Проклятие египетской жрицы - Дмитрий Григорьев

– Какой пище для космонавтов?!

– Ну, такой, из тюбика!

– Из какого тюбика?! Ты что, не долечился?

– Ну, как из какого? Я точно описать не берусь, но вам он должен быть хорошо знаком! Вы же его видели так близко! Давайте-ка дружно попросим у новоиспеченного аспиранта Вишневского, чтобы он показал нам свой тюбик!

– Убирайся! – прошипела Белка. – И забудь про свои фаги! Я сделаю так, чтобы тебя больше ни в один приличный институт не взяли!

Здесь она ошибалась. Если бы у меня не было путей отхода, я, возможно, не вел бы себя так нагло. Причем отход на заранее подготовленные позиции был в такую организацию, где вес голоса Белки приближался к нулю. Спиридон был невысокого мнения о профессорше Белкиной, а его командование, от которого зависело мое назначение, и не подозревало об ее существовании. Тогда я еще не знал, что мой отход не будет таким гладким, как я его себе представлял, и затянется на неопределенное время.

Ну а пока, как вы могли догадаться, положенные две недели мне отрабатывать не пришлось, но, как ни странно, стипендию за них заплатили, что составило ровно сороковую часть от гонорара, полученного от Сруля…

– Ты опять о чем-то думаешь! – послышался с кровати сонный голос Танюшки.

– Прощаюсь с прошлой жизнью! – я отвел взгляд от университетского городка за окном и так быстро задернул штору, как будто испугался, что она увидит мое прошлое.

Не успел я обернуться, как был заключен в объятья.

– Да ты совсем продрог! Пойдем, я тебя отогрею!

Только мы залезли под одеяло, как из коридора донеслись звуки шагов и приглушенные разговоры.

– Родители собираются на работу, – шепнула Танюшка.

Следующие полчаса мы тихо лежали обнявшись, не позволяя себе никаких глупостей, хотя очень хотелось. Зато, когда шум отъезжающей машины оставил за собой лишь обиженный лай Тоби, мы предались любви не боясь быть услышанными!

Около полудня нас разбудил телефонный звонок из-под кровати. Я свесился и выудил оттуда свои спортивные штаны.

– Ты куда запропастился? – услышал я недовольный голос Сруля. – Время не терпит!

– А где я должен быть? – прошептал я, вися вниз головой.

– Ты должен был мне отзвониться, как только фотокарточки на загранпаспорт будут готовы!

– Загранпаспорт?

– Просыпайся, мать твою! Вспоминай!

Я попытался проиграть в голове наш вчерашний разговор, но недавняя волна воспоминаний и ночная буря эмоций оставили там полный кавардак.

– Мы говорили о..? – я затянул паузу, ожидая подсказки.

– Ты что? Влюбился там что ли? Я тебя таким идиотом не помню!

– Влюбился, влюбился, не томи!

Начавшая уже шевелиться Танюшка вдруг замерла. Я выскользнул из-под одеяла и тихо перетек на пол.

– Через три дня ты улетаешь в Сибирь!

– Куда?!

– Через час жду тебя в «Стекляшке» с фотокарточками! Все! Отбой!

Я сидел на полу, слушая короткие гудки. Вытащив из-под кровати свою спортивную куртку, нашел в кармане мятый конверт с деньгами: «Кажется, вчера я подписался на какую-то аферу!»

– Что случилось? – Мой потерянный вид озадачил Танюшку.

– Где у нас ближайшее фотоателье?

– Напротив платформы.

– Мне надо отлучиться на пару часов.

– Я с тобой! Но сначала покормлю тебя завтраком! – соскочила она с кровати, чуть не наступив мне на голову.

– Завтраком тебя буду кормить я, пока готовятся фотографии!

– А зачем тебе фотографии? – наконец спросила Танюшка, когда мы уже сидели в кафе напротив фотоателье.

«Умничка! – подумал я. – Целый час скрывала свое любопытство! А действительно, зачем?! Загранпаспорт у меня есть, а для Сибири он и не нужен!»

– Извини, что спросила, – потупилась девушка, расценив мое молчание по-своему.

– Ну, ты что, милая! – я тронул ее за руку. – У меня от тебя секретов нет! Это нужно для очередного спецзадания.

– Знаю, знаю! По переводу клиентов через границу!

– Запомнила! – рассмеялся я.

– Конечно, запомнила! Я же тебе говорила, что у меня отец пограничник! Да еще и мать на таможне служит! Кстати, они оба дежурят сутками.

– То есть ты хочешь сказать, что сегодня ночью мы будем одни?!

– Я буду одна!

– А как же я?!

– А ты будешь на спецзадании! – ехидно заметила она.

– Ну, не сердись, малыш! Работа у меня такая. Правда!

Она замолчала, о чем-то думая. Я смотрел на ее насупленные бровки и сморщенный носик, и мне не хотелось ни в какую Сибирь.

