Операция "Бешеные лошади" - Анатоль Нат

— И от твоего баронства, расположенного в тех краях, между прочим.

— Моего? — ахнул Сидор. Захотелось швырнуть в Корнея чем-нибудь тяжёлым. Такой подлянки он от него не ждал.

— Ты вообще знаешь что здесь творится? — продолжал разоряться Корей, не заметив опасно сузившиеся глаза Сидора. — Здесь, на границе герцогства с землями амазонок и там на Стрые?

— Ты знаешь о планах Подгорных князей захапать под свою пяту всё течение реки Северный Стрый и все прилегающие к её берегам земли.

— И земли твоего баронства в том числе, — снова, чуть ли не прямо в лицо сердито ткнул он в Сидора пальцем.

— Моих? — слабо, одними губами прошептал Сидор, неверяще глядя на Корнея.

— Ты думаешь нам амазонки помогают за деньги? — продолжал тот.

— Как бы не так! Деньги конечно играют свою роль, но они не главное. Главное — срыв экспансии Подгорных князей на завладение землями вдоль всей реки. Главное — не дать им осуществить свои планы. И амазонки не хотят чтоб на пустынных землях в верховьях правобережья Северного Стрыя появились пограничные стобы Подгорного княжества. Не хотят чтоб эти земля заселяли холопы Подгорных князей.

— А они появятся, если сейчас не дать князьям по рукам. И сделает это Генрих.

— Он герой! Под его знамя встанет любой из всех здешних рыцарей.

— И ему не нравится политика Подгорных князей.

— И он не допустит поглощения своего баронства Подгорным княжеством.

— И теперь у него есть для этого деньги.

— Наши деньги, — хрипло каркнул Сидор злым, осипшим голосом. — Наши деньги!

— Наши семьсот тысяч, которые МНЕ нужны. Мне, а не ему, — вскипел возмущённый Сидор. — И мне, лично мне на весь этот Стрый глубоко наплевать. Пусть воюют. С кем хотят и как хотят.

— Но за свои деньги! — заорал он.

— За наши, — невозмутимо кивнул головой Корней. Вспышку Сидора он снова равнодушно пропустил мимо ушей. — Но ты не думай, Генрих не бывает неблагодарным. Ещё будет время и нам уже он поможет, подожди только.

— Ждать?! Чего ждать? Сколько ждать? — сердитый Сидор враждебно смотрел на Корнея.

Молча сидящий рядом Паша от звука его голоса вжал голову в плечи и совсем затихарился. Встревать в чужие разборки у него не было ни малейшего желания. Такого злого, белого до синевы Сидора он ещё не видел. И, честно гворя, видеть совершенно больше не хотел.

— Сколько надо, столько и будем, — раздражённо огрызнулся Корней.

— Вместо того чтобы ныть здесь над растратами, лучше смотался бы в город за деньгами. Очередную партию лошадей бы отвёз, раз так срочно надо, а заодно и посмотрел бы как там на реке. Так ли уж всерьёз зашевелились амазонки.

— Да и эти, — поморщился недовольно он, — нанятые вами лодьи, пусть возвращаются. Теперь уж чего там, — ухмыльнулся он. — Теперь о скрытности можно не безпокоиться. Все кто нам нужен уже на левом берегу. И у меня две тысячи душ моих курсантов. А с ними я тут в случае чего такого наворочу, — хищно ухмыльнулся он. — Мне теперь сам чёрт не страшен.

— Да и мальчикам моим нужна практика, — мрачно ухмыльнулся он. — И не только лошадиная. Хорошо бы ещё чтоб они и железками своими помахали. Зря что ли я всю зиму гонял их до седьмого пота.

— Я собью это разношерстное стадо в железный кулак!

Хищно оскалясь, Корней сжал свои пальцы в здоровенный кулачище и медленно покачал его перед своим закаменевшим, злым лицом.

От его былого веселья не осталось и следа. Теперь напротив Паши с Сидором сидел матёрый волк, собравшийся испытать своё войско в бою и от этого своего намерения отступать не собиравшийся.

— Мужики, — внимательно посмотрел он на них. — Серьёзно говорю. Вы мне здесь больше не нужны. Даже мешаетесь со своими лодками.

— Забирайте всех этих купцов и проваливайте отсюда. А я уж дальше пойду берегом.

— Попытаю счастья, — хищно оскалился он.

— Добро! — необычно довольный Паша согласно кивнул головой. — Ты прав. Берём лошадей и пытаемся прорваться.

— Если зашевелившиеся амазонки на реке действительно нас ищут, и прорваться не получится, то возвращаемся, сгружаем тебе обратно забранных лошадей и двигаем дальше вниз по реке. Пошумим там чутка. Раз уж так дело пошло, пусть думают что мы все где-то там, в низовьях, скрываемся в протоках.

