Проклятие египетской жрицы - Дмитрий Григорьев

Ранним утром мы уже стояли на платформе. Обняв сладко зевающую Танюшку, я размышлял о превратностях судьбы: «Подумать только! Почти каждый день я видел крыши Тимяшкино из окон лаборатории и даже не догадывался, что под одной из них живет моя судьба!»

День пролетел на одном дыхании, а нервное ожидание встречи с родителями Танюшки лишь обостряло ощущение счастья.

Когда мы появились на пороге, то родители выглядели напуганными больше меня. И не удивительно. Их светящаяся от счастья дочь появилась в сопровождении одетого с иголочки франта, который одной рукой держал огромный букет, а другой новый, еще с бирками, чемодан.

– Познакомьтесь, это Рик! – вошла первой Танюшка.

– Иностранец что ли? – не отрывая от меня взгляда, холодно спросил отец.

– Так точно, финн! – отрапортовал я.

– Это мой отец Николай Иванович, а это мама Валентина Петровна.

– Проходите, проходите! – опомнилась хозяйка.

– Это вам! – протянул я ей цветы и подумал: «Так вот чьи огромные глаза унаследовала Танюшка!»

– Спасибо! – расплылась в улыбке Валентина Петровна и повернулась к дочери. – Ты, когда звонила, могла бы предупредить, что твой знакомый иностранец!

– Да какой он иностранец! – прыснула дочь. – Это однокашник Петьки Дмитриева!

Упоминание знакомого имени сразу же разрядило напряжение.

«Не зря педагогам преподают психологию!» – похвалил я про себя Танюшку.

– На побывку? – кивнул на чемодан Николай Иванович.

– Да нет, не сегодня-завтра в поход!

– Балтийское море?

– Зеленое море, – и, увидев недоуменный взгляд хозяина, добавил: «тайги».

– Рик идет медиком в таежную экспедицию! – вставила Танюшка и пребольно толкнула меня в бок. – Прекрати сейчас же! – прошипела она.

– И где же твой знакомый планирует остановиться до начала своего турпохода? – спросил у нее отец.

«Похоже, я переборщил! А все мой поганый язык! Теперь точно выставят за дверь!»

– У нас! – ничтоже сумняшеся ответила моя красавица.

– Я вас не стесню! – быстро добавил я. – Я могу с Тоби на коврике.

Ее отец жег меня взглядом, что-то лихорадочно соображая. Тоби, как назло, меня не признавал, хотя мог бы и помочь уйти из-под обстрела глаз пограничника. Но, видимо, новая одежда пахла финнами и отбивала знакомый запах.

– Хватит стоять на пороге! – вмешалась хозяйка. – Давайте раздевайтесь и за стол!

Я замялся, не зная, куда приткнуть чемодан с финскими шмотками. Николай Иванович взял его у меня и как пушинку закинул на платяной шкаф в прихожей.

– Раздеваться и мыть руки! – наконец выдавил он.

Мы только этого и ждали. Наперегонки кинулись в ванную и закрыли за собой дверь. С облегчением вздохнув, мы открыли воду и стали целоваться, как будто не виделись сто лет!

Сквозь закрытую дверь я услышал короткий приказ:

– Мать, задерни шторы! – И тот же грозный голос прервал нас: – Отставить плескаться! Еда стынет!

Когда сели за стол, Тоби наконец расчухал, что я это я, и стал тянуть меня за новые джинсы, пару раз в азарте прихватив ногу.

– Тоби не всякого принимает! – заметила Валентина Петровна.

– В отличие от нашей дочери! – с долей ехидства ответил муж и обратился ко мне:

– Я надеюсь, Татьяна сказала, что она из семьи военных?

Я кивнул и быстрее прожевал кусок отбивной.

– Очень вкусно! – похвалил я хозяйку.

– А ты сам-то в армии служил? – наседал глава семьи военных.

– Да куда ж я денусь с подводной лодки?! На Черноморском флоте, три года как с куста!

– Как я понимаю, фельдшером? На берегу или на корабле?

– На флагманском крейсере!

– Тогда, мать, не грех и по сто! – обратился он к жене.

Мы выпили за тех, кто в море, и Николай Иванович потянул меня на улицу курить. Я уже давно не баловался табаком, и с непривычки приятно закружилась голова. Я сел на крыльцо и прислонился к перилам. Тоби пристроился рядом.

– Как же так, сынок, после моря и вдруг тайга?

– Голод не тетка, – затянулся я, – заплатить обещали хорошо, а по лесам я с детства болтаюсь.

– С Танькой у тебя серьезно?

– Время покажет.

– Ладно, хоть не соврал, – он затушил сигарету. – Ты где живешь?

– В Сосновой Поляне.

– Почти соседи! Давай-ка я тебя, друг ситный, отвезу домой, а ты в своей тайге подумаешь, нужно ли морочить девчонке голову!