«А на какие шиши ты будешь жить со своей ненаглядной?» – спросил я себя, и поездка к черту на куличики стала необходимостью.

– Ладно! Будем считать, что я поверила, но как вернемся домой, поставлю тебя в угол!

– А как же мультики! – заканючил я.

– Заслужить надо! – обворожительно улыбнулась она.

– Всегда к вашим услугам-с! – я поднялся из-за стола и по-гусарски щелкнул каблуками.

Вместо стука получился залихватский свист резиновых кроссовок по пластиковой плитке. Ничуть не смутившись, я галантно поцеловал даме ручку:

– Не скучайте-с мадам-с, я скоро-с!

Подошло время забирать карточки.

Уже из ателье я позвонил Срулю, что скоро буду.

Глава 4

Дочь двух капитанов

– К чему такая спешка?! – плюхнулся я за столик к Срулю. – Дал бы мне аванс прогулять! Я такую девчонку встретил!

– Точно влюбился! – Радости за товарища в голосе детектива не было. – Мне теперь страшно за наше дело!

– Что за дело-то? И зачем тебе моя глянцевая личность? – Я положил на стол конверт с фотокарточками.

– Через три дня ты станешь финном.

– Финном?! А при чем здесь Сибирь?

– Вы полетите на международную станцию по контролю за химическим вооружением.

– Фу-у-уф, напугал! Я уже подумал, в космос!

– Зря веселишься! Дело не шуточное! – оборвал меня детектив. – Освободившееся место эстонского химика может занять только иностранец, поэтому, по легенде, вы будете финнами. Ты химик, Мишель твой переводчик.

– Точно, Мишель. Вчера ты это имя поминал. Кто она, снова напомни?

– Капитан таллинской полиции. Это ее напарник застрелился на той самой станции.

– Ну ладно, с ней понятно. А что, в Таллине все химики перевелись?

– Это вопрос политический. Наш клиент слишком известная там фигура и, по понятным причинам, хочет, чтобы об этом деле знало как можно меньше эстонцев. Ну, а потом, он из наших, – в первый раз за беседу Сруль улыбнулся и показал на свой шнобель, – а как много евреев-детективов ты знаешь? Так что я личность в наших кругах известная, и мне доверяют. Поэтому я тебя умоляю, не подведи меня!

– Сколько времени это все займет? – я привстал и попытался выглянуть на улицу, где меня ждала Танюшка, но куда там! Хоть у кафе и были две стены полностью из стекла, откуда и взялось название «Стекляшка», Сруль, как всегда, сел в самый дальний и самый темный угол.

– Твоей возлюбленной придется подождать месячишко-другой! – кивнул он в сторону улицы и, пытаясь предупредить мои возражения, быстро добавил:

– Зато потом будете наслаждаться жизнью в полной мере! Миллион за каждый месяц, проведенный в тайге, тебя устроит?

– Та-а-ак! Теперь уже значит в тайге?! Боюсь, как бы к концу нашего разговора место действия не перенеслось в кедровое дупло! – отшутился я, скрывая возбуждение от названной суммы.

– Помимо жирного гонорара, тебя ждет еще куча бонусов! – он достал конверт намного толще вчерашнего и положил передо мной. – Сегодня вечером или завтра утром мотнись в Выборг и справь себе гардеробчик из финских шмоток, а то обитатели научной станции могут не понять, почему их финский коллега все время ходит в одном и том же спортивном костюме!

– Ну, во-первых, я еще не был дома, чтобы переодеться! – парировал я. – А во-вторых, веришь или нет, но это трико самое что ни на есть финское!

– Верю, верю! – запоздало расхохотался Сруль своей шутке. – Не обижайся! Беги к своей зазнобе, но чтобы послезавтра был при полном параде и готовым к отъезду! Да, и последнее. Не забудь взять свой шпионский набор макияжа. Никогда не знаешь, с чем придется столкнуться.

– Не понял?! Как «и последнее»? – оторопел я. – А когда мы обсудим детали дела?

– Никаких деталей, никакой конкретики! Все, что тебе надо будет знать, расскажет Мишель во время полета. Тебе с ней полсуток болтаться в небе, так что не переживай, получишь полный инструктаж! И об одном прошу, никакой самодеятельности! Сиди в лаборатории и никуда не высовывайся. Ты – официальная причина для Мишель быть допущенной на станцию, и все! – детектив заметно нервничал. – Занимайся своей наукой, а она пусть шуршит насчет самоубийств!

Мне это все больше не нравилось. Все в спешке, все на ходу. Никаких четких задач. Сумасшедшие деньги ни за что. Роль финского химика. Ладно, по-фински я немного болтаю, незнающего язык человека можно провести, но химия? Отравляющие боевые вещества – еще куда ни шло, фельдшерско-армейская выучка вытянет, а что делать, если докопаются до высших материй? Поначалу можно будет списать на языковой барьер, а потом?