Бешеный мир - Роман Глушков

День, когда набирающая обороты катастрофа докатилась лично до меня, я помню фрагментами. Есть среди моих воспоминаний того дня четкие, есть смутные, а есть и пробелы, что начисто стерлись из памяти. Тем не менее последние я тоже считаю важными деталями этой мозаики, без которых она для меня не склеивалась. И которую, будь на то моя воля, я бы никогда не склеивал. К сожалению, вышибить те воспоминания из моей головы могла лишь пуля – вместе с мозгами и жизнью. Но, видимо, я был чересчур малодушен, чтобы раз и навсегда разобраться со всеми моими проблемами столь радикальным способом.

Это случилось незадолго до того, как в Москве, а следом за нею в других местах, было введено военное положение. Надвигалась зима, и наш цирк «Легенды Дикого Запада» возвращался с гастролей в Ярославль – город нашей постоянной прописки. Полагаю, можно не уточнять, что те гастроли выдались не слишком удачными. Особенно во второй половине лета и начале осени. Людям становится не до цирковых шоу, когда вокруг творится нечто зловещее и необъяснимое. А тем более, если кто-то из их родных, друзей или знакомых внезапно лишается разума, становится агрессивным и уходит из дому в неизвестном направлении… Точнее, в известном – в Москву. Но поскольку копатели шли туда не разбирая дороги, их безутешным родственникам было трудно отыскать и поймать такого безумца по пути в столицу.

С грядущей зимой многие, в том числе и я, связывали наши надежды на лучшее. Трудно объяснить, почему. Но лично мне тогда казалось, что морозы должны затормозить распространение психической эпидемии. А уж до весны ученые наверняка отыщут источник заразы и уничтожат его. Не могли не отыскать, ведь место, куда стремились все психи, красноречиво указывало на то, где сокрыт корень этого зла.

Наш оптимизм выглядел наивно, но в те дни думать так было нормально. Тем более, что в нашей цирковой труппе никто пока не сошел с ума, и вообще мы не сталкивались еще ни с одним копателем. Жонглеры, эквилибристы, трюкачи, вольтижеры, дрессировщики, фокусники, клоуны, а также униформисты, костюмеры, конюхи, водители и прочий служебный персонал – все мы во время гастролей жили одной дружной семьей. Были среди нас и обычные семьи. Сам я, к примеру, жил в гражданском браке со своей ассистенткой Аленой, у которой был сын Антошка – не мой, но для меня это не имело значения, поскольку я относился к нему, как к родному. В тот год ему как раз исполнилось шесть лет, и в будущем году он должен был пойти в школу. А пока Антошка – бойкий и непоседливый мальчуган, – колесил вместе с мамой и всеми нами по России, что ему безмерно нравилось. И о чем Антошка наверняка станет скучать после того, как останется у бабушки в Ярославле, где ему предстояло учиться.

Оглядываясь сегодня назад, я понимаю, что никогда не был для Антошки хорошим отцом. Да и просто отцом тоже вряд ли был, к чему я не особо и стремился. Потому что настоящий отец на моем месте проявил бы себя гораздо более осмотрительным человеком. И подготовился бы ко встрече с опасностью, о которой твердили в каждом выпуске теленовостей. И которая была намного ближе, чем мне тогда виделось. Но я оказался к ней совершенно не готов. Хуже того – когда она нагрянула, я валялся пьяный после попойки, что мы устроили в автобусе по дороге домой, празднуя окончание гастролей. И в тот момент, когда я был нужен Алене и Антошке больше всего на свете, меня не оказалось рядом. А когда я очнулся, понял, что происходит, и поспешил к ним на помощь, было уже слишком поздно…

Можно представить, что думал обо мне Антошка в последние, самые жуткие секунды своей жизни. Можно представить – но я стараюсь делать это как можно реже, поскольку большего позора в своей жизни мне испытывать не доводилось. Человек, которым Антошка искренне восхищался и считал его чуть ли не сказочным супергероем, не пришел к нему на помощь. И не перестрелял злобных гадов, что напали на него и на его маму. А ведь этот парнишка был моим самым горячим и верным поклонником. Он не расставался с ковбойской шляпой и игрушечными револьверами, даже когда ложился спать – они всегда лежали на стуле рядом с его кроваткой. И так уж вышло, что в ту злополучную ночь Антошка схватил свое оружие раньше, чем я – свое. После чего всерьез пытался отстреляться от зомби, потому что когда я нашел его растерзанное тело, те пластмассовые револьверчики были все еще зажаты у него в руках…

Впрочем, не буду забегать вперед, а расскажу обо всем по порядку, как бы ни было тошно мне от этого рассказа.