– Спасибо, товарищ командир! Но, во-первых, вам за руль сейчас нельзя, а во-вторых, я обещал вашей дочери, что проведу эти дни с ней. А мое слово верное!

– Я тоже обещал дочери, что выдам ее замуж за офицера. И мое слово, поверь, посильнее твоего будет! Так что давай заключим морское соглашение: я не мешаю тебе держать твое слово, а ты не мешаешь мне держать свое!

Он протянул мне руку.

«Что ж, – решил я, поднимаясь, – появился лишний повод надавить на Спиридона с моим трудоустройством!»

Пожимая руку Николаю Ивановичу, я тогда не знал, что это сама судьба заключила со мной соглашение.

– И еще! – добавил он. – Завтра, а лучше сегодня ночью, вам лучше уехать и провести эти дни подальше отсюда. Ты таежник? Вот и возьми ее с собой куда-нибудь в лес, поучи походной жизни! У нас поселок маленький, мне лишние разговоры не нужны! Задачу понял?

– Так точно!

– После чая можешь приступать! Пошли!

– Я еще немного подышу, – я опустился обратно на крыльцо: «Кто бы сомневался. После подслушанного первой ночью разговора я чего-то подобного и ожидал!»

Тоби вскочил и побежал вслед за хозяином в дом.

Я посмотрел на небо. Звезды здесь были ярче, чем в городе, но из-за белых ночей они все равно были не такие яркие, как на Черном море. Во время службы мы частенько сиживали со Спиридоном на верхней палубе нашего крейсера, глядя в ночное небо и рассуждая о космических вирусах, которые разносятся по вселенной солнечным ветром. Спиридон, а официально военврач, капитан первого ранга Спиридонов Лев Вадимович, был не только главным медиком на флагмане, но и главным вирусологом Черноморского флота. Он-то и стал моим первым научным руководителем по жизни, а не на бумаге.

– Чтобы вывести из строя целый корабль, – начинал он свою первую «лекцию», – не нужны ракеты, несущие сотни боеголовок, достаточно одной консервной банки, несущей кишечный вирус! – и привел в пример английские и американские круизные теплоходы, где норовирус за один день привязывал к унитазу сотни туристов.

– И наша с тобой задача, – назидательно махал он кулаком, – не допустить подобного на вверенном нам корабле!

Он надавал мне кучу научной литературы и закрывал меня с ней в своей каюте, помогая скрыться от вездесущего мичмана, который так и норовил выцепить меня на какую-нибудь учебную тревогу. Поначалу я просто отсыпался, а потом втянулся в чтение, и меня это по-настоящему захватило. Теперь я частенько спорил со Спиридоном о вреде и пользе вирусов, и ему это ужасно нравилось. Многие идеи, которые я выдвигал, были, как я теперь понимаю, бредовые, но он никогда не смеялся над ними.

– Ты должен стать неплохим ученым! – говорил он. – Ты нестандартно мыслишь. И, что самое главное, не боишься свои мысли озвучивать! После службы поступай-ка на биофак, я дам тебе отличную характеристику и позвоню кому надо! У меня в Питере есть друзья. Они замолвят за тебя словечко!

А однажды Спиридон сам удивил меня. В очередной раз сидя под ночным небом, он вдруг заявил:

– А ведь Земля – это тот же корабль! Только плывет он не по океану, а дрейфует вокруг острова-Солнца и боится уплыть на просторы вселенной. А каких там только вирусов не встретишь! – мечтательно протянул он. – Ну да ладно! Рано человечеству еще. Нам бы, вон, со своими вирусами разобраться. Сколько их еще в африканских джунглях прячется?

– Почему в Африке? Что, других мест мало?

– Там они, там, родимые! Где первый человек появился? Правильно, в Африке. А, думаешь, без помощи вирусов обезьяна смогла бы так быстро превратиться в человека?

– Ничего себе быстро. Семь миллионов лет!

– Я думаю, что без вирусов по Земле до сих пор бы бегали мартышки! – улыбнулся он. – Вирусы, как никто, ускоряют мутацию генов и двигают эволюцию вперед. У меня такое подозрение, что вместе с зачатками жизни космос накидал на древнюю Африку кучу метеоритов с разными вирусами.

– Так что, жизнь на Землю пришла из космоса?

– А откуда же еще? Почитай старика Вернадского! Жизнь-то возникла задолго до образования Земли. На многих астероидах и кометах находят органические вещества! По гипотезе Вернадского, метеориты «засеяли» молодую Землю органикой, ну а заодно и вирусами! А сейчас, когда человечество полезло в джунгли, остатки этих вирусов дают себя знать. Откуда, ты думаешь, взялись Эбола и СПИД?

«Тебе бы, Спиридон, научную фантастику писать!» – думал я, глядя в ночное небо.

Мог ли я знать тогда, как это звездное небо круто изменит мою жизнь!

Скрипнувшая сзади дверь вернула меня с небес на землю.

– Ты почему в дом не идешь? С моим отцом не поладили?