Тот, кто знает - Александра Маринина

Едва устроившись в гостинице, он нашел в записной книжке номер телефона Вороновой и позвонил. Ответила ему старуха-соседка, как же ее звали?.. как-то мудрено, ах да, вот здесь и записано, Бэлла Львовна.

– Наталья Александровна на работе, будет только поздно вечером. Ей что-нибудь передать?

– Это журналист Нильский, Руслан Нильский, из Кемерова, – представился он. – Вы меня помните, Бэлла Львовна?

– Разумеется, помню. Что вам угодно?

– Я привез статью, которую написал о Наталье Александровне, думал, может, ей интересно прочесть. Все говорят, статья хорошая.

– В каком издании? В вашем местном?

– В «Огоньке», – с гордостью сообщил Руслан.

– Ах, в «Огоньке», – протянула соседка. – Но ведь это было почти год назад. Да-да, мы ее читали. Вам нет нужды беспокоиться, у нас есть эта статья.

– Наталья Александровна ее читала?

– Ну я же вам сказала. Конечно, читала.

– И как ей, понравилось?

– Очень. Она, помнится, сказала, что вы весьма способный юноша и она не ожидала, что у вчерашнего фотографа может оказаться такое бойкое перо и такой приличный стиль.

Бойкое перо и приличный стиль! И всего-то? Неужели она ничего не сказала о сути написанного, о том, насколько правильно Руслан ее понял, насколько глубоко сумел проникнуть в то, что было скрыто за словами и образами, соединенными в киноленту?

– Если это возможно, я хотел бы получить автограф Натальи Александровны на экземпляре журнала. Все-таки это мой первый серьезный материал, и похвала самой Вороновой для меня очень много значит.

– Я передам Наталье Александровне вашу просьбу. Позвоните завтра, я вам отвечу.

Ну непробиваемая старуха! Она что, всю жизнь работала секретаршей при большом начальнике?

Не добившись от Бэллы Львовны ничего конкретного, он приступил к другим звонкам в поисках нужных телефонов и нужных людей. Блокнот стал быстро заполняться цифрами, именами, датами и названиями мест, куда ему нужно будет подъехать. На следующий день он снова позвонил в квартиру Вороновой, и, к его удивлению, ответила она сама.

– Я сегодня дома до пяти часов, – сообщила Наталья Александровна. – Если хотите, можете подъехать, адрес вы знаете.

Обрадованный, Руслан схватил январский номер «Огонька» и помчался в переулок Каменной Слободы, как с недавнего времени стал именоваться переулок Воеводина. В первый момент ему показалось, что он попал не в ту квартиру, во всяком случае прихожая выглядела совсем не так, как два года назад, теперь она была похожа на просторный холл большой богатой квартиры, где принимают посетителей, усаживая их в мягкие красивые кресла и предлагая выпить кофе за небольшим изящным столиком, а не на полутемное обшарпанное помещение, на стенах которого висят вперемежку разнокалиберные пальто, куртки и плащи, а допотопный черный телефонный аппарат соседствует с не менее допотопным жестяным корытом. Да и длинный коридор, по которому нужно было идти, стал светлым и нарядным. Но если квартира преобразилась в лучшую сторону, то сама Наталья Александровна, открывшая Руслану дверь, выглядела значительно хуже, чем два года назад. Носогубные складки залегли глубже, углы губ опустились еще ниже, но больше всего его поразила обильная седина, разбавившая темно-рыжие волосы до какого-то пегого цвета. На телеэкране он никаких изменений не заметил, но там ведь гримеры работают, они и из старой мартышки могут сделать юную кошечку.

Воронова встретила его приветливо, пригласила в комнату, предложила чай или кофе, поставила на стол коробку конфет и вазочку с печеньем. Такого приема, памятуя их прошлое общение, Руслан не ожидал и очень воодушевился. Значит, Воронова по достоинству оценила его материал и хочет, чтобы он снова написал о ней, иначе зачем угощать чаем малознакомого человека, явившегося за автографом.

– Как поживает Ирина? – будто невзначай спросил Руслан, тщательно маскируя свой интерес к отношениям двух соседок. Интерес этот за два года не угас, правда рядом с расследованием обстоятельств убийства как-то отошел на второй план. – Учится в институте или бросила?

– Почему она должна бросать учебу? Учится на третьем курсе, даже сыграла маленький эпизод в телефильме.

– Замуж второй раз не вышла?

– Вышла. Как раз недавно, две недели назад.

– Неужели? За кого, если не секрет?

– Совершенно не секрет, но я не понимаю, почему вас это интересует.

– Журналистское любопытство, – рассмеялся Руслан. – Всегда интересно отслеживать судьбу человека, тем более находящегося рядом с известной публичной персоной.