— Если получится, всё какое-то время вам на перегоне будет поспокойнее.

— Давай! — Корней звонко хлопнул Пашку по подставленной ладони. — Но Гляди! — грозно наставил он на него указательный палец. — Лишнего не рисковать. Если что не так, бросай свои корыта и пробирайтесь домой берегом. Пусть долго, но одним вам на реке ловить нечего, сожгут в пять секунд.

— Не надо изображать из себя героев и бодаться с амазонками. Силы наши пока ещё не те.

— Добро, — кивнул довольный Пашка.

— Ахеренеть, — тихо прошептал Сидор, так чтоб его никто не услышал. — Вся полугодовая подготовительная работа псу под хвост… Куча усилий множества людей, куча розданных всем нужным людям взяток — всё на ветер. А они радуются как дети… лишь бы повоевать… Дорвались!

Трое собравшихся в палатке мужиков синхронно качнули согласно головой. План был намечен, оставалось только его выполнить.

Сидор встал с узкой койки и выглянул в распахнутый настеж маленький иллюминатор каюты. Высоко в небе светила яркая, заливающая всё вокруг мертвенно белым светом луна.

— 'Говорят, это и есть 'Волчье солнышко', - подумалось ему. Сна не было ни в одном глазу. Он ещё раз вспомнил свой сон.

— Будь ты проклято, — глядя в ночное небо на луну, выругался Сидор вполголоса. — Как ребята вернутся? Такое светило, иголки на палубе подбирать можно, а не шариться втайне по протокам, пытаясь подобраться к амазонкам.

Сидор опять вернулся к прошедшему сну. Мысли упорно возвращались обратно, вяло ворочаясь по кругу.

— Вот же чёртова безсонница, — тихо выругался он. — Всякая хрень лезет в голову.

Он опять вернулся мыслями к тому моменту, почему они сейчас тут в протоках застряли…

Если в хозяйственных делах на суше Паша был полный профан и старался ни во что не встревать, то на реке, преображаясь волшебным образом, лучшего капитана боевой лодьи найти было невозможно. А хитрее этого матёрого, изворотливого ушкуйника даже представить нельзя было. Он был здесь царь, бог и воинский начальник в одном лице. На реке Паша знал буквально всех и вся. Все знали его.

Паша был довольно известной на Лонгаре личностью. И о нём не просто знали, его ещё и уважали. И уважали за дело.

Поэтому и сейчас, когда Сидор, решивший вернуться в город с очередной партией лошадей, услышал от Паши голословное, п его мнению, утверждение, что хода вверх по реке больше нет, ни секунды в его словах не сомневался. Но, тем не менее, для полной уверенности попросил того всё же направить вверх по реке ребят для проверки сего, для него не столь очевидного и, главное, неприятного утверждения. В которое просто не хотелось верить.

Все опасения, до сего дня мрачно затаившиеся где-то в самом дальнем уголке его сознания, тут же вылезли на поверхность, и он с отчётливым внутренним раздражением понял насколько же был прав. Прав, когда во время последнего возвращения в город Старый Ключ со второй партией лошадей, отчётливо понял, что третий раз доставить на лодьях лошадей в город не получится.

Парило. Удушающая, необычная для этого времени жара уже всех достала. Всю последнюю неделю начала лета в дополнение к жаре на реке стояла на удивление тихая, ясная и безветренная погода. А последние два дня среди обычно характерных для начала лета сезона тёплых тихих дней, даже среди них они выделялись каким-то своим исключительным безветрием. И даже местные жители из числа корнеевских курсантов говорили что такие тихие, безветренные дни на обычно ветреной реке бывают крайне редко.

Соваться на речной простор основного русла, где нет, нет да всё же пробегал лёгкий ветерок, вдруг стало опасно. Там творилось что-то непонятное. Амазонки, ранее вальяжно проплывавшие мимо и не смотревшие по сторонам, внезапно, непонятно с чего вдруг проснулись.

И Паша, со своим звериным чутьём матёрого ушкуйника решил перестраховаться, резко свернув в протоки.

Лодьи застряли. Скорость упала до минимума. Приходилось всё время идти на вёслах вверх, против сильного даже в протоках течения. Было тяжело. Ветра не было.

И Пашины бойцы, ещё не вошедшие после долгой зимы в нормальную рабочую форму, уже на второй день такой монотонной, тяжёлой гребли, вымотались окончательно.

Всё же сказывалась отвычка бойцов от долгой, серьёзной нагрузки.

Оставаться в каюте больше не было никакой возможности. Душно. По телу градом катился солёный пот.

Плюнув на сон, Сидор решил выбраться на палубу. Ближе к рассвету должны были вернуться Пашины разведчики, так что быть в курсе всех новостей. И хорошо было бы встретить их там, на палубе, где нет, нет да иногда пролетал свежий ветерок.