Тот, кто знает - Александра Маринина

К вечеру он был похож на сдутую резиновую игрушку, обессиленный, злой, с головной болью и тяжестью в желудке.

– Послушай, – миролюбиво сказала Ира, когда они легли спать в своем номере, – я предлагаю тебе попробовать только один раз. Давай завтра вместе встанем пораньше и сделаем так, как сегодня. Если тебе не понравится, я от тебя отстану, живи по своему расписанию. Давай, а?

– Посмотрим, – пробурчал он, отворачиваясь к стене.

Засыпая, Игорь твердо решил ни на какие провокации не поддаваться и спать столько, сколько хочется, на то и отпуск, чтобы спать. Утром, однако, едва заслышав треньканье будильника, захваченного Ирой из дома, он все-таки встал. Будильник у них был один на всех, поэтому Ирка попросила его позвонить в номер к родителям и разбудить их, пока она будет чистить зубы.

«Как хорошо! – подумал Игорь, выходя из здания на воздух, пропитанный утренней вкусной прохладой. – Кто бы мог подумать, что в этой стране бывает так хорошо». Прозрачная морская вода казалась стеклянной, на пляже не было ни души, просыпающееся солнышко, еще совсем сонное и оттого не яростное, светило ласково, нежно гладило кожу и рисовало на песке длинные неуклюжие тени от грибков-зонтиков. Игорь уже забыл, что способен испытывать блаженство, а тут вспомнил… На завтрак все побежали бодрыми, с мокрыми волосами, уселись на веранде, надежно укрытой от низкого пока еще солнца стеной здания, уставили весь стол тарелками с булочками, омлетом, сыром, овощами и арбузом, в мгновение ока все это проглотили и приступили к кофе. Ира и Игорь закурили, и напиток сегодня уже не казался противным, и сигарета не отдавала горечью.

После завтрака вернулись на пляж, и, когда в половине двенадцатого все начали подниматься с лежаков, Игорь понял, что с удовольствием уйдет сейчас с жары, он уже успел достаточно наплаваться и належаться под «грибком». Предложенный женой и поддержанный матерью режим оказался и впрямь куда более подходящим для местных климатических условий, но не признавать же правоту женщин без борьбы! Он для виду поворчал и побрюзжал еще пару дней, а потом втянулся настолько, что стал просыпаться даже раньше, чем прозвонит будильник. Единственное, что вызывало его постоянное недовольство, была плохая работа кондиционеров, которые имели приятное обыкновение отключаться.

– Ты сам виноват, – пожимала плечами жена в ответ на его ворчание, – не нужно было жадничать, тогда нам хватило бы на четыре путевки в пятизвездочный отель. А так живем в «трех звездах», спасибо, хоть какие-то кондиционеры есть.

На это ответить ему было нечего, он действительно пожадничал. Еще в феврале уговорил родителей купить акции МММ, и вся семья дружно следила по телевизору за жизнью рекламных героев Игоря и Юли, а потом и Лени Голубкова, которые под неувядающую мелодию «Рио-Риты» демонстрировали всей стране, как можно, вложив рубль, через очень короткое время получить целых сто и купить жене сапоги или еще что-нибудь не менее полезное. Когда цена акций выросла в шестьдесят раз по сравнению с той, за которую Мащенко их купили, Ира стала настаивать на том, чтобы сдать бумажки и получить деньги. Игорь, однако, сдавать акции не спешил, скрупулезно подсчитывая дважды в неделю вновь выросший доход. Вся семья готовилась впервые поехать отдыхать за границу, в Турцию, отпуск планировали на вторую половину августа, чтобы Ира не опоздала к началу занятий в институте.

– Мы на эти деньги устроим шикарный отдых, – говорил Игорь, выключая калькулятор, – пусть родители поживут две недели на хорошем курорте, ведь за всю жизнь никуда дальше Черного моря не выбирались. Вот еще немножко подождем, как только за наши акции можно будет получить десять миллионов рублей, сразу же сдам их.

