Вся твоя ложь - Гарриет Тайс

с сыром и ветчиной, прежде чем я успеваю даже прикоснуться к кофе, и с энтузиазмом кивает, когда я спрашиваю, не хочет ли она еще один. Она уже наполовину закончила и второй, прежде чем вообще что-то сказать за все это время. Затем она наконец говорит:

– Спасибо. Вчера вечером у нас не было времени поужинать. Это все действительно странно.

Она не вдается в какие-либо подробности и открывает баночку кока-колы, которую я добавила к заказу, делая из нее большой глоток. Я наблюдаю, как она ест. Несмотря на то что Робин дружит с ней с самого начала семестра, я впервые рассматриваю ее так пристально.

Когда рядом были Робин и Дейзи, она всегда уходила куда-то в тень, на задний план. А теперь что за ирония судьбы: та, кто меньше всего обращала на себя внимания, в данный момент имеет в себе больше всего жизни. Я содрогаюсь от этой мысли, страх за Робин снова переполняет меня.

– В субботу было очень весело, – говорит Пиппа. – Мне нравилось, что Робин рядом. Мне было так жалко, что когда я проснулась, ее уже не было.

Я слушаю и удивленно моргаю. Не могу поверить, что мне не пришла в голову идея расспросить Пиппу о том, что же там произошло. Стресс сделал меня глупой и медлительной.

– Как ты думаешь, Пиппа, что случилось? – Я обращаюсь к ней как можно более нежно. – У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?

– Если честно, я не знаю. Мы провели весь день, бегая по пляжу и катаясь на велосипедах. Впервые за долгое время не было никакой учебы. Потом мы поужинали, Робин заснула, и мама отнесла ее наверх. Я тоже потом заснула, а когда проснулась, то ее уже не было.

Спали на диване… Должно быть, именно в этот момент Николь сделала фотографию и отправила ее мне. Хотя это все звучит как-то странно, не похоже на обычное поведение Робин. Но, в принципе, ничего экстраординарного в этом тоже нет.

– А ты видела в тот вечер Джулию? – спрашиваю я.

Пиппа выглядит озадаченной.

– Маму Дейзи, – подсказываю я.

– А, да. Она ужинала с нами. Мама сказала, что она уехала рано утром. Еще до того, как я проснулась. А потом я увидела, что Робин тоже нет.

Ничего нового в ее рассказе. Ничего такого, что могло бы пролить свет на ситуацию.

– А пока Робин все еще была там, ничего необычного не случилось? – спрашиваю я, не желая терять надежду, что у этой девочки есть хоть какой-то ключ к разгадке местонахождения Робин.

Пиппа пожимает плечами.

– Это был такой веселый день, – повторяет она. – Мама даже разрешила нам пойти в тайный дом.

Долгая пауза, затем щеки Пиппы медленно наливаются румянцем, а в глазах появляются слезы. Она берет свою баночку кока-колы, но ее руки дрожат, и она роняет ее боком на стол, проливая оставшееся содержимое. Пиппа берет горсть салфеток и пытается вытереть лужу, но она делает это весьма неумело, и жидкость только дальше растекается по столу.

– А что это за тайный дом, Пиппа? – вкрадчиво спрашиваю я.

Мир вокруг меня остановился и замер. Все исчезло с лица земли, есть только эта девочка передо мной и длинный темный след жидкости на столе, медленно стекающий на пол.

– Я не должна была об этом говорить. Это секрет.

– Обещаю, что никому не скажу, – успокаиваю ее я. – Но я тоже люблю секреты. Особенно тайные дома. Это звучит так интересно.

Мягко и тихонько я расспрашиваю ее.

– Наконец-то мама нашла ключ, – говорит Пиппа. – Он пропал много лет назад. Почти столько же, сколько мне лет. Но мама снова нашла его, и мы все пошли в тайный дом посмотреть, что там такое. Но вышли оттуда очень быстро, потому что там было полно мертвых мух.

– А где же находится это место?

– Обещаете никому не говорить? – заговорщически спрашивает Пиппа.

– Обещаю, – отвечаю я.

Но я точно знаю, что не собираюсь его сдерживать. Для меня нет ничего важнее Робин.

– Пожалуйста, скажи мне, где находится это место.

– В задней части нашего дома на берегу моря. Оно немного похоже на сарай или гараж, но это не так. Там внутри как будто маленький домик.

Очень осторожно я спрашиваю Пиппу, не хочет ли она еще чего-нибудь поесть или попить. А затем веду ее наверх. Очень аккуратно, не торопясь, не делая ничего, чтобы показать, что она сказала что-то важное.

Пока мы идем по коридору и ждем лифт, я непринужденно болтаю с ней о тестах, о предстоящем Рождестве и на другие темы, которые только могу придумать, стараясь сохранить свой голос мягким и спокойным. Кажется, это сработало. Пиппа весело щебечет со мной всю дорогу до седьмого этажа, где я передаю ее Николь.

– Я сейчас должна идти домой, – говорю я. – Эндрю написал мне, и, кажется, он в ужасном состоянии. Мне нужно идти и быть рядом с ним.

– Но у нас даже не было возможности как следует пообщаться, – возражает Николь. – Может быть, ты еще