойный молодой человек. Мне не нравится, как ты себя ведешь. Марлен, я полагал, что моя дочь не истеричка! Как мы, по-твоему, должны были объяснять твое отсутствие?

Лилен молча раздула ноздри.

Отец улыбнулся.

— Знаешь, за чем поехал твой бойфренд? Сюда забрался нукта-подросток, как обычно, ты же знаешь, совладать с ними невозможно. Майкл увидел его и загорелся снимать. А память камеры оказалась забита под завязку. Он поехал за дополнительной картой.

Лилен шумно выдохнула.

— И вы разрешите ему снимать нукт?

— А почему нет? — удивилась подошедшая мать. — Устраивать режиссерские съемки мы, конечно, не позволим, но Майкл попросил только натурный материал.