Здесь, под северной звездою... (книга 1) - Линна Вяйнё
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зато у него была невеста, которую он чем ближе узнавал, тем больше уважал, чувствуя себя недостойным ее. Прежде он восхищался привлекательной внешностью Элины. А теперь, хотя он и не знал такого понятия, как «душевная красота», он высоко ценил ее чуткость и чистосердечие, чувствуя себя рядом с нею ужасно грубым и неуклюжим. Порой ему казалось, что судьба слишком щедро наградила его.
Прошло почти полгода его жениховства. Раз-другой он пытался приблизиться к ней, но это ее так напугало, что он отступил со стыдом и досадой. Как будто тень Анны стояла на страже у изголовья кровати Элины.
Мать со страхом следила за каждым их шагом. Теперь ей было еще труднее начать с Элиной откровенный разговор, но после многих колебаний она все же решилась.
Придется отдать прясть кому-нибудь на сторону. Мы сами никак не управимся. Надо бы еще отложить свадьбу, да тебе, кажется, невтерпеж?
— Ну, раз уж назначили на лето...
— А все-таки ты потерпи. Всему свое время. Нужно и в невестах походить. Ждать, конечно, нелегко. Но... прежде, бывало, и подольше ждали. Только тут есть свои опасности. Нынче всякое случается. Следует помнить, что брачный союз заключает бог, и, идя под венец, надо быть чистой.
Говоря это, Анна смотрела Элине прямо в глаза. И хотя девушка сильно смутилась, Анна убедилась в том, что ничего дурного пока не произошло. Но поскольку уж разговор был начат, Анна хотела возможно больше повлиять на дочь и долго говорила о том, как было бы нехорошо, если бы, упаси господи, пришлось приблизить уже назначенный день свадьбы, о котором знает вся деревня.
Однако своими намеками она только подстегнула воображение Элины. Восемнадцатилетнюю девушку не может не волновать постоянная близость и ласки мужчины. И намеки матери только еще больше взбудоражили ее. Не будь Аксели исполнен такого благоговейного уважения к невесте, у них, наверно, гораздо раньше случилось бы то, что произошло наконец однажды летом, в солнечное воскресное утро. Анна уехала в церковь, и Отто отправился «кучером при ней», как он называл такие поездки. Оскар тоже уехал с ними в село, чтобы повидаться с Янне.
Аксели вышел из дому без шапки и босиком, чтобы выгнать Поку на пастбище. Вечером он собирался пойти к Кививуори. Однако выгон находился недалеко от Кививуори, и Аксели, оставив коня пастись, сам махнул прямиком через лесок, охваченный внезапным горячим желанием увидеть Элину. Невеста немного удивилась при виде босого жениха, который пришел, словно крадучись и воровато оглядываясь по сторонам.
В горенке было прохладно. Они лежали на Элининой кровати и молчали. На стекле жужжала муха. Временами доносилось короткое блеяние козы. В окно светило летнее солнце.
Элина казалась рассеянной. Она то глядела на потолок и отодвигалась подальше от Аксели, то вдруг снова впивалась в него страстным поцелуем. Вскоре Аксели понял, что это немножко необычная игра. Но как только он захотел ответить на ласку девушки, Элина отпрянула от него, словно кошка, которой наступили на хвост, и прижалась к стене всем телом, отталкиваясь от него вытянутыми руками.
— Нет... не сейчас...
— Почему?
— Мне страшно.
— Чего?
— Мы ведь еще не обвенчаны.
Парень молчал, с трудом сдерживая себя, и наконец проговорил:
— Если ты не хочешь... То я, конечно... Если для тебя это так важно. Но я все равно не могу это считать грехом. Тебя я не принуждаю...
— Я не хочу... не хочу так... будет красивее...
Затем она, успокоясь немного, вернулась к нему и через несколько минут возобновилась та же игра. И точно так же она снова вырвалась от него.
В третий раз она уже не вырывалась. Только широко раскрытыми глазами смотрела в потолок, как будто собрала все силы, чтобы выдержать величайшее потрясение.
Когда все кончилось, она, тихо заплакав, уткнулась ему в плечо. Были произнесены какие-то невольные слова, по обоим хотелось помолчать. Немного погодя они вышли в сени, достали из чулана хлеб и солонину, съели по куску и вернулись в горенку. Поправляя на себе платье, Элина подошла к зеркалу. Но она не могла смотреть себе в глаза.
Они снова легли. Положив голову на руку Аксели, Элина стала горячо ласкать его. Он хотел заглянуть ей в лицо, но она стыдливо уткнулась ему в плечо. И тут же снова подняла голову, покраснев до корней волос, и засмеялась коротким, отрывистым смехом, как будто ей в рот попала смешинка: хе-хе-хе...
И начала шептать ему на ухо какие-то безумные, ласковые имена. Ибо наконец душа и тело обрели друг друга.
Потом они в первый раз серьезно заговорили о будущем. Аксели прямо объяснил, что жизнь сначала будет тяжелой.
— С братьями не беда. Им пока еще можно не платить долгов. Но нам придется занимать Алекси на работе по крайней мере часть лета, и за труд ему надо будет платить сразу же. И, конечно, прокормить отца с матерью...
— Дело в том, что денег-то у меня нет ни гроша. Отец денег не дает.
Элина слушала серьезно, поскольку Аксели говорил серьезно. Сами по себе дела ее не беспокоили — она просто была не в состоянии думать о них. Беседа как началась, так и закончилась словами Аксели:
— Зимой у Холло будут большие работы в лесу, и мы с Поку пойдем к нему на заработки. Станем бревна возить, как только управимся с поденщиной.
Решимость его казалась убедительной.
И вдруг Элина встрепенулась. Господи, отец с матерью сейчас приедут, а у нее еще и плита не растоплена. Аксели вскочил с кровати и, поглядев на свои босые ноги, неловко усмехнулся.
— Мне надо уходить, пока они не приехали.
— Почему?
— Не могу же я так... Пойду надену шапку да обуюсь.
В сенях они простились. Элина пошла в избу, Аксели— на улицу. Но в дверях он вдруг почувствовал руки на своих плечах. Элина повернула его, осыпая ласками и поцелуями, а он стоял как болван, не умея ответить на эти нежданные ласки. Наконец Элина оторвалась от него, но затворяя за собой дверь, выглянула еще раз. Аксели точно так же оглянулся у наружной двери и они еще с минуту смотрели друг на друга. Элина снова залилась краской, и на лице ее появилась смущенная улыбка, как давеча в постели. И опять у нее вырвался тот
