А в конце стоит парковочный столб - Кишон Эфраим

Я молча указал ему на неоновую рекламу при въезде, которая огромными световыми буквами кричала: "Шевроле — самая дешевая машина Америки!"

Улыбающийся Иосиф не потерял ни своего спокойствия, ни усмешки:

— Ну, кто сейчас обращает внимания на неоновые огни? Разве что на знаке "Не обгонять!".

Между тем я обследовал понравившуюся мне машину со всех сторон и нашел, что она полностью в моем вкусе.

— О-кей, — сказал я. — Я беру ее.

— Великолепно! — Улыбающийся Иосиф восторженно потряс мою руку. — Да вы счастливчик! Давайте-ка, выгоняйте ее отсюда, пока я не передумал! Вы же эту машину с пятью сотнями долларов прибыли сможете продать.

— Такому же счастливчику, — ответил я. — А где ключ от нее?

— Вы уже слышали, что такое автоматическая коробка передач? — ухмыльнулся Улыбающийся Иосиф, передавая мне ключ. — А руль у нее вообще одним пальцем крутить можно.

Я попытался покрутить руль одним пальцем, однако это кончилось тем, что он развалился на две половинки.

— Видите! — Торжествующе произнес Улыбающийся Иосиф. — Он даже не шевелится! Солидный, как сталь. Да еще и десятицилиндровый мотор. Вот так-то, парень!

Я открыл капот и насчитал только шесть цилиндров.

— Точно! — Улыбающийся Иосиф просто зашелся от восторга. — А чего только стоит система сбережения топлива! И автоматическое зажигание!

Я легко продемонстрировал ему, что система зажигания никакая не автоматическая, а наоборот, с трудом приводится в действие руками. Улыбающийся Иосиф горячо поздравил меня с новым приобретением. А автоматическое зажигание и так ничего не стоит, а уж на новых моделях вообще не ставится.

— Вы же не думаете, что я вам продам старую машину, а? Я — вам?! Один еврей другому? Да вы будете в этой машине, как король разъезжать. А захотите музыку послушать — вам надо только вот тут приемник включить.

Улыбающийся Иосиф показал мне соответствующую кнопку и повернул ее. Немедленно включились стеклоочистители.

— Да кому, к чертям, сейчас нужно радио? — успокоительно сказал Улыбающийся Иосиф. — Ну, что там слушать? Целый день одни песни. Совершенно ни к чему. Куда важнее, что у вас просто фантастическое сиденье водителя, которое вы можете передвигать.

Я попытался сдвинуть сиденье — и оно сдвинулось. Я попытался еще раз — и оно снова передвинулось. Почему же Улыбающийся Иосиф сказал, что сиденье передвигается? Это подозрительно. Я предпринял основательное исследование автомобиля — он был вполне хорош, как новый.

— Он вполне хорош, как новый, — ухмыльнулся Улыбающийся Иосиф. — Он и прошел-то не больше 17000 миль.

Это не могло быть правдой. Я бросил взгляд на спидометр. Он показывал 3000 миль. Мое недоверие возросло:

— А почему на приборе стоит 3000 миль?

— Это легко объясняется. Прежний владелец был служителем маяка. Вот он и ездил только вокруг своего маяка.

С меня было достаточно. Если я правильно разгадал технологию продаж Улыбающегося Иосифа, этот автомобиль развалится самое большее через сто метров.

— Прекрасно, — сказал я. — Но, к сожалению, наша сделка не состоится. Я не дам себя одурачить.

— Как вам будет угодно.

Впервые усмешка покинула лицо Улыбающегося Иосифа.

— Вы как домой добираться планируете?

— На вашей машине.

— Ну, уж нет. Пешком идите. И все на восток, мой друг, все на восток…

Я прикинул: если Улыбающийся Иосиф говорит "на восток", то наверняка надо идти на запад. Но поскольку и противоположные его высказываниям факты не сбывались, то не будет ли мне лучше пойти на юг. Мой путь в северном направлении проходил через плодородные поля, через тенистые леса с ручьями и водопадами — но нет, домой, только домой…

Мой сосед подхватил меня и помог вскарабкаться в дом, проинформировав (увы, слишком поздно!), что в Америке принято ездить покупать подержанные автомобили на собственной машине. А в конце стоит парковочный столб

Как-то утром в Нью-Йорке я проснулся с зубной болью. С совершенно обычной, сильной, изнуряющей зубной болью. Что-то там, в моей нижней челюсти слева было не в порядке, распухло и болело. Я спросил тетушку Труду, нет ли тут где-либо неподалеку хорошего зубного врача. Тетушка Труда знала сразу трех, все ближе ближнего, что по нью-йоркским понятиям означает примерно 25 километров на самолете.

