Роман Молодой - Сычев К. В.

Татары, между тем, несмотря на стойкое сопротивление русского воинства, медленно продвигались вперед и уже открыто угрожали русским сзади. Весь резервный отряд братьев-литовцев да и остатки Большого полка вынуждены были разворачиваться навстречу врагу. Возникла угроза лобового вражеского удара. Но Мамай все медлил. Он рассчитывал расправиться с русскими теми силами, которые уже сражались. Остальной «ратный запас» он хотел бросить на добивание окруженных.

Отчаянные крики сражавшихся, среди которых преобладали татарские голоса, были хорошо слышны в зеленой роще, где расположился Засадный полк.

Князь Роман уже давно бродил взад-вперед по небольшой поляне, обхватив обеими руками голову. Рядом с ним стонал молодой князь Василий Кашинский. – Там гибнут наши братья! – бормотал он. – А мы тут сидим, как проклятые! Лучше погибнуть в бою, чем слушать смертные крики своих товарищей и радостные вопли татар! Что мы ждем?!

– Мы так просидим здесь до самой смерти! – вторил ему вышедший из кустов Роман Новосильский.

– Пора, братья! – крикнул, наконец, князь Владимир Андреевич, глядя на засевшего в кроне дуба Дмитрия Михайловича Волынского. – Сколько ты можешь там сидеть?! Ты разве не слышишь крики наших несчастных воинов, зовущих на помощь!

В этот миг раздался такой громкий истошный вопль убиваемых, что все русские воины вскочили, хватаясь за рукояти мечей.

– Вот теперь пора! – возопил быстро слезавший с дерева воевода Дмитрий Волынский. – Ветер переменился! Мы безжалостно порубим врагов, как капусту! По коням! Но пока не кричите! Заорете, когда мы набросимся на них!

Князья, а вслед за ними и простые воины стремительно вскочили на спрятанных в лесных зарослях коней, и весь Запасной полк, как беспощадная лавина, выскочил на поле битвы и в короткое время преодолел отделявшее от врагов расстояние. Князь Роман Михайлович скакал сразу же за «набольшим воеводой» Дмитрием Волынским. Увидев, как тот взмахнул мечом, он с яростью обрушил свое безжалостное оружие на первого же конного татарина, едва успевшего повернуться к нему лицом. – Аман! – только и успел прокричать выбитый из седла враг, а в это время взмахнул мечом и князь Владимир Андреевич. – Слава! – дружно закричали набросившиеся на татар воины. – Слава Дмитрию Иванычу! Слава Брянску! Слава князю Владимиру!

Неготовые к атаке сзади, татары понесли тяжелый урон уже в первое мгновение жестокой стычки. Но, несмотря на это, они все еще пытались развернуться и остановить русских воинов. Однако им это все никак не удавалось. Князь Роман увидел, что татарский мурза, отчаянно сражавшийся неподалеку, подавал знаки своим воинам, как устоять. – Ах, злыдень! – вскипел брянский князь, бросаясь на вражеского военачальника и выбивая из седел окружавших его конных татар. – Аман твоей башке!

Татары, услышав его слова, кинулись на защиту своего полководца. – Аман! Аман, коназ-урус! – отчаянно вопили они. – Айда, коназ! – крикнул спокойно смотревший в глаза смерти знатный татарин и вдруг неожиданно выхватил из-за спины свой беспощадный лук.

– Господи, помоги! – пробормотал князь Роман, пряча голову за конскую шею. Но татарский мурза не успел выстрелить. – Вжик! – просвистела, рассекая воздух, стрела с красным опереньем и вонзилась прямо в шею отважного степного воина. Он успел лишь вздохнуть и рухнул, раскинув руки, на обагренную кровью землю.

– Это ты, Пригода! – сказал, улыбаясь, Роман Михайлович, видя, как его воевода налаживает новую стрелу. – Вот что такое брянский лучник!

В самом деле, это был день славы брянских лучников. Воспользовавшись замешательством татар, они применили их же излюбленное оружие в свою пользу! В это же время окончательно преодолели сопротивление врагов остальные князья Засадного полка. А брянские воины, не останавливаясь, продолжали посылать убийственные стрелы во всех попадавшихся им на пути татар. И враги, потеряв силы и уверенность в победе, поражаемые копьями, стрелами и мечами, наконец, повернулись к наступавшим русским спиной. – Аман вам, нехристи! – кричал, ликуя, князь Роман Молодой. – Вот это победа и великая слава!

