Здесь, под северной звездою... (книга 1) - Линна Вяйнё

Оску и раньше угощал его, но настоящего опьянения Аксели еще не испытал ни разу. Теперь он сделал два глотка. Хотелось выпить еще, но удержался, подумал и об отце с матерью. Потом его угостил еще Элиас Канкаанпээ. Но и этим дело не ограничилось. Подходили еще и еще:

— На, выпей же, Коскела, черт!.. Ты в доску славный парень. Здорово ты утер нос проклятущему войту... Так ему и надо. Знай, у меня всегда найдется глоточек для такого человека... Я, брат, тоже косу в руках держал... На, глотни еще. Видишь ли, лето в Финляндии коротко... Но зато чертовски красиво! Под голубым небом... Месяц, сатана... всходит... Хлебни еще. Ну, я пошел. Там есть одна... Дьявольски нежная кожа...

Угощавший подтянул штаны и, придав лицу подобающее выражение, посвистывая, пошел к дому.

Водка скоро ударила в голову. Аксель побрел к лесу, откуда доносились возбужденные голоса. Пьяные маленькими группками уходили в лес, и там, у припасенных бутылок, возникали дебаты.

— Тысяча дьяволов, ребята! Я ни минуты не думал оставить ему такой подарок. Придет день, когда Теурю снова отмерит мне землю торппы. Анттоо такой человек... И если он не возместит мне всех убытков, так я ему покажу, где раки зимуют.

— Слушай, Лаурила... Не унывай. Можешь быть уверен, мы еще поборемся. Черт возьми, труженики Финляндии долго терпеть не будут. Нам, ребята, досталась рабская доля, но не рабская душа. В один прекрасный день господа убедятся в этом. Аату Халме, шут гороховый, отказался от мясной пищи... умный человек!.. Но, ей-богу, питаясь травкой, социализма не создашь. Это уж точно.

Кликнули и Аксели в компанию. Он подошел и был принят с шумной любезностью. Победа над войтом снискала ему большую популярность.

— Аксу наш человек! Из лучших людей, тысяча дьяволов! Вот моя рука, Аксу. Знай, что это рука друга.

Аксели пришлось пожать не одну руку, выпивая каждый раз по глотку. Но вскоре эта компания ему надоела. Он пошел погулять по лесной тропинке. Навстречу попались две незнакомые девушки. Они бросили на него исподтишка внимательный взгляд. Чего, мол, от тебя можно ждать?

— Что вы, девки, в лес на посикушки бегаете?

Вот чего можно было от него ждать.

— Какие в этой деревне парни болтуны!— с притворно-язвительным смехом раздалось у него за спиной.

Парень снова направился к рабочему дому. Словно заразившись буйством от тех, кто угощал его в лесу, он подумал:

«Вот где башмакам дают работы! Давай, наяривай! А впрочем, все эти танцы прекратятся, когда мы скажем: стоп!»

Однако, дойдя до двора, он сник. Впрочем, он и не сумел бы наскандалить, даже если бы захотел. Войдя, он встал у дверей вместе с другими захмелевшими парнями.

В зале горела большая керосиновая лампа. Окна были распахнуты настежь, но, несмотря на это, было душно от табачного дыма, запаха пота и дыхания множества людей. Моги танцующих изукрасили пол свежими царапинами. Оску посыпал пол крошками стеарина.

Пьяных становилось все больше. Викки Кивиоя заставил танцевать свою маленькую, худенькую жену, вытащив ее чуть ли не силой на середину зала.

— Было время, лет двадцать назад, когда Викки в этом деле мог поспорить с кем угодно. Ну, ладно, пойду послушаю, что там Силандер проповедует.

Отто с Силандером время от времени выходили «проветриться», и таким образом кооперативная идея была наконец выяснена всесторонне.

— Торговля — оружие капиталистов. Возьмем распределение в свои руки, и мы всегда сможем продавать товары дешевле, так как нам не нужна прибыль, а необходимо лишь оправдать накладные расходы. А если еще учесть, что народ будет покупать у нас ради идеи, то ясно, что в один прекрасный день все торгаши-обиралы обанкротятся— и дело с концом. Больше ничего не требуется. Вот тебе и вся мировая революция!

Отто привел Юсси Коскела и усадил его на почетную скамью. Вдруг Викки в восторге схватил Юсси за рукав:

— Послушай, послушай, что он говорит! Разбирается и в торговле! Умная голова, черт возьми.

Юсси недовольно вырвал у него рукав. Ему хотелось домой, но ради приличия надо было посидеть еще немного. Принесли бутерброды, и Отто предложил ему угощаться. Юсси недоверчиво посмотрел на поднос, но все же взял один бутерброд. Халме тоже выбирал:

— А нет ли у тебя бутерброда с сыром? Я из принципа не ем ничего мясного.

— От мяса да от сала в человеке вся сила!

— Отнюдь нет. С самого начала человек не родился плотоядным. И думается мне, все беды человечества с того и начались, что мы сошли с предначертанного нам пути. Отказавшись от мясного, я чувствую себя гораздо лучше и стал чище духом.

Над ним тихонько посмеивались.

Затем у буфетной стойки поднялся шум. Элиас Канкаанпээ начал безобразничать. Впервые в жизни он по-настоящему опьянел. Сперва он старался рассмешить женщин-буфетчиц, но скоро окончательно захмелел. Он гримасничал, мотал головой, смеялся, фыркал, как лошадь, и делал самые невероятные движения руками. Потом он подцепил на вилку голову селедки, поднес к самому лицу и, глядя в ее мутные глаза, заговорил, потряхивая головой:

— Морьенс... Привет из Атлантического океана!.. А! Я тебя знаю... Ты плавала у западных берегов, и ты не то, что все эти навозницы... Ты — снедь человеческая! Я знаю твою историю... Норвежцы охотятся за тобой и продают финским господам. Те жрут тебя, а бедноте отдают хвост и голову. Ты умеешь петь? Ну, споем вместе: «Фабричные и землепашцы... Рабочий люд, голодный люд...» Но я не так голоден, чтобы есть тебя... ступай...

Вдруг он схватил в объятия стул и начал вальсировать с ним, смешно вихляя туловищем.

— Друг мой единственный!.. Наши сердца соединились в астраха... в астрахальных схверах.

Окружающие смеялись. Потом Элиас отставил стул и схватил за руку какую-то девушку:

— Пойдем туда, на поверхность планеты Теллус!.. Там травка и луна светит...

Девушка вырвалась от него, но Элиас только рассмеялся, взял со стола кружку простокваши и воскликнул:

— Вот возьму, да и вылью себе на голову!..

Он поднял над головой кружку, к счастью неполную, и пылил ее содержимое на себя. Отец Канкаанпээ, увидав это безобразие, поспешил к сыну:

— А ну-ка, уходи отсюда!..

— Что скажешь, старик? Морьенс!

Подошел Оскар, которому было поручено следить за порядком. Элиас хотел уже взять вторую кружку, но Оскар крепко схватил его за руки. Канкаанпээ требовал, чтобы парня вывели вон, и Оску хотел выпроводить его, но Элиас уперся, расставив ноги:

— Отстань, оцарапаю!.. У