Петербург - Алекс Кун

Уходили от Соловков под перезвон колоколов. Если выкинуть мысленно недельное стояние на рейде, то можно считать, что острова нас встретили колоколами, и проводили под неумолчный бой.

На этот раз ветер нам помогал, задувая галфвиндом правого галса. Долетели к мысу до вечера и ночевали уже перед пологими каменистыми берегами. Разгружали шесть апостолов, в том числе используя понтоны капральств — благо волна позволяла. Была даже мысль из понтонов выстроить причалы, да разгрузиться по быстрому. Но мысль ленивая, созерцательная, так сказать. Апостолы и так разгружались весьма лихо. Просто как еще один вариант учений? Нууу… Пока думал, половину уже разгрузили.

Целиком апостолы разгрузились к обеду. Хорошо, когда есть много народа и понтонов.

Еще до обеда канонерки вывесили на балках свои катера, плавно спустив их в воду. Теперь катера носились по рейду, вызывая бурный ажиотаж на берегу и безобразно пережигая топливо. Канонерки, в это время, принимали в освободившиеся отсеки припасы с апостолов и штурмовиков Двинского полка. Кутерьма словом.

Отобедали с Петром и его ближним кругом, отягощенным еще и прослойкой полковников, в тесном кубрике Гонца. Народ отнесся с пониманием к причуде Петра и на тесноту не жаловался.

Корректировали планы и сверяли часы. А мне все хотелось сказать — «Да когда же вы все двинетесь то, наконец …». И мои мысленные стоны были услышаны, уж не знаю кем. К вечеру ничего, кроме разбросанной по берегу белой щепы, не напоминало про десятитысячную армию.

Все. Отмучился. Утром доведем пустых апостолов до Двины и пойдем, наконец, заниматься делом, вместе с одним фрегатом и тремя гружеными войсками апостолами. Начинало становиться страшно. Канонерки хоть и не вызвали нареканий на переходе сюда, но внутреннее Белое море, это только начало. И даже наличие на борту канонерок десяти подмастерьев верфи, вместе со сварщиками, уверенности не прибавляли. Мне бы годик погонять эти скороспелые пирожки. Но …

Утром в губе стоял густой туман. Даже соседи по рейду различались с трудом. Снялись с якорей только к обеду и уже к вечеру огибали Орловский мыс. Заходить еще раз на Соловки было выше моих сил. Вдруг выясниться, что и для удачи моего похода нужно еще один храм построить. А матросы у меня набожные. Обойдем стороной.

Погода благоприятствовала. Редкий в это время года западный ветер выдувал флотилию из Белого моря. Канонерки даже спинакеры попробовали. Потом починили их и еще раз попробовали. Усилили оттяжки фок-мачты и третий раз попробовали. Так и не заметили, как нас продуло через горло Белого моря. Оценили изменения только по заходу и усилению ветра. Решили снимать и чинить спинакеры временно воздержавшись от их использования. Скорость эскадра держала и так вполне приличную. Даже фрегат, что шел в головном охранении, периодически догоняли. А он, как пугливый заяц, добавлял парусов и убегал от нас. Веселая чехарда. Кабы еще не усиливающийся ветер с волной — вообще считай морская прогулка.

Разошедшиеся волны дали оценить недостатки тяжелого и низкого корабля. Форштевень не резал набегающие волны, а скорее их рубил. Колуном. Размахиваясь всем кораблем с гребня предыдущей волны. Шли на парусах грота и бизани — работать у фок-мачты становилось чревато. Канониры наглухо задраивали башни, развернув стволы в корму. Мне эта картина напомнила кадры из фильмов, когда танки сквозь лес продираются.

И все одно, на среднюю палубу и в погреба капало, а порой и лилось небольшими порциями. Хорошо, что ковровых дорожек не постелили — а ведь была такая мысль, для надутия щек.

Тем не менее, мое беспокойство за канонерки постепенно отпускало. Гребные валы мерно гудели от набегающего потока воды, запитывая силой судовую машинерию, корпус «потел», местами поскрипывал, но не тек. Полотно заселившие канонерки матросы пели песни, и травили байки. Сбегающих крыс видно не было.

Кстати, про крыс — примета верная. Дело в том, что гнезда свои крысы строят в самых недоступных местах корабля. Именно местах — во множественном числе. И покинуть эти гнезда крыс может заставить только быстро прибывающая вода. Соответственно, когда видишь много убегающих крыс — значит, затопило много гнезд и, скорее всего, дело пахнет свиданием с Нептуном. Нет крыс на новых кораблях? А кто мешал лично принести парочку?

