Сильные впечатления - Сергей Магомет

Маша была настолько поражена происходящим, что ее глаза сами по себе широко раскрылись и с любопытством воззрились на мужчину, которой оказался в ней еще до того, как был приведен в действие соответствующий анатомический орган. Славная штука жизнь. Когда же она спохватилась и закрыла глаза, он взял ее голову в свои нежные и сильные руки и прошептал:

– Не закрывай глаза! Посмотри, как я люблю тебя!

И тут началось самое настоящее падение, стремительный полет с небывалой высоты. Вздрогнув, Маша осознала, что этот полет может закончиться лишь одним – жестокой болью и страданием. Как это похоже на нее – заранее задавать себе неприятные вопросы и предполагать худшее. А ведь не девочка. Разве за все эти годы у Маши не прибавилось оптимизма? Разве она не научилась завивать горе веревочкой и не думать о том, что будет после…

Изумительное ощущение полета продолжалось. Она была опьянена надеждой, что это вообще никогда не кончится… Ведь если это чувство исчезнет, его место займет боль. Вернется воспоминание о смерти Ромы… Однако было бы еще хуже, если бы секс, как средство самоутешения, сделался для Маши необходимым – наподобие наркотика. Это была бы прискорбная зависимость.

– Пожалуйста, подожди! Я больше не могу! – закричала она, забыв о тонких гостиничных стенах и вообще обо всем на свете.

– Я люблю тебя, – повторял он, касаясь губами ее пылающих щек.

Все закончилось, как то и положено, но они не размыкали объятий. Она гладила Волка по голове, а сама размышляла, стоит ли задавать ему тот один простой и фатальный вопрос, который вот уже несколько часов вертелся у нее на языке. Она не решалась спросить об этом, потому что предчувствовала, какой последует ответ. Ведь и сам Волк избегал касаться этой темы.

Неожиданно Маша ощутила приступ раздражения. Это что же получается, подружки? Ей заранее отведено определенное место и выделена соответствующая доля удовольствий? Ну уж нет, она должна была чувствовать, что жизнь продолжается! Пусть и он почувствует.

– Ты женат, Волк? – довольно резко спросила она.

– Мне и самому трудно ответить на этот вопрос, – проговорил он после паузы, которая уже сама по себе была весьма красноречива.

Неужто она и в самом деле задала такой сложный вопрос, для которого нужно привлекать глубинную философию и высшую математику? Неужто нужны еще какието слова, кроме простейших «да» или «нет»?.. Впрочем, чего уж там – что было не воротишь, – они уже успели переспать, – что теперь толковать об изящных материях?.. А она, голова садовая, уже успела размечтаться о том, что ей придется праздновать свой день рождения на Кавказе, а не в кругу семьи. Как объяснить ему, этому волку злому, что от стыда и злости она, бедная Маша, поверившая всему, что он ей тут наплел о своей любви, готова сквозь землю провалиться! Это даже не глупо, а просто очень глупо с ее стороны купиться на его уверения. И тем не менее, она, идиотка, купилась… Она поверила и тому, что он говорил на балконе – что оставит Машу в бессрочном плену на Кавказе и от опостылевшего прошлого ее будет отделять целая вечность… Нет, не понять этого ему – гордому и сильному волку, отчаянному полковнику и героическому воину, для которого армия – родная семья. Все они здесь на Кавказе, словно братья по крови, – за исключением, конечно, чеченских братьев по разуму… Но что особенно ей показалось гнусным, так это то, что она умудрилась в него влюбиться, когда он вместе со своей армией ровнял с землей города…

– Я женат, – продолжал он, – но все эти годы наш брак был чистой формальностью.

Просто как палец. Другого Маша и не ожидала услышать.

– Что же ты не развелся? – поинтересовалась она также исключительно по формальным соображениям.

– Я боялся, что если брошу Оксану, она этого не перенесет. Она такая ранимая…

Значит, Оксана… Какой он всетаки чуткий этот полковник Волк! Жена у него, видите ли, ранимое создание, а ему захотелось оберегать и защищать Машу! Все такие славные, одна она, Маша, змея и разлучница.

Несмотря на то, что он не стал вдаваться в подробности, Маша мгновенно оценила ситуацию. Чего уж тут не понять! Трогательная история о ранимой украинской девушке Оксане и благородном Волке в погонах. Оксана, конечно, создание ранимое, однако вполне довольна двойной жизнью своего благоверного. Другое дело, если ее супругу самому придется варить для себя борщ или лепить вареники. Вот тогда ранимая Оксана впадет в уныние. Не говоря уж о том, если она узнает, что этим занимается другая женщина, которая, вдобавок, святотатственно стирает его носки и вероломно гладит его рубашки… Но нет, благородный Волк никогда не позволит себе подобной жестокости и не просите!

