Петербург - Алекс Кун

Ночь проспал как убитый, даже канонерку профилактически не облазал, исходя из того, что раз до Балтики дошла — пройдет и еще пару тройку сотен километров.

Утро зарождалось хмурое, но небо сдержалось, и к обеду, среди разрывов облаков, проглядывало солнце. Наклонные броневые пластины рубки нагрелись, и пометил себе еще один не проработанный момент. Но сделать с ним ничего пока нельзя, можно было просто расстегнуть бушлат и привалиться к плитам спиной, подставляя бледное пузо уходящему лету.

После обеда подошли к Гогланду. Сердце защемило, а взгляд начал самостоятельно искать стройную полосатую мачту южного маяка. Хмыкнул. Привычки не пропьешь. Сбегал в кубрик за монетой. Серебряного рубля не жалко, ради успеха экспедиции. Бросил монету на траверзе маяка — все как положено. Примите, Нептун и дух острова, жертву от безбожника, можно сказать, почти язычника, верящего в приметы. Даруйте удачу в походе.

От Гогланда эскадра легла строго на юго-восток. До Устья Нарвы оставалось около 80 километров. К ночи дойдем.

Утро, рваными клочьями тумана, выплывающего по руслу Нарвы, пробирало до костей. А может, просто не выспался. У меня начался привычный мандраж перед операцией, и пол ночи прислушивался — слышна или нет канонада. Хотя, по реке до крепостей около 15 километров, но серьезную баталию должно быть слышно.

Корабли хоть и ставили на якоря почти в полной темноте, но канонерки стояли носом строго к берегу, пряча уязвимую корму с рулем и винтами, а еще дальше растянулась вдоль берега линия утят, угрожая бортами любым шлюпкам, рискнувшим пойти на абордаж канонерок. Понимаю, что это паранойя — на два десятка судов даже Петр абордажем не попрет. Правда, на счет Петра не уверен. Но ночь прошла спокойно.

И утро прошло спокойно. Отправил на двух шлюпках капральство, в рыбачий поселок недалеко от устья Нарвы. Даже переводчика от сердца оторвал, строго предупредив капрала, что если переводчика подстрелят — он сам мне переводить будет.

К обеду шлюпки вернулись. Стратегической информации не принесли. Ну, бухало, ну солдаты приезжали, все добро вытрясли. Потом еще приходили. Конные патрули постоянно крутятся — а чьи именно — какая разница рыбаку, кто его грабит?

Ну и у кого спрашивать? Отправил капральство обратно в деревню. По словам рыбаков — патрули малочисленные, если наши — поговорим, если нет — постреляем.

Патрули оказались наши. Да только не из корпуса. Дела заваривались совершенно неплановые.

Во второй половине дня вернулся капрал с четверкой морпехов на веслах, и командиром встреченного патруля. Неожиданностью этот визит не был, уже добрых полчаса наблюдал на берегу эту «встречу на Эльбе». Более того, кроме меня, эту встречу наблюдали сквозь дальномер пушкари правой носовой и кормовой башен.

Когда говорил, что в неприятельский патруль постреляем — имел в виду вовсе не ружья. Стал бы иначе капральство отправлять — мне люди дороги. В итоге, береговой костер этих дорогих людей находился под постоянным наблюдением, и распитие чарки за встречу, из фляг патруля, проходило под умиленными взглядами всей эскадры.

Потом с капралом этот момент обсудим… Воду родниковую? Угу. А зачем ее рукавом занюхивать? Холодная? … Пусть только доплывут …

Сидели в штурманской рубке с командиром патруля над картой. То, что не все пошло по плану — уже понял. Теперь выяснял глубину … эээ … ямы, куда мы попали.

Но яма оказалась мелковата. Подробностей взятия Нарвы патрульный не ведал, зато подробно рассказал, как армия Репнина пришла сюда вслед за Шлипенбахом. Не надо иметь более одной извилины, чтоб сообразить — Нарва успела попросить подмоги, но Шлипенбах не успел. Так как информация, в эти времена, имеет скорость конных курьеров. Репнин выдвинулся через день после Шлипенбаха и засел от него в 5 километрах. Собственно, военные лагеря с крепостью образовали практически равносторонний треугольник. До момента подхода Репнина Шлипенбах попробовал один штурм, явно неудачный, после чего возникла патовая ситуация. Свеи атаковать не могут, опасаясь быть зажатыми, и уйти им сложно — на юго-запад от Нарвы сплошные болота, особо непролазные весной и осенью. Отступить можно двумя коридорами — но на одном из них сидит Репнин, а второй идет вдоль берега, и пройти по нему можно, только подставив фланги.

Диспозиция ясна — непонятно почему не атакует Репнин. Почему не делают вылазку из крепости, еще могу понять — там перевес сил минимум в 4 раза не в нашу пользу. Вейде строго было указано беречь людей. А Репнин то чего сидит? У него то паритет со свеями! Правда, контингент у него собрался … разношерстный. Но есть подозрение, что они так и досидят до зимы.

