Так кто же развалил Союз? - Олег Мороз

В этих словах, как видим, в значительной степени содержится предсказание и того, как сложится будущее самого Ельцина, и каким окажется будущее российских реформ. К сожалению, популярность Ельцина упала раньше, чем удалось довести реформы до конца.

«Меморандум» имел гриф «Сугубо конфиденциально». Причина конфиденциальности была в общем-то понятна: будь он открытым, он, с одной стороны, несомненно, вызвал бы раздражение Центра, а с другой — союзных республик.

Несмотря на свою конфиденциальность, текст довольно скоро стал известен Горбачеву да, наверное, и республиканским лидерам (шила в мешке не утаишь). Лидеры, надо полагать, «напряглись», хотя открыто и не высказывались. Что касается Горбачева, тот не думал скрывать свой гнев. Он цитирует «меморандум» до сих пор, особенно напирая на те места, где Россия противопоставляется другим республикам и где речь идет об антироссийских, какими их видели авторы, устремлениях Центра.

Да, собственно говоря, весь «меморандум» — это в основном программа для России, без оглядки на Центр, и на другие республики.

Кроме того, в тексте немало положений, в которых можно усмотреть «коварные замыслы» авторов. Вот лишь некоторые примеры из перечня мер, которые авторы рекомендуют президенту и будущему «правительству реформ»:

«6. Скрытое инициирование работы по созданию экономического сообщества без участия властных структур Центра, в котором Россия, в силу своего геополитического положения, производственного и сырьевого потенциала займет место неформального лидера. Учитывая опасения республик, особенно малых, перед возможным гегемонизмом России, использование на первых порах тактики «теневого лидерства». Укрепление особого статуса России в экономическом и геополитическом пространстве через политику «круглого стола»…

7. Декларирование отказа от претензии на роль нового Центра при одновременном вымывании властных полномочий союзного Центра и создании институтов Сообщества, во многих из которых Россия фактически доминирует (военно-политический блок, банковская и финансовая система «зоны рубля», топливно-энергетический и транспортный комплекс, научно-технический потенциал)».

То, что Россия, вытеснив союзный Центр, может сама занять его место, — такого развития событий действительно, как огня, боялись другие республики. Подозрения в таких намерениях России и вообще-то никогда не покидали республиканских лидеров, а тут вот они эти намерения — прописаны на бумаге черным по белому. Хотя и конфиденциально. Что, впрочем, еще опаснее.

Или еще такая рекомендация:

«— провести конфиденциальные переговоры с руководством Вооруженных Сил о том, что единственный способ сохранить армию — постепенно сделать ее российской».

Превратить советскую армию в российскую не удалось. Украина, например, быстро «приватизировала» армейские части, расположенные на ее территории. Возможно, — как раз прознав о намерениях российских «братьев». Или просто заподозрив их в таких намерениях. Что было нетрудно.

Разумеется, не всем рекомендациям авторов «меморандума» Ельцин в дальнейшем следовал, однако само наличие такого документа и таких рекомендаций вынуждало республиканских лидеров «держать ухо востро».

«Меморандум», привезенный Бурбулисом в Сочи, они с Ельциным обсуждали целую неделю. Обсуждали подробно — каждый тезис, каждый пункт. В интервью, опубликованном в книге «История новой России», Бурбулис вспоминает:

− Ему (Ельцину. — О.М.) нужно было решить для себя: еще подождать, когда кто-то принесет более удобный план, и не потребуется идти на столь кардинальные меры, или согласиться, что каждый день промедления — это потеря реальной перспективы с непредсказуемыми последствиями. Эта тяжелейшая внутренняя работа потребовала от Ельцина мужества, мудрости и интуиции… Он и все мы понимали, что на нем лежала личная ответственность за этот выбор.

Когда Ельцин согласился с основными идеями, встал вопрос: кто их реализует? Бурбулис предложил, чтобы это делали те, кто и подготовил концепцию экономической реформы. Договорились, что он познакомится с Егором Гайдаром по возвращении в Москву. Встреча, по словам Бурбулиса, состоялась в начале октября.