Мне захотелось узнать, какой из троих все-таки самый лучший. Тетушка Труда погрузилась в долгие размышления.

— Это смотря как. У первого кабинет на Уолл-стрит. Там кишмя кишат газетные репортеры, и как только кто припаркуется — сейчас же бегут брать у него интервью. Уж и не знаю, рискнешь ли ты пойти на это с такой зубной болью. Ко второму есть прямое автобусное сообщение, и у его дома есть охраняемая парковка, только он сам по себе не очень приятный врач. Я бы тебе посоветовала д-ра Блюменфельда. Он живет в таком же тихом районе, как и мы, и всегда подчеркивает в своих объявлениях, что там легко найти место для парковки на близлежащих улицах.

Решено. Тем более, что моя нижняя челюсть к этому времени уже так распухла, что времени на дальнейшие рассуждения больше не было. Я взял машину дядюшки Гарри и умчался. Прошло немного времени, и я отыскал дом д-ра Блюменфельда.

Декларированные в объявлении близлежащие улицы были на месте, а вот декларированные в объявлении места парковки — нет. На обеих сторонах улицы припаркованные машины стояли так плотно друг за другом, что и ноготка не просунешь; они были буквально нанизаны на бамперы друг друга. Некоторое время я кружил по окрестностям, как сошедший с орбиты спутник.

Потом произошло чудо. Я увидел это своими глазами. Точнее говоря, я увидел чудо в его начальной стадии. Я увидел одного американца, который взялся за ручку двери своего припаркованного автомобиля. Я даже привстал со своего сиденья:

— Вы уезжаете?

— Я — что? Уезжаю ли я? — Он явно не верил своим ушам. — Я ждал этого места парковки два года и только прошлой осенью получил его, сэр. Это было после того урагана, который унес все припаркованные тут машины…

Только сейчас мне бросилось в глаза, что крыша его машины, так же, как и всех прочих, была покрыта толстым слоем пыли. Так что ждать тут было нечего.

— Где, хотя бы примерно, я мог бы найти место для парковки, — спросил я.

Ответ после долгого раздумья и почесывания затылка возвестил, что ждать ничего хорошего не приходится:

— Найти место для парковки… Вы имеете в виду свободное место для парковки? Вроде бы, в Техасе еще должно быть одно. Только не забывайте, что количество автомобилей в Америке каждый год увеличивается примерно на пятнадцать миллионов. А длина автомобиля — примерно на десять дюймов в год. По последним данным Гэллапа, восемьдесят три процента населения считают проблему парковки главной опасностью в своей жизни. И только одиннадцать процентов боятся термоядерной войны.

С этими словами он достал с заднего сиденья своей машины самокат, встал на него одной ногой и помчался, оставив дверцу незапертой.

— Эй! Вы же не закрыли машину! — крикнул я ему вслед.

— А зачем? — откликнулся он. — Все равно машину никто не украдет. Где же он сможет припарковаться?

Мой зуб погнал меня дальше. Но все было совершенно бесполезно. Куда ни глянь, стояли припаркованные машины за припаркованными машинами, а где не стояли машины, стояли столбы с табличками, а на табличках стояла надпись:

"Стоянка с начала июля до конца июня запрещена" или "Стоянка запрещена с 0 до 24 часов".

Но даже если где-то и не стояло ни машин, ни столбов, там, наверняка, стояли пожарные гидранты, к которым в Америке не разрешается даже близко приближаться под страхом чудовищных штрафов и лишения свободы, причем неоднократных, если что-то загорится.

На одной из довольно удаленных улиц я отыскал одну афишу, из которой следовало, что здесь можно было парковаться 7-го августа с 3-х до 4-х часов дня. Я начал прикидывать, не стоит ли подождать, хотя бы и так долго, но мой зуб был против этого. Наконец, счастье улыбнулось мне. Перед одним высотным зданием я обнаружил пустое, явно предназначенное для парковки место с вполне доходчивой надписью: "Бесплатная парковка для наших клиентов".