Мы – Tanzwut. Эра Тьмы (СИ) - Мурзина Ника

Тойфель медленно отнял ладони от ушей, все еще не веря в то, что видел. Ему казалось, что это какой-то очень реалистичный сон. Он не мог поверить, что они действительно смогли. Одолели Темного Всадника и остались живы. Даже устрашающие прощальные слова древнего казались какими-то далекими и несущественными. Губы конвульсивно дернулись в робкой попытке улыбнуться. Тойфель попытался разглядеть в волнующейся толпе Алекса, но лишь на мгновение смог разглядеть его лучезарную улыбку. Демон тут же исчез в ликующем потоке людей.

Рядом вяло зашевелился Шумон. Он медленно приподнимался с пола, стараясь хотя бы просто сесть. Тойфель едва сдержался, чтобы не кинуться к нему и хорошенько потрясти, чтобы до него дошло то, что произошло. С другой стороны внезапно глубоко задышал Рене. На него перестал давить яд негативной энергии. Лапы с жутким хлюпаньем втянулись в спину, пошло восстановление. Благодаря тому, что соединения Силы были более стабильными, чем белковые, он все еще жил. Шлаф все еще использовал холод, но и ему было легче. Рядом отдыхал измученный Пиро.

Но что-то было не так. Тойфель забыл о том, кто стал причиной их победы, что далась с таким трудом. Штефан. Рогатый быстро развернулся, ища глазами брата, который после свержения Всадника будто исчез в водовороте черный ауры Силы. Но Тойфелю мешали. Люди решили, что оставаться в зале было некультурно. Они заскакивали на сцену, со всех сторон обступали демонов.

Особо воинственные даже умудрялись колотить Теней, которые, растерявшись после потери предводителя, не могли собраться и что-то сделать. В отличие от приближенных, они были обычными демонами, которые даже и не привязаны друг к другу. Как кучка одиночек, которых забросило в неизвестные обстоятельства. Кто-то поймал перепуганную лошадь. Раздался хлопок — открылся портал. Один за другим Тени исчезали в пустоте пространства, подгоняемые пинками людей.

Наконец, Тойфель разглядел в толпе мелькнувшую скрюченную фигурку, в которой с жалостью узнал силуэт Штефана. Он сидел в уголке, забытый всеми. Совершенно один, такой потерянный, раздавленный. Вокруг радовались люди: они кричали, пели любимые песни, танцевали, весело переговаривались, приставали к несчастным уставшим демонам, кто-то догадался помочь раненому Рене.

Лишь одинокий Штефан остался на обочине жизни. Никем не замеченный, всеми брошенный. Истинный герой всей истории никого не интересовал. Тойфель не заметил, как вывернулся из протянутых рук. Водоворот разнообразных лиц обступил его, но демон вырывался. Рогатый распихивал толпу, стремясь приблизиться к Штефану, чтобы просто быть рядом с ним.

Получилось. Тойфель упал на колени рядом с братом, обхватив его за плечи. Близнец медленно-медленно развернулся, растерянно держа руки перед собой. Рогатый непонимающе оглядел Штефана, который, казалось, вот-вот расплачется. И только сейчас Тойфель заметил, что Близнец понемногу бледнел. Он растворялся, будто воздух был едким, разъедал демона. Вот сквозь грудь Штефана стала проглядываться аппаратура с проводами.

Он исчезал. Потратил всю Силу из резерва, даже ту, которая должна была поддерживать жизнь. Штефан пропадал, как много лет назад. Один из всей стаи. Тойфель судорожно схватил Близнеца за руки, притягивая к тебе. Демон всхлипнул, а затем тут же бросился на плечи вожака, чуть не уронив его. Тойфель с опаской обнял брата, с ужасом чувствуя, что едва может нащупать тело.

— Я… Я не хочу умирать… — жалобно прошептал Штефан, пряча нос в шею рогатого.

— Не умрешь, — дрожащим голосом ответил Тойфель, стараясь в первую очередь успокоить хотя бы себя. — Что-нибудь придумаем.

Без паники. Пытаясь сохранить спокойствие, рогатый попытался передать хоть капельку Силы брату. Но он и сам был пуст — все ушло на заклинание. Тойфель вцепился было в кольцо Штефана, но и оно было выпотрошено. Аккумулятор Силы тоже молчал, в нем больше не клубилось темно-зеленое сияние. Сердце болезненно сжалось, когда Тойфель услышал обреченный вздох Близнеца. Кажется, он уже пытался высосать крохи энергии из носителей, но ничего не вышло.

