Муравьи, кто они? - Павел Мариковский

Из гнезда спасаются и светлые муравьи. Они недавно вышли из куколок и совсем еще беспомощны. Ползут и робкие муравьи-няньки, прячутся в щелки, под камни, взбираются на растения. Впрочем, иногда, амазонки хватают молодых светлых муравьев: может быть, потому, что из них еще можно сделать помощников. Взрослых нянек никогда они не тащат в свои логова. Зачем же они тоже спасаются? Наверное, поддались общей панике.

Но вот запасы куколок исчерпаны. Амазонки выскакивают ни с чем. Лишь кое-кто зажал в челюстях взрослую личинку. Здесь в этом ущелье, амазонки, оказывается, воруют и личинок, видимо, привыкли воспитывать из них помощников. А может быть, бедняжки предназначены на съедение? Да и сами хозяева тоже спасают личинок, прячутся с ними на кустиках, будто знают обычаи грабителей. Думается, вряд ли личинки будут отданы на задание, всеми кухонными делами занимаются муравьи-помощники, и они не будут губить детвору своего вида.

Теперь, когда налет окончен, кое-кто из хозяев бросается на грабителей, и всюду разыгрываются сражения. Но амазонки ловки, быстры, не желают ввязываться в драку. Зачем? Куколки — вот цель похода. И ловкими молниеносными ударами телом из стороны в сторону они разбрасывают нападающих. А если хозяева пытаются отнять куколку, тогда приходится ее вырывать силой. Если и это не помогает, то наносится легкий удар челюстями по голове противника и он, оглушенный, прекращает притязания. Хуже, если на грабителя, завладевшего куколкой, нападают сразу несколько защитников, Тогда остается крайняя мера — воспользоваться страшным оружием, кривыми острыми кинжалами — челюстями. Молниеносный сильный удар по голове — череп противника проломлен и скрюченный защитник падает, пораженный насмерть.

Как и прежде, убеждаюсь, что свое грозное оружие амазонка применяет только, когда нет другого выхода. Зачем истреблять противника, если он пригодится, воспитает немало куколок, за которыми не раз придется отправляться в поход.

Число враждующих быстро уменьшается. Налет закончен. Последние амазонки обегают вокруг разоренного муравейника и спешат за колонной. Этим куколки не нужны, они разведчики, организаторы похода. Их — половина участников всего налета, они же и какой-то страховочный запас на случай непредвиденных неожиданностей. На гнезде пострадавших долгое время царит отчаяние. Но как-то надо жить дальше, и спасатели куколок осторожно возвращаются обратно в свой разоренный дом.

Пора и мне следовать за колонной грабителей. С меня на землю дождем сыплются муравьи с куколками. Приходится осторожно отряхиваться. Теперь колонна муравьев не спешит. Нагруженные добычей муравьи ползут тихо, не торопясь. Лишь самые первые разведчики убегают далеко вперед. По дороге опять проходит машина, и после нее на дороге корчатся раздавленные муравьи, валяются брошенные куколки. Их поднимают и бережно несут те, кто шествует без груза.

На гнезде амазонок по-прежнему царит спокойствие. Но вот появляются самые первые и порожние разведчики, скрываются во входах. Потом подбегают носильщики личинок. Почему так? Ведь личинки взяты в конце налета, после того, как были захвачены куколки. Наверное, их легче нести. Кривые челюсти будто для этого и предназначены, ловко, в обхват держат ношу.

Проходят минуты томительного ожидания. Наконец колышется богородская травка возле большого камня, мелькают блестящие латы рыцарей и белоснежные куколки. Долго тащится колонна амазонок, нагруженная богатой добычей.

Наступили сумерки. Над ущельем зажглись звезды. Потянуло прохладой. Запоздалые добытчики все еще тянутся к гнезду. Наконец, все закончено, Площадка опустела. Зажигаю карбидный фонарь, и от яркого света все вокруг погружается в густую темноту. В полосу света врываются большие ночные бабочки и, обжигая крылья, падают на мою походную пишущую машинку, на которой спешу записать свои впечатления.

Стрелка указателя температуры воды на щитке приборов приближается к красной черте — кипению. Горячий воздух врывается в кузов машины. Над дорогой повисли тучи пыли от встречных машин. На чистом синем небе вдали виднеются белые кучевые облака. Сухая и жаркая погода благоприятствует нашему путешествию, и пока дожди не испортили дороги, следовало торопиться. Но после нескольких часов пути неожиданно потемнела почва, исчезла пыль, почувствовался прохладный и влажный воздух. Потом как-то незаметно мы въехали в грязь, и машину стало заносить из стороны в сторону. Здесь только что прошли дожди, дальнейшее движение небезопасно, можно основательно застрять. Но вот однообразные березовые лески, перемежающиеся полями, сменились хвойным лесом, и перед ними река Яя — небольшая и тихая, как все речки, текущие по равнине Западной Сибири. Здесь у густого елового леса на чудесной полянке мы и решили переждать непогоду. Едва только зашло солнце, как по крыше палатки забарабанил дождь, и его монотонная песня продолжалась всю ночь.

Не беда, что небо в облаках, а наш походный барометр клонит стрелку совсем не в ту сторону, куда бы хотелось. Рядом с еловым лесом у просторной поляны с тихой Яей совсем не так плохо. Вон сколько вокруг муравейников. Вся полянка пестрит земляными холмиками. Они раньше были построены муравьями желтыми лазиусами. Теперь постепенно их жилища заняли пронырливые черные лазиусы, большие муравьи фуски, черно-рыжие кунинулярии и многие другие любители готовых жилищ. В еловом же лесу, конечно, высятся большие кучи лесного рыжего муравья. В пнях, оставшихся от спиленных деревьев кое-где живут большие красногрудые древоточцы, а в сырой земле под лесной подстилкой приютились коричневые жалоносные муравьи-мирмики. Есть на кого посмотреть, потрудиться в разгадке какой-нибудь сложной и непонятной истории. Правда, нелегко увидеть интересное в муравьиной жизни. Для этого необходимо прилежание, терпение, зоркий глаз, наблюдательность и главное — желание искать новое.

И вот, кажется удача! У старого елового пня с облупившейся корою копошатся черные фуски и вместе с ними как будто их хозяева, кроваво-красные муравьи сангвинеи. Вот вы где, наконец, попались. И разложив походный стульчик, усаживаюсь поудобней, готовясь к наблюдениям.

В каком необычном положении оказывается наблюдатель, когда все, что было вначале таким ясным, становится совершенно другим. Передо мною вовсе не кроваво-красные муравьи, а немного на них похожие Формика куникулярия. Почему они в полном согласии трудятся вместе с темным фуской. Как здесь мог возникнуть смешанный муравейник, а котором между двумя видами существуют дружеские отношения. Вот черный фуска несет свернувшегося чемоданчиком муравья куникуляриа, а вот и куникуляриа несет черного фуску. Муравьи переносят друг друга из земляных ходов в пень, и работы эта протекает в довольно оживленном темпе. Под корою пня гораздо теплее и сюда стоит переселить часть муравейника.