Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1 - Анатолий Гейнцельман

Жар-Птицы

За синегрудыми морями,За черноглавыми горами,За тридевять кровавых царств,За тьмою смертей и коварств

Есть ледяные исполины,Есть изумрудные долины,Есть черный, как полуночь, лес,Простерший ветви до небес.

И в том лесу живут Жар-Птицы,Сверкающие как криницы,Когда над ними свой брокатРасстелет пламенный закат.

Живут бесскорбно и беспечно,Века, тысячелетья, вечно,Но обновляясь каждый век,Как беспокойный человек.

В лесу таинственно дремучемГорит алтарь огнем горючим,Жар-Птица в пламени егоСвое меняет естество.

Как только потускнеют крыльяИ дух поникнет от бессилья,Она бросается в огонь,И пламенный на дыбы конь

Подъемлется тогда над лесомК лилейных облаков завесам,И возрожденный Феникс вдругОпишет над горами круг

Пылающий, как ореолыИконы цареградской школы,Затем за тридевять земельЛетит в святую колыбель.

Из чистого рождает чреваТогда младенца Приснодева,И он Поэт, и он Пророк, —Таков Жар-Птицы странный рок.

Солнечные хореи

Солнце машет палашамиРаскаленными над нами,Как червонные гусары,Как исподней янычары.Разбежались облачишки,Как пугливые детишкиВ небе комаров колонны,Да египтян эскадроны.В небе эрос комариный,Пожиранья ритм старинный,В небе золотые стрелы,Да воробушки-пострелыС поля шмыгают на поле,Поедая хлеб на воле.А в тени чернильной пинийКруг измученных Эринний,Словно ведьмы из Макбета,Меж цветочного шербетаСовещается о мщеньиОзверевшим поколеньям.Но меж лавра Пан Великий,Козлоногий, божеликий,На уступчатой свирелиСтонет сладко… ПрисмирелиВдруг озлобленные твари,Насосавшись киновари,Чтоб лишь бабочки и пчелыУкрашали в полдень долы,Чтоб ни черных, и ни белых,И ни красных оголтелыхНе шныряло по дорогам,Где полуденным эклогамМесто лишь да богу Пану,Где цветы поют осанну,Где червонные лучи,Как небесные мечи,Пронизают, возрождая,Душу для земного рая,Где в цветеньи золотомПишется мистерий том.

Миф

В изящной я живу спиралиНа мшистой кладбища стене,Живу без видимой печалиВ полуденном лазурном сне.

Улитка я теперь лесная,Чертящая иероглифСловесный, ничего не зная,Чтоб не переводился миф.

Лебяжии когда-то крыльяСверкали за моей спиной,И без малейшего усильяЯ в солнца погружался зной.

Но праздное меж звезд летаньеМне запретил однажды Бог,И кончились мои скитаньяСредь млечных хаоса дорог.

Мучительный самоанализМеня затем века томил,И крылья по грязи трепались,И стал я сам себе не мил.

Как беспокойный оборотень,Менял я каждый день наряд,Но не был всё же беззаботенИ между голубых наяд.

Всё ниже в лестнице созданийЯ опускался день за днем,От непосильных мне страданий,От игр с таинственным огнем.

И только в этой вот спирали,В ползучем домике моем,Слова совсем поумирали,И примирился я со злом.

На мшистой я ограде раяПишу святой иероглиф,Чтоб, бесполезно умирая,Серебряный оставить миф.

Белые олеандры

Букеты белых олеандров.Дорожки словно саламандрыОт пятен солнечных вокруг.Меж стриженых самшитов кругПылающих пурпурных канн.Вверху безбрежный океанС недвижным страусовым пером,Пьянящим как ямайский ром.

Блестящие листы магнолийТаинственны, как древних схолийВ папирусах истлевший знак,Как в тихих лотосах Карнак.Фонтанов каплющий жемчугРождает райских радуг круг.Рыбешки красные хвостомРаскрыли странных сказок том.

Я, черноризец Анатолий,Меж олеандров и магнолийПеребираю четок круг,Чтобы не обуял испугНезримого теченья лет,Чтоб слишком откровенный свет,Который я так долго пил,Меня совсем не ослепил.

Мне не мешают АлександрыГлядеть на эти олеандры,Не циник я, не Диоген,Хоть и боюсь теней и стен.Меж острия коварных бритвЖиву я только для молитв,И синие вокруг словаНаходит в муках голова.

Я, черноризец Анатолий,Оставлю много дивных схолийК труду Небесного Отца:Словесные мои солнца,Как пламя тысячи лампад,Кромешный озаряют ад.Не слышно голосов Кассандр,Цветет лилейный олеандр.

