Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

Алексей стиснул зубы и начал вводить первые восемь цифр, стопроцентно верных:

9, 6, 4, 9, 6, 9, 5, 2

Повернув колёсико на последнюю двойку, Алексей прислушался - не заработал ли “поводник ригеля”, включающий замок на отпирание или самоподрыв. Однако ответила ему тишина, изнутри сейфа не раздалось ни единого звука. Было лишь отчётливо слышно, как идут часы на руке.

Алексей вздохнул и принялся вводить цифры предполагаемого девиза, полученные из адреса библейской цитаты:

Apocalypsis - это цифра 1

21:6 - это цифра 9

“Единица и девятка…— подумал Алексей, вдруг вспомнив запись в фатовском дневнике.— Тропецкий говорил, что единица и девятка соответствуют имени Иисуса Христа. Единица - начало, девятка - конец. И здесь - то же самое! Действительно, Апокалипсис, Откровение Иоанна,- книга о последний временах, и в ней же говорится о новом Небе и новой Земле -понятиях смутных, которыми бредил Фатов, полагая, что таинственные царские векселя, с некоторых пор управляющие миром, сумеют проложить к ним путь…”

Остановив десятое колёсико на цифре девять, Алексей вновь прислушался - однако замок по-прежнему молчал.

Выходило, что десяти цифр - недостаточно, и нужно вводить ещё три. Стало быть, требовалось ещё три слова.

Алексей стал мучительно вспоминать и перебирать в голове, какие три слова или три понятия, взятые из Библии, могли бы подходить под этот случай. Три лица Троицы? Три дня блужданий Моисея с евреями по пустыне Сур, где не было воды? Три кущи, которые пожелал устроить Пётр на Фаворской горе для Иисуса и ветхозаветных пророков? Или число три должно быть взято из русской истории? А может - это три русские столицы? Какая-то опосредованная связь найдётся везде, вот только будет ли она верной? Точнее - единственно верной, поскольку цена ошибки, если разобраться,- вся жизнь, вся его жизнь, прошедшая и будущая. Ошибка недопустима, а отсутствие действия из-за боязни её совершить - недопустимо вдвойне…

Похоже, всё двигалось к громкому и позорному провалу.

Алексей сидел как вкопанный напротив сейфа, совершенно не зная, что предпринять. Сколько прошло времени - он не помнил, но, должно быть, немало, поскольку он был близок к тому, чтобы забыться в полусне. Из этого сумеречного состояния его вывел Шолле, неожиданно протянувший какую-то фотографическую карточку.

— Что это?— чуть не вскрикнул Алексей от нервного разряда.

— Это вы. Камера запечатлела вас в самый критический момент получения доступа к сейфу в нашем головном офисе тринадцатого июня. Успокойтесь и постарайтесь внимательно вспоминать все детали. Все детали, до последней!

Было видно, что Шолле сильно разочарован происходящим, и в меру своих возможностей пытается предотвратить близящийся провал. “Типичная для западников любезность,— ухмыльнулся про себя Алексей.— Только, похоже, в моём случае грош ей цена!”

Изучение фотографии не вносило в ситуацию, в которой Алексей оказался, ни малейшей ясности. Благодаря высокому разрешению на карточке были видны некоторые цифры прежнего кода, в частности последние, однако какое отношение адрес фрагмента из книги Экклезиаста, закодированный в две цифры, имел к сегодняшнему случаю, когда не хватало трёх?

Внезапно взгляд Алексея упал на едва различимый на фото из-за тёмного угла бронзовый шильдик с фабричным логотипом “Alpha”. В этом слове пять букв, а нужно - три. С другой стороны, если не указывать адрес текущего кода из книги Откровения, то останётся как раз пять свободных позиций. Чёрт, но ведь это же позиции для цифр, а не для букв! Двадцать шесть латинских букв, в любом количестве входящих в слово, преобразуются к единственной цифре от единицы до девяти. Стало быть, от слова “Alpha” образуется одна-единственная цифра, которая не сделает никакой погоды…

От безысходности опускались руки, и Алексей начал морально приготовлять себя к тому, чтобы встать, извиниться перед всеми и покинуть это место навсегда. С другой стороны, в фотографии, которую подсунул ему Шолле, определённо заключался какой-то смысл или даже была подсказка. В конце концов, Шолле Алексею явно симпатизировал и потому мог быть заинтересован в успехе его предприятия. В такой случае - неужели он знает код, если берётся что-то подсказывать? Возможно ли такое? Ведь если возможно - почему за прошедшие годы ни он сам, ни его предшественники не открыли этот злополучный сейф и не воспользовались его содержимым собственноручно? Ну а если подобное невозможно, если кода банкиры не знают - то зачем вся эта, с позволения сказать, помощь?

— Господин Гурилёв, не подскажите ли, который час?— снова прозвучал над головой спокойный голос банкира.

“Который час? Неужели ни у кого из них нет часов? Или я превысил ограничение по времени и мне об этом напоминают?” — подумал Алексей, не отвечая на прозвучавший вопрос.

— Господин Гурилёв, извините. Который всё-таки час?— Шолле повторил прежний вопрос.

— Половина четвёртого,— произнёс Алексей, мельком взглянув на циферблат своих наручных часов.

Снова воцарилась полнейшая тишина. Секунды, отбиваемые неутомимым часовым механизмом, сливались в минуты, а из последних сплеталась вечность бездеятельного ожидания. И шансы выбраться из её цепких объятий таяли на глазах.

Алексей с горечью подумал, что ему ничего теперь не остаётся, разве что ввести произвольный код - и дождавшись рокового хлопка, разом положить всему конец. Или просто уйти, подарив призрачный шанс на обладание сокровищами кому-нибудь другому, кто будет лучше и умней его. Других путей нет, остаётся лишь решить, какой из двух выбрать.

— Сколько времени на часах, господин Гурилёв? Посмотрите, пожалуйста, внимательно: сколько времени на ваших часах?

Ясно, что банкир торопит и напоминает об окончании отведённого на открытие сейфа времени. Однако в его фразе, кажется, был акцент на слове “ваших”… Не каких-нибудь, а именно “ваших”. И надо полагать, именно на часах наручных, а не на часах мобильного телефона. Что же он имеет в виду, на что хочет внимание обратить?

Алексей поднял руку и внимательно взглянул на циферблат. Три тридцать семь. Или тридцать восемь. Скоро минует час, как он сидит возле этого злополучного стального ящика. А ведь так всё хорошо и красиво начиналось! Первое хранилище даже имя имело - альфа. Ну а это - омега, то есть завершение, надо полагать.

Омега? Но ведь точно такой же значок изображён и на его часах! Омега, Omega… Ну, да, конечно же, альфа и омега, начало и конец, initium et finis! Библейская фраза, чей фрагмент стал основой кода, как раз и предваряется упоминанием о границах истории - альфа и омега, начало и конец,- как же он пропустил, как не обратил внимание? Тот, кто придумывал ключи от сокровища, решил заключить его в обрамление из двух таинственных букв-символов, обозначающих свершившуюся полноту. Почему он решил именно так - можно лишь догадываться, но сейчас не время, сейчас необходимо действовать… Итак, решено - здесь должно стоять слово Omega, оно как раз закрывает остающиеся пять букв, если убрать оказавшийся ненужным девиз из адреса библейской цитаты… Каждой из пяти его букв должна соответствовать цифра, это очевидно, и теперь нужно просто не ошибиться с исчислением элементарнейших номеров…