Маша закрыла глаза, чувствуя, как ее щеки начинают гневно пылать.

И ведь это, пожалуй, еще не все. Есть и другие немаловажные обстоятельства, а именно – упомянутая ранимая Оксана, судя по всему, вынуждает его искать выхода бурному темпераменту в постели другой женщины, – по крайней мере, она не возражает против этого, – а он, между прочим, только что успешно разрядился. Такая вот незамысловатая психологическая схема.

– Но теперь все стало иначе, – продолжал Волк, словно отвечая на безмолвные упреки в свой адрес. – С твоим появлением я стал другим…

Удивительные вещи происходят на белом свете, полковник Волк. Неужели достаточно было один только раз переспать с Машей Семеновой, чтобы так вот взять и переоценить все ценности?.. По неволе начнешь собой восхищаться.

Маша взглянула на часы, лежащие на тумбочке у кровати, и обнаружила, что ночь не только давно миновала, но что уже почти девять часов утра. Волк лежал на боку, положив щеку на согнутую в локте руку, и смотрел на Машу влюбленными глазами. С отрадным чувством она отметила про себя, что он, слава тебе господи, не обнаруживает суетливой поспешности, не лезет под кровать в поисках мифических сапог и портянок, – разве не таким должен был оказаться грустный и отрезвляющий финал их безумной страсти? Но нет, полковник, похоже, вообще никуда не собирается уходить. Если кто в данной ситуации и засуетился, так это она сама.

– Волк, – сказала Маша, – мне нужно собраться. У меня запись беседы в штабе армии.

– Я в курсе, – кивнул он, попрежнему не двигаясь с места. – Я подвезу тебя, а вечером заберу. Мы вместе вернемся назад, и я смогу всю ночь провести с тобой.

А как всетаки насчет ранимой Оксаны? Той самой, которая не переживет, если он ее бросит. Где, кстати, она находится, эта трепетная боевая подруга? Гдето поблизости, или в более безопасном месте, чем ее наивная и отважная дублерша? До ее местонахождения Маше, конечно, не было никакого дела, поскольку продление счастья хотя бы на несколько часов – вещь слишком ценная, чтобы ею пренебрегать.

Маша в задумчивости стояла под холодным душем, – это еще большая удача – что вода вообще была, – когда в двери показался Волк и притулился к косяку.

– Расскажи мне о своем замужестве, – попросил он. – Почему ты развелась?

– Как я за пять минут расскажу о том, что тянулось почти два года.

– Но я никуда не тороплюсь, – кротко заметил он.

– Зато я тороплюсь, – проворчала Маша.

Теперь они оказались по разные стороны баррикад. Всем своим видом Маша решила продемонстрировать, как безоговорочно она осуждает всякого рода промискуитет, полигамию и сексуальный экстремизм, – что выглядело довольно непоследовательным с ее стороны, учитывая события минувшей ночи, которые показали, что она отнюдь не отвергает любовных связей с женатым мужчиной и, тем более, безоговорочно. Как бы там ни было, выдавать противнику информацию о своей личной жизни не входило в ее намерения. Не говоря уж о том, что в момент омовения под душем, словно некоего символического очищения, Маша вдруг ощутила природную солидарность с далекой и близкой незнакомкой Оксаной и даже подобие собственной вины по причине того, что так или иначе продлевает агонию их супружеских отношений. Она решила, что ее, Машу, нельзя считать заурядной любовницей, – напротив, своим внебрачным вмешательством ей даже суждено в какомто смысле укрепить чужое супружество. Благодаря ей, полковник Волк получит, так сказать, заряд бодрости, который поможет ему с честью нести и дальше свое семейное бремя…

Так Маша размышляла о роли, которую отвел ей полковник. Она позволила ему проникнуть в заповедные уголки своего тела, а теперь он желает завладеть ее сердцем. Может быть, подарить ему кусочек?

– А с чего ты взял, что мы с тобой уже так близки, что я захочу тебе рассказать о своем замужестве и, вообще, о прошлом? Думаешь, ты имеешь право задавать мне любые вопросы?

Он даже слегка опешил.

– Что ты такое говоришь? Какое еще право?

Маша почувствовала, что напрасно изощряется в красноречии. Независимо от ее желания, Волк уже и так успел завладеть частью ее сердца.