В разговоре со мной (мы беседовали в апреле 2009 года) Егор Тимурович назвал несколько иной промежуток времени:

− Когда Борис Николаевич вернулся из Сочи, он пригласил меня для разговора об экономических проблемах России, — это было где-то 15–20 октября.

Думаю, это некоторое различие в называемых сроках не существенно.

Бурбулис:

− Ельцин удивился молодости Гайдара, но не менее удивился его способности четко, ясно и наглядно объяснять задачи и идеи. Причем фундаментально новые задачи и принципиально новые идеи. Это импонировало Борису Николаевичу, мышление которого было ориентировано на предельную ясность… Он убедился, что у Гайдара есть не только идеи, но и четкое представление, как их воплощать, увидел спокойную уверенность человека, который готов это делать.

Кандидатура Гайдара была утверждена.

«Масштабы озабоченности международного сообщества финансовым положением СССР иллюстрирует письмо заместителя председателя Правления Внешэкономбанка СССР Ю.Полетаева руководителю Комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР И. Силаеву (11 сентября 1991 года):

«…Внешэкономбанк СССР через свое представительство в Нью-Йорке провел переговоры с рядом американских банков. Однако ни один из этих банков не намерен в настоящее время участвовать в предоставлении кредитов СССР. Позиция американских банков объясняется нежеланием принятия на себя какого-либо… риска в связи с нестабильностью и неясностью экономического и политического положения СССР».

«Замминистра финансов СССР В.Раевский и замминистра экономики и прогнозирования СССР В. Грибов в Комитет по оперативному управлению народным хозяйством СССР (27 сентября 1991 года):

«…Запасы товаров определяются наличием их в торговле на начало дня. Учитывая, что большая часть товаров немедленно распродается, практически можно считать, что рубль не имеет сегодня товарного обеспечения… Товарно-денежная несбалансированность экономики, обусловленная указанной диспропорцией, усугубляется огромным размером неудовлетворенного спроса населения, который накапливался годами и по данным Госкомстата СССР достиг 233 миллиардов рублей… Совокупный бюджетный дефицит по бюджетной системе в целом в зоне обращения рубля составит до 300 миллиардов рублей. Дефицит такого размера является катастрофой для финансов и денежного обращения. В то же время он не оставляет шансов на существенное реальное выправление положения до конца года… В настоящее время вклады населения в сберкассах распределены между республиками и являются банковскими ресурсами. Между тем вся сумма вкладов населения, достигшая с учетом индексации более 600 миллиардов рублей, целиком и полностью использована для формирования внутреннего государственного долга».

УКРАИНА УХОДИТ…

После путча все более ясно становилось, что главную роль в распаде Союза будет играть Украина (эта ее лидирующая роль наметилась еще летом). Как уже говорилось, она провозгласила независимость 24 августа, через два дня после того как были арестованы главные зачинщики путча, провозгласила ее третьей после Эстонии и Латвии (те объявили о независимости, соответственно, 20-го и 21 августа, когда путчисты еще были на свободе). Если же вести общий счет, здесь она была пятой — лидировали, напомню, Литва и Грузия.

Дальнейший путь Украины, вплоть до конца 1991 года, — стремительный и необратимый уход из Союза.

Очередная сессия Верховного Совета Украины открылась 3 сентября. Входившим в зал депутатам сразу же в глаза бросалась демонстративная смена символов: вместо скульптуры вождя мирового пролетариата над головой председателя реял желто-голубой флаг. После, кто не знал, узнали: этот флаг побывал на московских баррикадах. Так что был двойным символом — не только символом рождающегося независимого государства, но и победы над путчистами, фактически принесшей Украине независимость.

Выступивший на сессии председатель Верховного Совета Украины Леонид Кравчук, — он только что вернулся из Москвы, — рассказал о последних событиях в бывшей союзной столице (там еще продолжался Съезд народных депутатов СССР), о настроениях среди руководителей республик. При этом, рассказывая, он, уже «от себя», явно усиливал «антисоюзную» линию, присутствующую в этих настроениях, да и, помимо этого, кое-что добавлял «от себя».