Итак, наша автоколонна выехала из Кирова и двигалась по направлению к Котельничу, а я и мои собутыльники, изрядно пьяные, дрыхли в одном из автобусов мертвецким сном. Сухой закон, который мы безукоризненно соблюдали в гастрольном туре, был теперь отменен. И те из нас, для кого работа была окончена – то есть артисты, – получили наконец-то возможность расслабиться. Чем и пользовались, поскольку не было лучшего способа убить скуку во время долгого пути домой.

Алена в том праздновании не участвовала, поэтому они с Антошкой ехали в другом автобусе. И тоже спали, поскольку было уже далеко за полночь. Знакомая дорога не предвещала сюрпризов, но предчувствия нас обманули. На подъезде к Котельничу фары головного автобуса колонны неожиданно высветили в темноте два разбитых автомобиля: столкнувшиеся лоб в лоб маршрутку и грузовик.

Наши водители допустили фатальную ошибку, когда остановились узнать, что стряслось, и не нужна ли кому-нибудь медицинская помощь. И все же несправедливо обвинять их в том, что они поступили так, а не промчались, не притормозив, мимо. На их месте я повел бы себя также. Но мое поведение в ту ночь не заслуживало вообще никакого оправдания. Так что кому и судить их за их благородный поступок, то точно не мне.

Что стало причиной той аварии – выскочившие на дорогу копатели или обычная человеческая халатность, а копатели примчались туда на шум – мы не выяснили. Едва наша колонна остановилась, и водители автобусов поспешили к разбитым маршрутке и грузовику, наша судьба была предрешена. И изменить ее отныне не представлялось возможным.

Все могло обернуться не так трагично, нарвись мы на стаю обычных зомби. По идее, от них еще можно было спастись – они атакуют беспорядочно и порой мешают сами себе, путаясь друг у друга под ногами. Но, как назло, на нашем пути оказалась стая, ведомая поводырем, а это в корне меняло дело. И, увы, меняло не в нашу пользу.

О копателях-поводырях в то время было известно крайне мало. На «Трупной площади» они вроде бы играли роли прорабов, внося в царящую там неразбериху пусть простейшую, но организацию. Каким образом? Возможно, с помощью телепатии, потому что, в отличие от обычных копателей, поводыри вообще не издавали звуков, даже мычания. За пределами Котлована эта разновидность зомби встречалась тогда крайне редко. Но те, кто с ними сталкивался, утверждали, будто ведомые ими стаи действуют гораздо осмысленней: ищут мосты или переправы вместо того, чтобы пересекать реки вплавь; пытаются не штурмовать, а обходить крутые возвышенности; не суются в болота и иные гиблые места… Но самое главное – в столкновениях с нормальными людьми эти копатели не прут на рожон, а используют тактику. Само собой, примитивную, но для них это уже считалось гигантским достижением.

Вожак стаи, напавшей на нас под Котельничем, похоже, использовал дорожную аварию как приманку. А иначе как объяснить, что отсиживающиеся в придорожных кустах зомби бросились в атаку лишь тогда, когда из автобусов на дорогу высыпали все не спящие в тот час пассажиры? И атакованы они были сразу со всех сторон, что моментально отрезало их от единственных доступных им укрытий. После чего копатели приступили к привычной для них бойне, растерзывая людей на части руками и зубами.

Стая оказалась не только организованной, но и крупной. Рычание десятков зомби слились с криками и визгом их жертв, а также ржанием напуганных лошадей (их мы перевозили на тягачах в специальных трейлерах). Этот душераздирающий ор вмиг разбудил тех, кто продолжал спать в автобусах. Я тоже проснулся, хотя в пьяном состоянии меня обычно не добудишься и пушкой. Еще какое-то время мне потребовалось, чтобы продрать глаза и осознать, что творящаяся вокруг дикость мне не снится. Но окончательно я пришел в себя лишь тогда, когда во мраке на меня навалилась рычащая туша, от которой смердело, как от выгребной ямы. Тут же весь хмель из меня как ветром выдуло, и я стал защищаться изо всех сил, какие только остались во мне после вечерней попойки.

Мое оружие и патроны находились в этом же автобусе, но были спрятаны в сейфе. Между которым и мной как раз стояла эта тварь – первый зомби, с которым я столкнулся буквально нос к носу. И которого при всем желании не мог назвать человеком, хотя и был «знаком» с ним лишь несколько секунд. Схватив первое, что подвернулось под руку – настольную лампу, – я взялся молотить ею копателя по голове и отбрыкиваться, а он столь же яростно пытался дотянуться до моего горла.