Рогатый не хотел принимать то, что происходит. После всего, что случилось, не может история закончиться вот так. Они все должны выжить. Иначе это совсем не победа. Иначе и жить дальше не стоит. Либо все, либо никто. Быстро бледнеющий Штефан вытер зареванное лицо рукавом, даже попытался улыбнуться, ободряя вожака. Рычание заклокотало в горле Тойфеля. Он не смирится с этим. И Близнецу не позволит просто принять смерть.

Чья-то рука легла на плечо рогатого, чуть сжав. Он вздрогнул, обернулся. За спиной стояли братья. Пиро, Шлаф и Алекс стояли в стороне, защищая демонов от напирающей толпы людей, что хотели взглянуть на виновников произошедшего. Шумон протягивал свободную руку Штефану.

На ладони лежали золотистые украшения: половинчатые медальоны Алекса и Рене, ободок для уха Пиро, браслет самого Шумона, фигурку в виде кубика Шлафа. Они едва-едва искрились. Маленькие звездочки Силы. Последняя свободная энергия, что осталась у стаи. Этого было совсем мало, но все же лучше, чем ничего. Должно хватить, чтобы не позволить Штефану развоплотиться прямо сейчас. А потом они найдут больше. Обязательно что-нибудь сделают. Хоть у людей попросят.

— Ты столько лет был нашей батарейкой, — тихо проговорил Шумон, вкладывая бесценные накопители Силы в растворяющиеся ладони Близнеца. — Настал и наш черед хоть немного дать взамен, — демон осторожно улыбнулся. — Особенно после того, что ты сегодня натворил, спасая наши задницы.

Штефан снова всхлипнул, пряча взгляд в пол, дрожащими руками прижимая к себе украшения. Он робко прошептал «спасибо» и негромко глубоко вздохнул. Вдруг зашатался, рискуя завалиться набок. Тойфель еле успел подхватить его, прижав к плечу. Штефан взглянул на вожака мутным взором, едва сфокусировавшись, криво улыбнулся. Он был похож или на очень сонного, или совсем пьяного. Недостаток, а затем резкое насыщение Силой так влияло на демона.

Неожиданно Близнец вяло протянул руку и аккуратно дотронулся до сломанного рога Тойфеля, проведя пальцами по острому месту скола. Вожак поморщился. Увечье тут же напомнило о себе тупой пульсирующей болью. Тойфель никогда не ломал себе рога, всегда бережно к ним относился. Но все когда-то происходит впервые. Вожак покосился на Шумона, чтобы тот не повторил жеста брата.

— Ничего, через пару лет снова отрастет, будет, как новенький, — буркнул Тойфель, не очень-то веря своим же словам.

— Знаешь, а ведь в чем-то Всадник был прав, — заплетающимся языком внезапно проговорил Штефан.

Смертельно уставший Тойфель успел уже расслабиться, почувствовав, что все позади, непонимающе взглянул на брата. Казалось бы, сейчас не самое время вспоминать поверженного тирана. Хотелось только забыть о нем навсегда. Забросить память о нем в самый дальний угол разума и никогда не доставать оттуда. Не было никакого желания даже вдумываться в то, что он когда-либо говорил. Под изумленным взглядом вожака Штефан усмехнулся и закончил:

— Демоны и люди не враги друг другу.

Эпилог. Ангелы Ада

А время шло вперед. Неумолимо, четко, равнодушно. Закончилась осень, прошла зима. Весна разбудила замершую во сне, словно мертвую, всеохватывающую природу. И снова апрель. Год сделал полный оборот. Круг жизни в очередной раз обновился, не оглядываясь на то, что произошло в прошлом. Так было есть и будет. До скончания времен. Никому не под силу остановить течение жизни. Уходит одно — на смену неизбежно придет другое. А время так и будет идти дальше.

А маленьким существам, которым выпала возможность прожить короткий век в этом чудесном мире, только и остается, что подстраиваться. Восхищаться ее дарами и расстраиваться из-за лишений. Но природа не обращает на это внимание. Ее не трогает наличие существ, их радости и горечи. Она вечна, проходит своим величием через века, но по своей натуре изменчива. Такой удивительный мир.

Для стаи конец осени и вся зима прошли, как в туманном тягучем сне, что можно сравнить со смертью. Несмотря на грандиозную победу, демонам было не до радости. Они переживали не лучшие времена. За любой перевес нужно платить. Но не всегда цена может быть такой, какую можно потянуть. Тяжесть последствий была такой большой, что эйфория от свержения Темного Всадника оказалась омраченной горечью. Это было словно проклятием, напоследок наложившееся демоном. Даже после поражения он будто продолжал мешать жить спокойно.