Рубились через волны в средний ветер и под ясным небом. В такую погоду и ночью идти можно без напряжения. Главное, не накаркать. Впрочем, по левому борту дымка прячет фьорды Норвегии — найдем куда спрятаться.

На этот раз, погода, запасы, а особенно срочность и секретность, требовали от нас безостановочного перехода. Тяжело? Очень. Август на побережье Норвегии это не ноябрь — море пока еще приветливое. Но к ходу канонерок привыкать приходилось довольно тяжело. Все же, ход деревянных кораблей заметно «мягче». Пересматривал некоторые конструктивные элементы и детали внутреннего оснащения. Вообще, большую часть перехода провел в утробе канонерок. Лежал между шпангоутами, наблюдал и замерял провис веревочки. Слушал железо. Лазил под опорами машин, искал люфты и сдвиги. А потом все по новому кругу. Набирал статистику. На меня даже поглядывать начали как на блаженного. Хорошо им — они мне верят безоговорочно, и в канонерках ничуть не сомневаются. Мне бы такую веру — слепил бы корабли вообще из фольги. Тогда и ход бы был мягче.

Дни слились в одну непрерывную работу и прошли под знаком промасленной спецовки. А пресной воды, на борту перегруженной людьми канонерки — в обрез. Именно по этому честь Датской крепости отдавал адмирал, больше похожий на трубочиста. Механики у нас на борту и то выглядели более чистенькими. Впрочем, со стен Кронборга таких нюансов не разглядят.

На наше приветствие, гулко разнесшееся по проливу, датчане опять впали в ступор. Флаг то наш они хорошо теперь знают — но корабли их, похоже, удивили. Пусть привыкают. А то если сразу тут на броненосцах пройти — могу вызвать массу сердечных приступов.

Копенгаген миновали уже ближе к вечеру, сделав вид, что город мы не заметили, а вот в пролив Скагеррака входили на цыпочках — осадка апостолов немногим уступала утопленным тут линкорам.

К счастью, датчане, видимо впечатленные произошедшими тут событиями, тщательно разметили фарватер. Более того, явно увеличив количество вешек. Шли будто по реке, с берегами отчеркнутыми молодыми деревцами. И все одно, шли потихоньку, первыми под моторами ползли канонерки, проверяя глубину прямо посередине размеченного фарватера. Параноики. С адмиралом во главе. И, как окончательный штришок, однозначно говорящей о нашем психическом здоровье — плавно вращающиеся башни канонерок с напряженными пушкарями внутри. Пусть думают, что хотят — но попадаться в собственную ловушку будет верхом идиотизма.

Утром перестали осторожничать, давно выбравшись в Ботнический залив и добавили парусов, нахально идя между Швецией и архипелагом небольших островков Ерхолмене с самым большим центральным островом Кристиансе и стоящем на нем форте.

Хотя, у нашей наглости основания были — кто тут рискнет нападать на русский флот, только о котором и разговаривают последние годы в кулуарах? Нет, на зуб обязательно попробуют — но уверен, не в этом году, если Крюйс на юге сделает все, как задумывали.

Словом, нападений не опасался — а то, что фрегат отсылал выше на ветер, так это простая пунктуальность. Пусть несут службу как положено.

С этим фрегатом получился некоторый казус.

Уже на траверзе шведского Боргхольма, совсем чуток не дойдя до Готланда, нас перехватил наш же патруль. При этом, видимо одурев от безнаказанности на Балтике, фрегат патруля начал немедленно подниматься на ветер, занимая наиболее удобную позицию для атаки. Согласен, наши флаги видеть он не мог, да и видимость была средненькая. Но мне, почему-то, по силуэту, сразу было понятно — это наш фрегат старой модификации. А уж не узнать в дымке наши апостолы…

Тем не менее, фрегат выходил на ударные позиции, и мне даже стало интересно — мол, и дальше то что? Впрочем, обе башни левого борта канонерок лихорадочно расчехляли — вдруг супостаты наш фрегат захватили?

Поразительная не профессиональность команды патруля! Это надо же было так увлечься нашей эскадрой, чтоб прозевать выход из дымки ветрового охранения! Судя по моей дальнейшей мысленной реконструкции — патруль увидел наплывающие на них паруса фрегата охранения слишком поздно. И самое обидное, немедленно пальнул правым бортом.

Два раза к счастью — не попал, и разглядел флаг на приближающемся фрегате. Скорее даже три раза к счастью — так как фрегат не ответил. Точнее, есть у меня подозрение, что ответил — ибо корабли разошлись, чуть ли не борт в борт. А позже, при разборе этой ситуации, офицеры корабля подозрительно густо краснели, описывая этот момент.