Йомсвикинг - Бьёрн Андреас Булл-Хансен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мои занятия с датским топором продолжались, Крестьянин сообщил мне, что они продлятся до весны, а может, и дольше. Как мне тогда казалось, я уже хорошо владел этим оружием и не осталось ни одного маневра, который бы я не мог применить. В один из дней, когда мы занимались в дюнах, я только собрался сказать этому здоровенному йомсвикингу, что я уже достаточно обучен, как он поманил меня за собой. Мы спустились вниз к гавани, забрались в шнеку, которую я построил, когда мы с Бьёрном убегали от Олава. Я хорошо владел датским топором на суше, но вот когда лодка ходила ходуном на волнах и вокруг свистели стрелы… Это было что-то совершенно новое.
Лед захрустел и треснул под ногами Крестьянина, когда он встал на нос судна и начал раскачивать корпус из стороны в сторону. Мне приходилось стоять одной ногой на середине банки, а другой – на планшире, и вскоре я осознал, насколько невнимательно слушал Крестьянина, постоянно напоминавшего мне переносить свой вес вниз ног, потому что в мгновение ока я очутился за бортом. И вот я барахтался во льду, а Крестьянин тем временем неспешно вел свой рассказ о том, что море поглотило много людских жизней со всеми топорами и мечами, что тот викинг, который хочет прожить долго и потопить много врагов, должен научиться держать равновесие. Эйстейн Пердун стоял в это время на краю пристани и хохотал.
С того дня наши занятия проходили в море на кораблях или внизу на маленьких суденышках. Я узнал, как можно выбраться из воды, используя датский топор, зацепившись бородкой за борт и подтягиваясь на топорище. Теперь я знал, что топор надо держать ближе к металлу, когда борьба начиналась на близком расстоянии; Крестьянин показал мне, как надо было зацепить ногу противника под коленкой, чтобы забраться на него и стать выше, орудуя потом топором над головами сражающихся. Теперь я понимал, что моя хромая нога не такой и большой недостаток, как мне казалось раньше: если сражение разыгрывалось на море, палубы были настолько переполнены, что даже если кто-то ослаблял свой щит, то не упал бы, а держался бы, подпираемый телами воинов. Владеющих датским топором обычно отправляли в самую гущу, объяснял мне Крестьянин. Нашей задачей была расчистка палубы, чтобы остальным йомсвикингам было достаточно места. Благодаря саксам мы поражали многих, а дальше уже могли воспользоваться топором, сметая противника на расстоянии шести футов. Вагн возложил большую ответственность на мои юные плечи, считал Крестьянин. От меня требовалось огромное мужество. Но Вагн никогда не ошибался в людях.
Если бы я решил, что скоро мои занятия с Крестьянином закончатся, бóльшую ошибку я бы вряд ли мог совершить. Теперь я должен был взять лук и полный колчан стрел и пойти после обеда на песчаные холмы, где уже находились Бьёрн и другие йомсвикинги. В песок были вбиты бревна обхватом с человека, обмотанные поперек короткими прутьями. На первых занятиях присутствовал Аслак. Большинство из нас уже были хорошими стрелками, потому что среди нас не было ни одного человека, который бы с раннего детства не ходил на охоту. Но когда Аслак подал сигнал, стрелы, казалось, зажили своей собственной жизнью, они летели мимо, не попадая в цели. Это продолжалось долго. Мы должны были научиться прицеливаться, пока нам на спины сыпались удары палок, а рядом на мечах сражались другие воины. Со временем прутья на бревнах заменили на мешки, закрепленные канатами, к каждому из которых была привязана веревка, чтобы можно было перемещать их в стороны. Так мы учились целиться в движущуюся цель.
Я знал, что я – отличный лучник. Это мне еще в детстве говорил отец. Вскоре я доказал, что был более метким, чем многие взрослые йомсвикинги, и это заметил Аслак. В один из дней он привел Вагна, и они стояли вдвоем и наблюдали, как я стрелял в мешки.
– Ты стреляешь как сам Видар, – промолвил Вагн. – Я ставлю тебя лучником.
Через день выпало так много снега, что было невозможно выйти на улицу. Нас отправили на его расчистку, мы вывезли немало тележек со снегом в песчаные холмы. К концу дня мы расчистили все улицы и дворы и откопали все суда в гавани. На следующий день потеплело, снег начал таять, с крыш капало, а на улицах проступил ил. Но в середине дня налетели тучи и снова стало подмораживать, и вскоре все вновь было укрыто тонким слоем снега. В тот вечер, когда я пошел в сарай набрать поленьев, я поскользнулся и сильно ушиб ногу. Я очень стыдился того, что хромаю, поэтому, поднявшись, я не пошел сразу в дом. Вместо этого доковылял обратно до сарая, забрался подальше вглубь и сел на чурку. Фенрира со мной не было, он лежал с остальными собаками у очага и наслаждался кусочками сала и солеными ножками, его все баловали, ведь он был любимчиком в нашем доме.
В то время, пока я был внутри сарая, растирая ушибленное место, я заметил какую-то фигуру. Было не очень темно, но достаточно, чтобы ничего не видеть на расстоянии броска камня вверх по улице. Поэтому с трудом, но я смог различить в открытую дверь, что мимо шла Торгунна. Она куталась в плащ, а на голову был накинут капюшон. Женщины двигаются не так, как мужчины, они покачивают бедрами и легче становятся на пятки. А поскольку в Йомсборге не было других женщин, кроме нее, то и сомнений у меня не оставалось. Это шла она.
Меня это нисколько не насторожило. Торгунна свободно перемещалась по городу, и вполне могло так случиться, что у
