Девушка выбирает судьбу - Утебай Канахин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сказать честно, я не знаю, в каком именно году родился. Далеко мне до Утемиса, который знает не только месяц, но даже — о аллах! — день рождения. Я об этом и думать не смею. Отец и мать всегда спорили между собой, когда надо было точно сказать, в каком году я родился. Отец, очень степенный человек, вспоминал: «Этот наш сорванец родился через два года после того, как был дан ас[73] по знаменитому баю Топаю». А мать возражала: «Ты все путаешь. Ведь он родился вскоре после того, как мы старшую дочь Дукенбая-кайнага[74] выдали замуж…» Вот и пойми их! Допустим, мать права. Но она сама толком не знает, в каком именно году выдавали мою двоюродную тетю замуж. Слово «вскоре» тоже мало что объясняет, у казахов это довольно растяжимое понятие. Недаром узбек-бакалейщик так ругался, когда узнал, что целых трое суток пришлось ехать под подбородком казаха[75]…
Не знаю, что от меня нужно этим чертям: четырнадцатого декабря мне исполнится тридцать пять лет, и я пригласил своих ровесников. А они меня теперь поднимают на смех. Действительно, четырнадцатое декабря — дата приблизительная. Но я все равно стою на своем.
— Да перестаньте вы, я ведь от вас ничего не требую, от чистого сердца пригласил, — чуть ли не всерьез начинаю я обижаться.
А кудрявый с серьезным видом начал вразумлять меня:
— Э-э, чудак, а с кем же и пошутить, если не с тобой? Ведь это так интересно и радостно, что все мы, как ягнята-близнецы, появились на свет божий в один и тот же год. Я, например, ничуть не сомневаюсь, что ты родился именно четырнадцатого декабря, да и я, может быть, в тот же день и час начал своим писклявым голоском подтягивать твоему задушевному баритону. Теперь я не шучу, теперь я стал серьезным. Вообще четырнадцатое число — не тринадцатое, которого так боятся цивилизованные европейцы. И отчего это у меня сегодня с утра нос чесался да в горле першило? — Он шельмовато подмигнул остальным, и те обиженно загалдели. Договорились продолжить наше традиционное зубоскальство, шутки-прибаутки, по древнему казахскому обычаю, за моим дастарханом.
На именины у нас собираются быстро: не прошло и пятнадцати минут после работы, как мои друзья все до единого дружно сидели за столом, пропуская по рюмочке и уплетая все, что попадалось под руку. Вдруг меня осенило. Чтобы отвязаться раз и навсегда от зубоскальства, ядовитых шуток и издевательств, на которые так горазды мои одногодки, я решил рассказать все так, как было в действительности. Дорогой читатель, присоединяйся и ты к нашей беседе. Может быть, она и тебе понравится.
Шел 1944 год. Советские солдаты в жестоких боях, оставляя на каждом бугорке братьев по оружию, очищали нашу многострадальную землю от фашистской нечисти. Уже тянулась рука помощи к народам, страдающим в фашистской неволе. Советская Армия вступила на территорию Болгарии. Девятое сентября… Фашизм повержен, а царь Павел незаметно удрал под покровом темной ночи. Народный фронт ликовал. Конечно, наши союзники тоже не дремали. Англо-американское командование высадило десант в Греции. Наша армия, выполняя стратегическое задание Верховного Главнокомандования, расположилась во Фракии, граничащей с Грецией. В королевском лесу была организована глубоко эшелонированная оборона.
Противотанковая артиллерийская батарея, в которой я служил взводным, расположилась почти у самого моря, в живописнейшем уголке.
Море ласково накатывалось на песчаный берег. С невысокого крутого склона гляделись в воду, словно что-то разыскивая на дне, длиннохвойные пинии и сосны. В воздухе стоял густой хвойный запах. Кажется, тогда я впервые понял, почему лучшие курорты мира строятся на берегах морей.
Но мы были солдатами, нас привела сюда война. Мы знали только, что гитлеровские войска чувствуют себя в Греции как стая затравленных волков, что они лихорадочно ищут возможность вырваться из окружения. Но как? Через Албанию на Македонию или через Болгарию на Румынию?
Позже я узнал, что мы были заграждением, предназначавшимся для обороны многострадальной братской Болгарии.
Мы были молоды. Самому старшему еще не исполнилось и тридцати. Позади остались сорок первый и сорок второй — мучительные и страшные годы, когда слишком часто приходилось хоронить друзей и товарищей по оружию. Больше было поминок, чем торжеств. Зато теперь люди начали отмечать дни рождения.
В нашей батарее было три взвода. Ими командовали гвардии лейтенант Коваленко — рослый и неуклюжий, как медведь, добрый и мечтательный гвардии младший лейтенант Ахвледиани и я. Все мы были одногодками. Петро Коваленко родился 27 сентября. Я тогда впервые увидел, как отмечают день рождения. Все прошло на славу. У Варлама Ахвледиани, смуглого и очень красивого парня, день рождения совпал с праздником 7 ноября. На вечеринках мы пели песни — солдатские, любовные, русские, украинские, грузинские и казахские. И еще показывали друг другу свои кулинарные способности. Когда отмечали день рождения Петра, он специально ходил в болгарскую деревню, чтобы угостить нас с Варламом галушками и варениками. А Варлам такой шашлык приготовил, что мы объелись и целую неделю не могли смотреть на мясо. Как Варлам плясал! Он где-то разыскал рогожу, разукрасил ее под цвет тигровой шкуры и, накинув на плечи, сплясал изумительный танец «Витязь в тигровой шкуре».
Ноябрь подходил к концу. День был ненастный. Мы втроем обошли свои позиции и вернулись в блиндаж. Делать было нечего, и мы беспрерывно курили, лежа на нарах.
— Черт побери, как еще далеко до Нового года, — заговорил Варлам. Потом быстро встал и присел ко мне. — Эй, Ульямс (они в шутку так меня называли), а когда твой день рождения? Почему ты скрываешь?
Коваленко тоже уставился на меня вопросительно.
— Гвардии младший лейтенант Дуйсенкулов, я перестаю тебя узнавать. Ты вроде был своим парнем, никогда не жадничал, а сейчас…
— А, догадываюсь, он копит на калым. Мне рассказывал один мой боец-казах, пусть земля будет ему пухом, что у казахов девушку без выкупа не выдают замуж. Петро, не осуждай его. Когда он вернется домой, купит себе жену и будет иметь кучу детей. — Варлам, обнажив свои ослепительно-белые
