Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон

Впереди были самые рослые воины. Они кряхтели от натуги, неся великий груз, чтобы в последний момент поднять его над головами, на семь футов от земли. Этого должно было хватить для преодоления шестифутовых частоколов.

И они справились с задачей, совершив заключительный мощный рывок. Перепрыгнули через ров, обрушили дерево на дерево, разбежались в стороны и залегли во рву.

Те же, что двигались следом, с грохотом взбежали на опустившиеся мостки и спрыгнули за насыпь. Десять, двадцать, двести человек очутилось в лагере неприятеля еще до того, как носильщики обнажили оружие и присоединились к штурмующим.

Шеф улыбнулся, глядя в темноту. Из шести дощатых щитов только один не улегся поверх частокола. Он застрял во рву, и викинги, сыпля проклятиями, оставили свою ношу и поспешили к другим мосткам.

Из спавшего лагеря полетели крики боли, а затем яростный рев – там осознали присутствие врага. Сперва зазвучали тупые удары – это врубались в плоть топоры; затем пошел звон металла: викинги Ивара схватились за оружие. Шеф в свете зари видел, что воины следуют его указаниям: рубят на ходу и держат четкий строй, даже когда переступают через поверженных врагов. Убийственный ритм сохранялся. Тогда побежал и Шеф.

Его вольноотпущенники-англичане, находившиеся на восточной стороне лагеря, дождались во тьме, как было им велено, первых признаков битвы и только тогда устремились в атаку. Шеф надеялся, что правильно рассчитал время. Он поставил этих людей в двухстах ярдах от частокола, прикинув, что те, заслышав штурм, достигнут лагеря к самому разгару боя. Все взоры будут прикованы к викингам, все воины Ивара поспешат на помощь к товарищам. Шеф отчаянно убеждал себя, что так и будет. Он добрался до угла лагеря в тот самый миг, когда появились бежавшие люди.

Первыми неслись алебардщики, и каждый был нагружен не только оружием, но и огромной вязанкой хвороста, чтобы швырнуть ее в ров, а уж потом крошить острым лезвием колья и стягивавшие их кожаные ремни.

Подкатила вторая волна: это были арбалетчики, которые протиснулись между алебардщиками, разрезали ножами последние стяжки, расшвыряли колья и перебрались через бреши.

Шеф последовал за ними и очутился в людской толчее. Ему не пришлось надрываться и командовать. Арбалетчики хорошо усвоили длительную муштру. Вот они старательно отсчитали десять шагов, остановились и выстроились в ряд. За ними сформировался второй, от стены до реки. Самые проворные бегуны перерубили растяжки палаток и спешно вернулись под прикрытие стрелков, которые уже изготовились к залпу.

Их заметили какие-то дети и шлюхи – с визгом бросились наутек. Но воинов Ивара как будто поразила слепота, они были целиком захвачены привычным лязгом оружия, который доносился от другой стены.

Шеф сделал шаг за двойную шеренгу, взглянул на лица, обращенные к нему в ожидании сигнала. Он поднял и опустил руку. Взгляды обратились вперед, прозвучал единый вздох. Затем раздался резкий щелчок сотни спусковых механизмов.

Короткие крепкие стрелы накрыли лагерь, пронзая кожу, кольчугу и плоть.

Передний ряд занялся перезарядкой; второй прошел сквозь него, глянул на Шефа, воспринял сигнал и произвел следующий залп.

Теперь крики боли разбавились испуганными и изумленными воплями. Лица, бледные в рассветном сиянии, повернулись и узрели бесшумную смерть, которая косила войско Ивара сзади, тогда как викинги Пути продолжали отчаянно напирать спереди, неистово расходуя силы в штурме, что должен был длиться, как им обещали, считаные минуты.

Половина стрелков вновь изготовилась к бою. Одни быстрее, другие медленнее, они зарядили арбалеты и прошли сквозь отстрелявшийся строй. Шеф бесстрастно дождался последнего бойца (чтобы залп удался, шеренгам полагалось стоять раздельно) и снова махнул рукой.

Англичане выстрелили четыре раза, прежде чем оборонявшиеся чуть развернулись, построились в боевой порядок и ринулись через лагерь, натыкаясь на рухнувшие палатки и тлевшие костры. Когда викинги приблизились, арбалетчики снова сработали по плану. Те, кто успел зарядить оружие, выстрелили, и все арбалетчики устремились назад, сквозь строй алебардщиков, который стоял позади. Алебардщики расступились, пропуская товарищей, и вновь сомкнулись и ощетинились пиками.

– Держать строй и не пятиться, просто стоять! – крикнул Шеф, догоняя арбалетчиков.

Мало кто расслышал его слова в нараставшем хоре боевых кличей. Но Шеф знал: наступил миг, о котором Бранд высказался в том смысле, что ничего не получится – заморышам из рабского племени не выдержать полновесной атаки викингов.

Англичане выполнили приказ. Они замерли, выставив алебарды; вторая шеренга поддерживала первую. Даже тот, кто умирал от страха, понял, что деваться ему некуда. И викинги обрушились не всей своей мощью. Слишком многих из них перебили, включая вождей, а выжившие не были готовы к схватке и колебались. Они налетели на пики, их стали рубить с боков. Ответные удары были отражены длинными древками, которые выставила вторая шеренга. Строй остался непоколеблен, и викинги постепенно отошли, озираясь в поисках начальства.

Но сзади раздался победный рев. Видя, что фронт перед ним поредел и распался, Вига-Бранд бросил в его центр отборных рубак, чтобы единым махом смять силы Рагнарссона.

Неприятель начал бросать оружие.

Ивар Рагнарссон стоял на речном берегу и смотрел, как гибнут и сдаются его люди. Он ночевал на своей ладье под названием «Линдорм»[49] и выскочил слишком поздно, чтобы принять участие в отражении штурма. Оставалось только наблюдать. Бескостный понял, что проиграл бой.

Он знал, почему это случилось. Последние дни, отданные кровавой расправе, принесли ему облегчение и радость. Ивар отчасти избавился от напряжения, что накапливалось годами и крайне редко получало выход благодаря насилию над женщинами, которых ему подсовывали братья, или грандиозным казням, которые Великая армия терпела как неизбежное зло. Он наслаждался, но войско устало от этих выходок. Они подорвали боевой дух. Не полностью, но достаточно, чтобы воин отдал чуть меньше сил и отваги обороне, в которой так отчаянно нуждались Рагнарссоны.

Ивар не жалел о содеянном. Он сокрушался лишь о том, что терпит поражение от Сигвардссона: никто иной не мог устроить нынешний штурм. Ночная атака, мгновенное преодоление палисада. Потом, когда воины Ивара бросились в сечу, – подлое нападение с тыла. Дело и впрямь проиграно. Он уже был разбит однажды – придется ли снова бежать? Победители находятся близко, а на другом берегу замерло десять натяжных стрелометов, перевезенных за пять миль по течению на неуклюжих плотах и лодках. Они выстроились колесо к колесу; их обслуживают добровольцы из окрестных керлов. Когда стало светлее, боевые расчеты навели катапульты на корабли Рагнарссона.

На «Линдорме» тоже стояла машина, и минстерские рабы сидели вокруг на корточках. Заслышав шум битвы, они сорвали с катапульты покров