1 июля 1994 года курс доллара составлял без малого две тысячи рублей, десять миллионов означали пять тысяч долларов, на которые Игорь собирался приобрести четыре путевки в знаменитый отель «Тюркиз», каждая стоимостью тысяча двести долларов. Однако ничего у него не вышло, поскольку печально известная финансовая пирамида Сергея Мавроди как раз в июле приказала долго жить. Толпы обманутых вкладчиков осаждали центральный офис МММ на Варшавском шоссе, но семью Мащенко это не спасло. Деньги, на которые все четверо рассчитывали весело отдохнуть на Средиземном море, «ахнулись». Пришлось покупать путевки куда более дешевые и жить в отеле существенно менее комфортабельном. Иру, как оказалось, это совершенно не расстроило, она и в таких-то отелях никогда не жила, и «шведский стол» на завтрак и ужин казался ей верхом роскоши и обжорства. Родители тоже не жаловались, и Игорь, покомплексовав некоторое время, успокоился. Главное – море, чистое и теплое, песчаный пляж, достаточно просторный и оттого не кажущийся многолюдным, вечерние походы после ужина в близлежащую деревню, где они изучали ассортимент золотых, кожаных и трикотажных изделий в магазинах, а потом подолгу сидели, овеваемые приятным ветерком, в кафе и пили турецкое пиво или кофе со взбитыми сливками. Что еще нужно для полноценного отдыха?

Минутная стрелка угрожающе дернулась, предупреждая: «Еще шажок – и начнется трезвон». Игорь торопливо прихлопнул кнопку ладонью и повернулся к жене. Какая она красивая! Гораздо красивее Веры. И даже, пожалуй, красивее Светки, которую он так и не забыл. Он давно перестал ее любить, перестал и ненавидеть, но все равно помнил, как нестираемый из жизни факт, предопределивший во многом его отношения с женщинами. Нельзя вникать в эти отношения слишком глубоко, нельзя думать, что это на всю жизнь, нельзя полностью доверяться их лицемерным словам о любви и верности. Можно увлекаться, сближаться, но ничего не обещать и, главное, самому ни на что не надеяться. Интимные отношения, лишенные теплоты и эмоциональности, быстро надоедают, и Игорь вскоре уставал от очередной пассии и находил другую. Вот и Ирку ждет такая же судьба. Он, конечно, женился на ней, потому что так лучше, спокойнее, так хотели родители, но точно знал: пройдет совсем немного времени, и он начнет ей изменять. Она перестанет быть для него интересной и нужной. Жаль будет, если она от него уйдет, предки тогда поедом его съедят, они Ирку любят и считают идеальной женой. Красавица, неглупая, хорошо готовит, быстро и ловко убирает их огромную квартиру, вообще никакой работой не гнушается, скромная, покладистая, с веселым нравом. Одним словом, идеальная невестка. Правда, идеальная невестка далеко не всегда бывает идеальной женой, но для Игоря это вопрос не главный, идеальной жены для него не может быть в принципе, потому что женщина, которая будет вечно терпеть его измены, периодическое пьянство и хронически плохое настроение, станет делать это или из корысти, или из патологической любви к нему, граничащей с полным идиотизмом. Ни корыстная, ни глупая жена ему не была нужна, опыта со Светкой ему более чем достаточно. А Ирка не кажется ни той, ни другой, поэтому она, конечно, терпеть его выходки не будет, закроет дверь и уйдет назад в свою коммуналку. Не хотелось бы до этого доводить, с ее появлением в доме вновь возникла атмосфера радости, любви и веселья, которая была когда-то в детстве и навсегда исчезла с появлением нежеланной родителям Веры, а после ее ухода так и не вернувшаяся, потому что источником отрицательных эмоций стал сам Игорь, попавшийся в ловушку своей зависимости от инвалида Жеки Замятина. Он ненавидел свою работу, но вынужден был убеждать себя, что следствие – его призвание, и от этого ненавидел еще больше, не находя в себе душевных сил все изменить. Он разговаривал с родителями сквозь зубы или не разговаривал вообще, и постепенно они стали отдаляться от него, слова их звучали все суше и равнодушнее, а самих слов становилось все меньше. Только с появлением Ирки их совместное проживание на одной жилплощади снова стало можно называть семьей. Восстановились давно забытые общие вечерние чаепития с долгими разговорами, нарядные воскресные обеды и трогательные поиски милых пустячков-подарков по любым мало-мальски значительным поводам, начиная от Нового года и Восьмого марта и кончая годовщиной свадьбы Елизаветы Петровны и Виктора Федоровича или Днем медицинского работника. Жесткие морщины на лице отца стали мягче и будто бы даже немного разгладились, мать снова защебетала, как раньше, даже пироги и борщи стали казаться Игорю вкуснее. Вот и в отпуск поехали все вместе, а ведь Игорь не отдыхал с родителями пятнадцать лет, в последний раз – после девятого класса. После десятого он поступал в летное училище, потом в университет, в студенческие годы проводил летние каникулы с друзьями, когда женился – ездил в отпуск с Верой, когда она ушла – с любовницами.

– Ириша, – Игорь осторожно прикоснулся к обнаженному плечу спящей жены, – пора вставать.

Веки ее задрожали, но не поднялись.

– А где будильник? – спросила она неожиданно несонным голосом, не открывая, однако, глаз.