Воронова внезапно сделалась серьезной и положила пальцы на руку Руслана. Он вдруг обратил внимание на то, что руки у нее широкие, сильные, с короткими пальцами без маникюра и с покрасневшей воспаленной кожей, какая бывает, когда долго возишься в воде с плохими моющими средствами, например, при стирке, мытье большого количества посуды или полов и при этом не пользуешься перчатками. Неужели Воронова сама стирает и моет? Он почему-то был уверен, что у таких людей, как Наталья Воронова, непременно должна быть домработница.

– Руслан, Анна Моисеевна… Вы помните Анну Моисеевну Левину?

– Даму с большими собачками? Конечно, – кивнул Руслан.

– Так вот, Анна Моисеевна покаялась мне в своей, мягко говоря, несдержанности. Она проболталась вам о моих отношениях с Ганелиным и сказала, что вы дали ей слово нигде об этом не упоминать. Верно?

– Верно, – снова кивнул он.

– С тех пор прошло два года, и эта информация действительно нигде не всплыла, из чего я сделала вывод, что вы умеете выполнять свои обещания, хотя я знаю, как невероятно трудно журналисту знать о чем-то и не написать. Я это ценю и уважаю вас за это качество. Но информация о Ганелине касалась только меня и его. Сейчас же речь пойдет об Ире, и я не имею права действовать вопреки ее интересам. Видите ли, Ира – человек крайне щепетильный и очень не хочет, чтобы в институте узнали, что она близко связана со мной. Ей не хочется, чтобы ее считали протеже знаменитой Вороновой, она хочет собственным талантом завоевать свое место в кино, если сумеет, конечно. Таково ее желание, и я обязана с ним считаться. Она даже попросила меня не присутствовать на ее свадьбе, потому что там будут ее институтские друзья. Поэтому я вас убедительно прошу, если будете еще когда-нибудь писать обо мне, не упоминайте Ирочку в связи со мной. Забудьте о ее существовании на некоторое время, пока не появится повод написать о ней как об актрисе. Договорились?

– Договорились, – улыбнулся Руслан, попутно отметив, что Воронова так и не ответила на его вопрос, а за кого же, собственно, Ирочка вышла замуж. Ему было любопытно, кто этот камикадзе, пустившийся в брачную авантюру с резкой, вспыльчивой и истеричной грубиянкой.

Воронова между тем круто сменила тему разговора.

– Какое у вас образование? – поинтересовалась она.

– Пока никакого, – признался Руслан. – Хотел в этом году поступать на факультет журналистики, на вечернее отделение, но попал в аварию и провалялся восемь месяцев в больнице, все экзамены пропустил. Теперь уж на следующий год буду пробовать.

– Вы хотите сказать, что вы – самоучка, что у вас природный дар? – не поверила Наталья Александровна. – Это удивительно! Просто потрясающе. Но жаль, очень жаль…

– Почему? – не понял он.

– Я хотела предложить вам работать в нашей компании, в «Голосе». У вас прекрасные задатки публициста. Но раз у вас нет образования, дело осложняется.

– А какая разница, есть образование или нет? Вы же сами говорите, что задатки есть.

– Этого недостаточно, Руслан, – с мягкой улыбкой объяснила Воронова. – Нужен диплом, чтобы никто из сотрудников не мог сказать, что я взяла на работу мальчишку из провинции, у которого за плечами только десятилетка и который не владеет основами ремесла, тогда как в Москве огромное количество профессиональных журналистов с дипломами и не меньшими способностями, но без постоянной работы. Начнутся сплетни, интриги, недовольство, ни вам, ни мне не дадут спокойно работать. Мне это не нужно, полагаю, что и вам тоже.

– Действительно жаль, – Руслан скорчил расстроенную мину, потому что на самом деле ни капли не был расстроен, он не собирался никуда уезжать из Кемерова, пока не доведет до конца свое расследование. – Правда, я не смог бы уехать в Москву, у меня в Кемерове есть дело, которое я обязательно должен закончить. Это для меня жизненно важно. Кстати, я хотел спросить у вас совета.

– Да-да, конечно, – рассеянно бросила Воронова, думая о чем-то своем, – спрашивайте.

Руслан вкратце изложил свою проблему, рассказал об убийстве брата, о его убийце Бахтине, о странностях, обнаруженных им в материалах уголовного дела. Воронова слушала его с каменным лицом, на котором Руслан, как ни силился, не смог заметить ни малейших признаков сочувствия или хотя бы просто заинтересованности, не говоря уже о готовности помочь. Никакой готовностью тут и не пахло. Похоже, она вообще не слышала, о чем он говорит, погруженная в свои мысли.