Нет у меня времени так долго якоря пачкать. Накидывали с патрульным планы расположения армии свеев. Гулко бахнула правая носовая, и с небольшой паузой бахнула еще раз, одновременно с ней рявкнула задняя кормовая. Канонерка ощутимо качнулась. Да и выстрел без моральной подготовки заставил подпрыгнуть не только патрульного, но и меня. Совсем сдурели? Четыре 100мм снаряда! Там что?! Танк в кустах прятался? Хоть попали? А то любопытно будет глянуть на это чудо механики 18 века.

Выскочили на верхнюю палубу, отобрал бинокль у старпома. Капральство на берегу возвращалось от лодки к костру. Рядом с берегом патрульный успокаивал мотающую головой лошадь. Второй лошади видно не было. Расплывались еще шляпки дымных грибов дальше по берегу. И где танк?! Или минимум бронетранспортер!

— Старпом доклад.

Начал выслушивать слегка запинающийся доклад, не отрываясь от бинокля, и пытаясь высмотреть хоть признаки бронетележки в кустах.

— Нападение на патруль … четверкой конного патруля свеев… нападение отбито.

Подождал продолжения. Плохо мы в школах ребят учим. Отвратительно. Оторвался от бинокля и глянул на старпома ожидающе. И…?

Понятно. Начал задумчивым голосом.

— Четыре снаряда нам не дешевле стоимости снаряжения этого патруля обошлись. Капральство в состоянии было справиться с четверкой конных без поддержки флота. Кто отдал команду открыть огонь?

По краснеющему старпому догадаться, кто это был, труда не составило. Жаль, что капитан отсыпался после вахты, но хорошо, что дурость вылезла не в бою.

— Старпом. У нас большой бой впереди. Каждый снаряд ценен. Решение на открытие огня считаю поспешным. Назначаю штраф в размере стоимости трех снарядов.

На некоторое удивление старпома, почему именно трех, добавил

— За один снаряд по столь мелкой цели наказывать бы не стал, вот его из штрафа и отнял.

Просмотрел берег в бинокль еще раз. Солдаты линиями прочесывали кусты.

— Хоть попали?

— Точно так! Попали с обеих башен.

Хмыкнул бравости рапорта. Господи, какие же еще мальчишки. Что делаю в этом питомнике саженцев дубов? Попали они. Мдя …

Отдал бинокль, поманил патрульного в рубку, обратно к картам.

— Так как нашу эскадру до вечера точно обнаружат — нельзя терять ни минуты, чтоб напасть неожиданно. Посему нет времени согласовывать наши планы с Аникитой Иванычем. Передайте ему мое почтение и это письмо. Только письмо потребно довезти даже ежели в тебе и лошади будет по десятку пуль. Вопросы есть?

Дописал краткое письмо и накарябал схему, благоразумно не став рисовать человечков и кораблики — все и так понятно — тут мы бабахаем, оттуда он идет — тут свеи сдаются. Отправил патрульного. Посидел еще минутку, чтоб переход от мира к войне был не такой резкий — и объявил боевую тревогу.

Первый раз с момента выхода из Висбю канонерки разогревали котлы экономичного хода. Утят оставляем в устье Нарвы с приказом — в случае приближения неприятельских кораблей, что маловероятно, выбрасываться на берег или, минимум, выбрасывать весь десант. В бой, даже против пинаса или рыбачьей лодки, с десантом на борту вступать запрещал — уж очень плотно на утятах народ сидит.

Канонерки поднимались по Нарве на ощупь. Коварная тут речка. Вроде и широкая, и полноводная — но глубина редко где добиралась до 6 метров. Даже пожалел, что мы сюда сунулись. Чуть не так и сядем на мель. Страшного ничего не случиться — скорости совсем нет, реверсом с мели сойдем. Но пешком было бы быстрее. Ночь застала у группы островов в месте расширения Нарвы. Решил ночевать тут. До крепости меньше 5 километров остается, но между нами и крепостью должны стоять свеи. Костров, правда, не видно — но разумнее подождать утра.

Всю ночь вскакивал, прислушивался, курил на верхней палубе, глядя на бродящие тени усиленных нарядов. Утром вскочил не свет ни заря, оценил густоту тумана, и расслабился — чего так дергаюсь то? Вон экипаж бодрый, разговоры, шуточки. Можно подумать, мы тут гуляем. Пошел спать. Ну их, свеев этих. Задачу капитану поставил, что делать все знают. Чего зря нервы мотать?

Заснуть не получалось. Лежал на койке, закинув руки за голову, и слушал жизнь корабля, услужливо разносимую железными перегородками. Время уходило по капле, вытягивая нервы в звенящие струны. В каюту заглянул капитан.