Отступление татар превратилось в беспощадное избиение. Для многих из них бегство напоминало попытку убежать от сильного дождя, но только дождя смертельного и кровавого.

– Вот бы порешить самого Мамая! – думал князь Роман Молодой, взлетая на холм, где по его предположению находилась ставка татарского главаря. Его седеющая борода развевалась, глаза сияли грозной яростью. Однако на холме одиноко стоял только богатый, обитый зеленым шелком шатер, а вокруг валялись какие-то тряпицы, брошенные воинами боевые доспехи, прочий мусор. – Удрал! – крикнул, глядя вниз, князь Роман, видевший, как скачут вперед преследующие татар воины князя Владимира Андреевича. – Погнали же туда, мои верные люди! – он махнул рукой, управляя спускавшимся вниз конем. – Будем добивать этих сыроядцев! Надо бы успеть до сумерек и довершить нашу славную победу!

И весь брянский отряд, повинуясь своему князю, бодро поскакал вперед, догоняя остальных воинов.

ГЛАВА 9

ТВЕРСКИЕ СТРАХИ

Великий тверской князь Михаил Александрович молча слушал своих бояр. Они наперебой, спеша и волнуясь, рассказывали о Куликовской битве. Прошло больше полугода, но страсти по «Мамаеву разгрому» не утихали. Еще осенью, вскоре после этого знаменитого сражения, в Тверь прибыл князь Иван Всеволодович Холмский. Но он как-то неохотно рассказывал о битве, сообщил лишь о победе «да великих потерях», скромно упомянул о своем участии в сражении и вскоре отъехал в свой Холм. Однако и тех его слов было вполне достаточно, чтобы изумить тверичей! Никто не ожидал, что Дмитрий Московский одолеет самого Мамая! Теперь же, когда тверичи собрали все подробные сведения о случившемся, пришедшие как от их родственников, друзей и знакомых бояр-москвичей, участников битвы, так и от купцов, монахов, «калик перехожих», они выплеснули их на очередном боярском совете.

– Нам следовало тогда помочь Дмитрию всеми своими силами! – думал великий тверской князь. – Мы бы разделили его славу! А так вот остались в стороне…

Ошеломляли потери объединенного войска. Одни говорили, что на Куликовом поле погибло до тридцати тысяч человек русских, и от всей рати осталось лишь десять тысяч воинов! Другие – что полегло тридцать тысяч татар, а русских лишь десять тысяч…Но особенно потрясало упоминание имен убитых князей и бояр, хорошо известных тверичам. В сражении погибли: князь Федор Романович Белозерский и его сын Иван, братья-князья Федор и Мстислав Тарусские, много прочих мелких князей, видные люди и московские бояре Семен Михайлович, Микула Васильевич, Михаил и Иван Акинфовичи, Иван Александрович, Андрей Шуба, Андрей Серкизович, Тимофей Васильевич Волуй, Михаил Бренок, Лев Морозов, Тарас Шатнев, Семен Мелик, Дмитрий Минин и многие многие другие. Едва не погиб и сам великий князь Дмитрий Иванович. Его с трудом отыскали после битвы лежавшим без сознания под дубом. Когда же заговорили о подвиге брянского боярина Пересвета, поразившего татарского богатыря-полководца Темир-бея, Михаил Тверской, приподнявшись в своем кресле, оживился. – Я знал того Челибея! – громко сказал он. В светлице установилась полная тишина. – Я не раз встречал его в стане Мамая! И пил с ним кумыс! Он был настоящим, грозным на вид богатырем! В беседе со мной этот Челибей обещал расправиться с Дмитрием Московским! Но вот нашла коса на камень, и славный богатырь не устоял перед брянским молодцем! Правда, и могучий Пересвет отдал свою жизнь за такую великую славу! Брянцы – хорошие воины! Однако я не знаю, сражался ли там славный брянский князь Роман? О нем ничего не рассказывают!