Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Сталин, и Черчилль, и Бенеш были опытными дипломатами, прекрасно владевшими искусством ведения политической игры и знавшими, что, где, когда и кому следует говорить, чтобы слова, нередко камуфлирующие истинные чувства и взгляды, дошли до адресата и помогли в достижении поставленных целей.
Глава 19
В Прагу через Москву и Кошице
Советская и чехословацкая стороны искренне, а английское политическое руководство по крайней мере на словах, выражали удовлетворение подписанием советско-чехословацкого договора и результатами поездки Бенеша в Москву. Весной 1944 г. Красная Армия стремительно приближалась к довоенным границам Чехословакии, и уже не оставалось сомнений, что ее освобождение придет с Востока. В советско-чехословацких отношениях наступал новый этап – этап претворения в жизнь достигнутых договоренностей. И здесь Бенеша ждали не только радости дружбы с Москвой, но и первые разочарования.
Для чехословацкой эмиграции как в Москве, так и в Лондоне все более очевидной становилась необходимость активизации движения Сопротивления в протекторате и Словакии. Принципиальное единство позиции по этому вопросу, однако, не означало схожесть взглядов на его формы и методы развития. Загранбюро КПЧ в Москве при поддержке ИККИ, а затем ОМИ ЦК ВКП(б) приоритет отдавало партизанским способам борьбы с участием местного населения, «чехословацкий» Лондон, не отрицая необходимости ее развития, делал ставку на вооруженный переворот или восстание, организованное армейскими кругами (конкретно имелась в виду словацкая армия) при поддержке как изнутри, так, главным образом, и извне. Причины различия во взглядах на выбор тех или иных форм движения Сопротивления крылись в понимании их значения для последующего внутриполитического развития страны. Было очевидным, что в руководстве партизанским движением «основную скрипку» будут играть Москва и коммунисты, которые не преминут использовать это для укрепления своих позиций и влияния в освобожденной стране. Бенеш и эмигрантское правительство рассчитывали на получение поддержки со стороны армейских частей, находившихся под командованием сторонников «лондонцев», и других вооруженных формирований (жандармерии, полиции и пр.) внутри страны. Хотя эти «тайные помыслы» относительно будущего являлись секретом Полишинеля, никто, разумеется, не говорил о них открыто. Они обсуждались лишь в «тесном кругу друзей» или политических единомышленников. На период борьбы против гитлеровского засилья предполагалось объединение усилий всех антифашистских национальных сил, к чему непрестанно призывали, как коммунисты, так и Бенеш.
В проектах чехословацкого правительства, касавшихся освобождения страны, большая роль наряду с использованием сил внутреннего Сопротивления отводилась десантным операциям союзников, в том числе и с Запада. В течение 1943 г. эти планы обсуждались с британскими военными ведомствами. Просьба перебросить на территорию ЧСР чехословацкие парашютно-десантные части и вооружение для 10–50 тысяч человек, а также помочь английской авиацией и десантами в случае восстания была, по сути, отклонена. Ее выполнение оговаривалось рядом неприемлемых и в тот момент невыполнимых для чехословацкой стороны условий: предоставление данных о численности и расположении сил, которым будет поставляться оружие, восстание должно произойти по указанию из Лондона и в назначенные им сроки[853]. Тогда-то и началось зондирование вопроса о возможной помощи Советского Союза пока еще виртуальному восстанию.
СССР, не без основания в силу военных успехов Красной Армии претендовавший на укрепление своих позиций в Центральной и Юго-Восточной Европе, не делал из этого особого секрета, хотя публичных заявлений не допускал. Особая роль при этом отводилась Чехословакии. И. М. Майский, в конце 1943 г. занявший пост заместителя наркома иностранных дел, в записке на имя Молотова от 11 января 1944 г. утверждал: СССР «выгодно стремиться к созданию сильной Чехословакии», которая способна стать важным проводником советского влияния в Центральной и Юго-Восточной Европе ввиду настроений ее населения и наличия советско-чехословацкого договора. Майский считал, что Чехословакию «следует рассматривать, как форпост нашего влияния» в указанном регионе[854]. «Запад», понимая неизбежность в сложившихся условиях такого поворота событий, вынужденно соглашался с указанной перспективой, хотя не собирался пассивно наблюдать за происходившим.
В планах Москвы, касавшихся укрепления ее влияния в восстановленной Чехословакии, немалая роль отводилась созданным в СССР чехословацким воинским частям, которые сражались вместе с Красной Армией на советско-германском фронте. Положение дел в этом вопросе Бенеш постоянно держал в поле своего внимания[855]. Но для него особенно важно было внести ясность в вопрос о том, как будут взаимодействовать на освобожденной территории советские военные и чехословацкие государственные органы. 22 февраля 1944 г. Бенеш в беседе с Лебедевым выдвинул идею заключения между советским и чехословацким правительствами соглашения о взаимоотношениях в период вступления советских войск на территорию Чехословакии. Советское руководство не возражало и предложило чехословацкому правительству подготовить текст такого соглашения. Он был составлен и передан в Москву для согласования. Одновременно аутентичные тексты получили англичане и американцы, с которыми чехословацкое правительство тоже намеревалось заключить подобные соглашения.
8 апреля советские войска вышли к домюнхенским границам Чехословакии на участке Подкарпатской Руси, а 14 апреля Молотов в беседе с Фирлингером дал согласие советского правительства на подписание предложенного чехословацкой стороной текста указанного соглашения, заявив при этом, что должен информировать о нем в порядке консультаций англичан и американцев. Ни те, ни другие не возражали и сочли возможным появление подобного соглашения, тем более что в главном оно совпадало с аналогичными соглашениями, подготовленными западными союзниками для подписания с бельгийским, голландским и норвежским правительствами. 8 мая Лебедев и Рипка поставили свои подписи под Соглашением об отношениях между советским Главнокомандующим и Чехословацкой администрацией после вступления советских войск на территорию Чехословакии[856]. Ни англичане, ни американцы не намерены были тогда подписывать аналогичные соглашения с чехословацким правительством, полагая, что конкретная военная ситуация пока не требует этого. Не подписано оно было и позже, когда в апреле 1945 г. американская армия вступила на территорию западной Чехии. Следует сказать, что текст советско-чехословацкого соглашения был весьма несовершенен с точки зрения его практической реализации и позволял каждой из сторон толковать отдельные его положения в свою пользу. Особенно это стало очевидным после вступления Красной Армии на территорию Закарпатья (Подкарпатской Руси) и привело к множеству недоразумений и конфликтов. Москва, принявшая негласное решение о присоединении Закарпатья к СССР (УССР), стремилась развернуть там под руководством коммунистов, как присланных из Советского Союза, так