Морская ода

Море, говори мне метром,Метром говори мне старым,Море, приобщайте с ветром,С ветром приобщайте чарам!Тучи, уносите в море,В море уносите быстро,Тучи, развевайте горе,Горе старого артиста!Скалы, выслушайте песни,Песни выслушайте брата,Скалы, эхом мне прелестнымБудьте в золоте заката!Чайки, резвым хороводом,Хороводом окружите!Связью легкой с небосводом,Легкой связью окрылите!Агавы, пилите тело,Тело старое пилами,Никакого в мире делаНе осталось с сединами.Камни знойные мне душу,Душу всуе отягчают.Я покинуть должен сушу,Где меня не понимают.Ящик красок и палитру,Всё мое теперь богатство,Я храню, чтоб Божью митруНаписать без святотатства.Божьей милостью художникРадужных я натюрмортов,Каждый пыльный подорожникМне милее верных портов.Суть всего живописаньеФорм безжизненных природы,Слов бессмысленных слаганьеВ синие морские оды.

Клумба канн

Овальная в газоне клумба,Конклав кроваво-красных канн,Что были кораблем КолумбаПривезены из странных стран.Вокруг букеты олеандра,Постриженные под ранжир,И я, как мрачная Кассандра,Гляжу на непонятный мир.Кровавые на клумбе канныМеня, как дикого быка,Что на арене лижет раны,Волнуют… Смертная тоска!Экзотики и дикой страстиСимвол – собранье красных канн,Кровавые драконов пастиОни из вымышленных стран.И всё ж меж белых олеандровПрекрасен бархатный кармин,Как между крепостных меандровРяды взрывающихся мин.Вся жизнь – подобное пыланье,Подобный колоритный раж.Словесное само слаганье —Готический такой витраж.Из трупов создаются храмы,Пигменты красок, кисть сама,И в золотые ставят рамыСошедших ради слов с ума.

Большая Медведица

Медведица моя Большая,Как я любил тебя в степи,Когда со скирд глядел, мечтая,Как ты вращалась на цепиВокруг своей Звезды Полярной,В провалах неба, в тишине,На высоте такой кошмарной,Что замираешь в глубине.Вокруг чудовищные стоги,Как тени молчаливых гор,Как рать побитая, как боги,Иль богатырь, как Святогор.Шуршит пахучая солома,Родной приятный аромат,Почти как на постельке домаИль в церковке у Царских Врат.Коней под стогом слышно ржаньеИ тихий говор мужиков,Лягушек дальних завываньеИ всклики острые сверчков.А по хрустальной гемисфереИз черного как бы стекла,Как мост через ночные шхеры,Река Молочная текла,И бриллиантовые звезды,Как тихие стада овец,Как виноградовые грозди,Блистали, соберясь в венец.Медведица моя БольшаяВсех ярче, всех прекрасней там,И я, как у преддверья рая,Тянул к ней ручки по часам.Я не искал ее орбиты,Не исчислял, как астроном:Меня влекли одни Хариты,Я маленький, влюбленный гном.

Год за годом

Год за годом, словно каплиС клюва безразличной цапли,Однозвучно каплют в вечность.Всюду та же неба млечность

И мерцающие звезды,Всюду мрачные погостыЗвезд в пространстве, муравьев…Всюду на могилах Иов

Со скребком многострадальный,Всюду натюрморт печальный,Всюду с клюва сонной цаплиНа болоте каплют капли.

Каплют годы, поколенья,Как немые сновиденья,В киммерийский мрак уходят,Но забвенья не находят.

Всюду те же блещут звезды,Всюду вечности погосты,Те же на болоте цапли,Те же каплющие капли,

Та же рухнувшая сцена,Тех же настроений смена,И актер всегда один,Дон-Кихот и паладин.

Год за годом, век за веком,Человек за человеком,Словно крови красной каплиС клюва каплют сонной цапли…

Розы и фавн

Твои уста – как яблоко гранатное,Твоя душа – как облако закатное,И вся ты – розовый как будто куст,Взобравшийся на храма мшистый руст.

И я люблю тебя, как фавн аттический,Вступая в круг мечты опять магический,И не страшит меня полярный Сфинкс,Когда к губам я приложу сиринкс.

Твои глаза, как Звездная Медведица,Горят в ночи, и всякая нелепицаОстрожная проходит без следа,И жизнь с тобой совсем уж не беда.

Штурвал рука твоя схватила белая,И я могу, уж ничего не делая,Беседовать с незримым божествомО неестественном, о неживом.

Взвивайся же с руста на руст дорический,Как в век давно исчезнувший, классический,Меж трех еще не рухнувших колонн,Всё выше, выше, в самый небосклон.

А я вокруг тебя, мохнатый, голенький,Плясать пущусь, как будто бы для ТоленькиЗевес создал весь этот странный мирИ жизнь – один лишь беспрестанный пир.

Потом взберусь, засеменив копытцами,Через шипы твои, промежду птицами,На чудом уцелевший архитрав,Куда столетий не проник бурав.

И плетью ты меня своей вершинногоОбнимешь с нежностию голубиногоДо маленьких спиралевых рожков,И буду я счастлив меж лепестков.

И всё божественней мои мелодии,Воскресли будто сызнова Мефодии,И с удивлением полярный СфинксГлядит на фавна, розы и сиринкс.

Сумерки