Моя жизнь - Ингрид Бергман

После огромного успеха «Анастасии», «Нескромного» и «Таверны шести счастливчиков» Ингрид вернула себе репутацию одной из самых крупных кинозвезд последнего десятилетия и в изобилии получала предложения сниматься. Как правило, она выбирала те, которые поступали от искренне любимых ею компаний. А студию «ХХ Сенчури Фокс» Ингрид любила потому, что во главе ее стоял Спирос Скурас.

Во время первой встречи со Спирюсом он показался мне совершенно очаровательным. «Я ваш греческий дядюшка», — говорил он. Да, акцент у него был греческий, и очень сильный.

В Лондоне я присутствовала на большом ленче вместе со Спиросом и представителями «Фокса», которые съехались со всей Европы. Я была среди них единственной женщиной. Они были в курсе, что, прежде чем подписать с ними контракт, мне пришлось впервые в жизни порвать другое соглашение, о гастролях по Южной Америке с «Жанной на костре». За столом все обсуждали, как мне повезло, что удалось порвать тот контракт.

— Да, повезло, — сказала я. — Хотя и стоило мне довольно дорого.

— Стоило вам? — переспросил Скурас.

— Да, мне пришлось заплатить тридцать семь тысяч долларов.

— Вы заплатили, а не мы?

— Совершенно верно.

— Мы просили вас сниматься и не заплатили за расторжение контракта?

—Да.

Спирос удивленно поднял брови.

Ленч закончился, официант подошел со счетом и почему-то положил его рядом с моей тарелкой. Я взяла, взглянула на него, а Спирос заметил:

— Посмотрите-ка на Ингрид. Теперь она готова оплатить даже этот счет.

Однако история закончилась тем, что от Спироса пришел чек на тридцать семь тысяч долларов. Более того, уже тогда он чисто интуитивно почувствовал: между мной и Роберто разрастается драма.

— Мне бы хотелось что-то сделать для Роберто, — сказал он. —Ему трудно помочь, ведь у тебя один успех следует за другим и ты не нуждаешься ни в какой помощи. Но у нас скоро начинаются съемки на Ямайке с Ричардом Бартоном и Джоан Коллинз. Мы бы хотели пригласить Роберто в качестве режиссера.

Именно так он и сделал. Роберто принял предложение. Но тут же начались бесконечные осложнения. Чтобы работать на Ямайке, Роберто, разумеется, нужно было добираться туда самолетом, а к полетам Роберто относился с непонятным предубеждением. Как-то, много лет тому назад, когда родился Робертино, он вытащил его из кроватки и поднес к окну, чтобы показать звезды. Вдруг какое-то странное предчувствие овладело им: если он полетит куда-либо, то причинит этим большой вред Робертино.

Несколько диен после разговора со Спиросом Роберто провел в ужасном состоянии. Он откладывал полет со дня на день, и когда наконец прибыл на Ямайку, там уже работал другой режиссер. Роберто абсолютно нечем было заняться. Он позвонил мне, и я сказала: «Возвращайся в Лондон». Совершенно угнетенный, он заехал в Лондон по пути в Рим. И пока Роберто находился в Лондоне, возникла идея о съемках документального фильма в Индии. Кто знает, если бы фильм, который он собирался делать на Ямайке, имел успех, может быть, и отношения между нами сложились бы совершенно иначе.

В 1959 году «греческий дядюшка» писал ей после успешных съемок:

«Дорогая Ингрид, мы были рады увидеться сегодня за ленчем с Вами и Ларсом и обсудить вопрос о Вашем участии в четырех фильмах нашей компании. Некоторые детали, с которыми Вы должны ознакомиться, уточняются в прилагаемой записке. В том случае, если изложенное здесь покажется Вам приемлемым, я буду счастлив представить это на рассмотрение нашего правления.

1. Мы хотим снять с Вами четыре фильма — по одному в год. Однако может случиться, что работа над этими картинами займет пять лет. Как я уже упоминал раньше, в том случае, если Вы окажетесь свободны от работы в нашем фильме и сниметесь в картине другой компании, за нами останется, как обычно, преимущественное право на эту работу.

2. Гонорар за каждый из четырех фильмов составит 250 тысяч долларов плюс двадцать пять процентов от прибыли за каждый фильм. Мне хотелось бы искренне порекомендовать Вам растянуть получение гонорара — а он в совокупности составит миллион долларов — на двадцать лет. У меня уже был удобный случай (а сегодня за ленчем он повторился) объяснить Вам, насколько это выгодно и для Вас, и для Ваших детей, и для Вашей собственности. Ведь это является своего рода страховкой. Конечно, если Вы пожелаете. Вам будет оплачен по мере готовности каждый фильм. Я буду только счастлив подчиниться Вашему желанию. Что касается упомянутых двадцати пяти процентов, то они будут выплачиваться Вам по мере поступления доходов от проката. Нам надо иметь список режиссеров, одобренный Вами, в который могут быть добавлены другие имена. Мы с Вами должны будем совместно решать вопрос о наиболее приемлемом для студии сценарном материале. Но если один из одобренных Вами режиссеров окажется удовлетворен нашим выбором сценария, Вы, разумеется, должны будете принять его. Вот имена режиссеров, которых мы предлагаем Вам для совместной работы: Дэвид Лин, Альфред Хичкок, Элиа Казан, сэр Кэрол Рид, Уильям Уайлер, Марк Робсон, Анатоль Литвак, Джордж Стивенс, Генри Кинг, Фред Циннеман, Билли Уайлдер, Джо Манкевич, Эдвард Дмитрык, Наннелли Джонсон.

Как всегда, искренне преданный Вам, Спирос Скурас».

Что еще могла она пожелать? Миллион долларов! Двадцать пять процентов от прибыли! Возможность выбирать из четырнадцати самых выдающихся режиссеров в истории кино.

Ингрид вздохнула. Даже без помощи своего агента она разглядела в записке две уловки. Первая: она будет связана контрактом пять лет. Вторая: хочет она того или нет, но, если руководители компании отыщут сценарий, который понравится им, и кто-либо из перечисленных режиссеров возьмется за него, она обязана будет играть в этом фильме. Конечно, если они найдут сценарий типа «Анастасии», «Нескромного» или «Таверны шести счастливчиков», она согласится играть хоть даром. Совет «греческого дядюшки» относительно сроков получения денег в «интересах Ваших детей и Вашей собственности» оставил ее совершенно равнодушной. Она хочет играть, а не заниматься вопросами страхования. Дети вырастут и сами найдут средства к существованию. Ей нужна роль, а не состояние. Дайте ей хорошую роль, и она босиком побежит на студию и будет ждать у дверей начала съемок.

Ингрид не подписала контракт. Она хотела сохранить самостоятельность. Она в любое время с удовольствием готова была сниматься на студии «ХХ Сенчури», но только при условии, что у фильма будет хороший сценарий.

Прошло несколько лет, но сотрудники студии не смогли предложить ей ничего подходящего. В конце концов они попросили ее взяться за поиски. Однажды Ингрид устроила настоящий обыск в конторе Ларса и, перерыв кучу папок, наткнулась на пьесу Фридриха Дюрренмата «Визит старой дамы». Спирос мгновенно согласился, но через некоторое время он, увы, скоропостижно скончался. Ингрид была очень расстроена. Она любила своего «греческого дядюшку».