Burglars trip - Valley

Результат был нулевым. Все, в чем я смог убедиться, подслушивая беседы Кеса с Фламелем, – происходящее у нас и сейчас, а тем более то, что будет происходить через пару лет, не интересовало их обоих совершенно. При этом они могли запросто убить часов восемь, вспоминая, как Фарнезе снимал осаду Руана. Вот нечего людям делать. Хотя, ну какие они люди. Даже Фламель человек очень сомнительный. А о Кесе и говорить нечего.

Совсем иначе дело обстояло, когда приходил Дамблдор.

Начать с того, что я так и не смог рассчитать систему их встреч. Они не были привязаны ни к солнечному календарю, ни к лунному, ни к чему бы то ни было еще, но система была абсолютно точно. Кес не любил неожиданностей.

Альбус появлялся из западного камина в четыре десять утра. Обычно Кес сам его встречал. На этом постоянные заканчивались и начинались сплошные переменные. Что я только ни делал, желая выяснить, как все-таки Дамблдор определяет даты своих визитов. Зная своеобразные пристрастия Кеса, я перебрал все известные и неизвестные системы летоисчисления, даже самые экзотические. Ничего не получалось. А встречались они часто, однажды даже четыре дня подряд, и не потому, что случилось что-то важное, а потому что так выходило по их договоренности.

Меня это невероятно злило, и желание выяснить их секрет довольно быстро приобрело вид спорта, став даже сильнее, чем желание поймать Блэка. Караулить их каждую ночь было несколько утомительно, даже в отсутствие Шефа, а уж когда вернется, так вообще немыслимо, и я просто поставил на Западный камин оповещатель. Когда директор там проходил – я знал об этом.

С Дамблдором Кес говорил о более интересных вещах. Точнее, говорил Дамблдор. Кес откровенно скучал и не стеснялся это демонстрировать.

Хотя смутить этим Альбуса было все равно невозможно. Он мягко и неотвратимо уговаривал и уговаривал, а я сидел и вспоминал, как Кес сказал мне однажды: «Есть люди, которым проще уступить, чем объяснить, почему ты не хочешь этого делать». Неужели он имел в виду моего директора?..

Но даже если и так, то в данном случае Кес уступать не собирался и, уставая от бесконечных уговоров, время от времени устраивал скандалы с очень обидными и несправедливыми обвинениями в адрес Дамблдора. Самым неприятным было то, что директор, видимо, несправедливыми эти обвинения не считал, ужасно расстраивался и отбивался довольно вяло.

Основное и, строго говоря, единственное заявление Кеса гласило, что Альбус сам во всем виноват. И их бесконечные разговоры были лишь вариациями на эту неисчерпаемую тему.

Беседовали они, разумеется, о Темном Лорде и его скором, по их мнению, возвращении. Стоит ли говорить, что я полгода слушал их однообразные препирательства, боясь пропустить хоть слово.

Затрудняюсь точно сказать, когда я понял, что они оба лгут. Каждый говорил ровно противоположное тому, что думал, и до хрипоты был готов отстаивать эту «противоположную» точку зрения.

Дамблдор действительно верил, что он сам во всем виноват. Сам научил, сам не уследил, пустил на самотек, не предусмотрел, не остановил, не смог. Но когда Кес начинал обвинять его во всем этом, он категорически не желал признавать за собой всех этих грехов. Нет, он, конечно, правильно делал, что не признавал. Его промахи – это его сугубо личное дело. Но мне не нравился такой подход в принципе. Альбус слишком много на себя берет, полностью принимая вину за чужие решения.

Кес же был убежден, что кроме самого человека никто за его судьбу никакой ответственности нести не может, потому что люди и за собственной фортуной часто уследить не в состоянии. Уж что-что, а мнение Кеса по этому вопросу было мне отлично известно. Слишком долго он в свое время убеждал в обратном меня самого.

Обвинения Кеса раз от раза становились все гротескнее и необоснованней. Возможно, он хотел, чтобы Альбус именно это и увидел. А я учился. Учился понимать, что они действительно прячут за своими перепалками, чего хотят и чего боятся.

С Дамблдором все было просто. Хоть он и не желал признавать этого, но готов был обвинить себя и в войне, и в том, что не уследил не только за Лордом, но и за его последователями, потому что через Хогвартс, за редким исключением прошли мы все, и в жертвах, которые уже были и которые еще будут.

Кеса это не просто злило. Его это бесило, если я хоть что-то научился понимать, общаясь с ним столько лет. Он не верил в личность. Его философия сводилась к социальному развитию, каким-то бесконечным процессам, неотвратимости прогресса, вселенской дури общества в целом и каждого индивидуума в отдельности. Другими словами, Кес считал, что человек толком не может просчитать даже результаты собственных действий, не говоря уже о чьих-то чужих, но при этом упорно доказывал Дамблдору обратное. Когда я все это понял, то долго думал, зачем же он так поступает. На следующей их встрече, когда Кес перешел уже к совсем идиотским обвинениям, мне все стало ясно.

Дамблдор показал ему собственное воспоминание о том, как забирал нашего Лорда из маггловского приюта в Хогвартс. Воспоминание было коротким, и, как только они вновь оказались на Тревесе, Кес принялся за свое:

- Ты только посмотри, Альба, бедная женщина чуть не спилась от твоих фокусов.

- И в этом я виноват? – устало спросил директор.

- А кто? Я? Это не я беру на себя попечение о юных магах. Почему ты не забрал оттуда Томми раньше?

- Ему не было одиннадцати лет…

- Ого. То есть ты склонен придерживаться буквы закона и строгих правил? Отлично. Я тоже.

Это здорово, что я навострился их слушать. Ведь я был совершенно уверен, что Кес так издевается только надо мной, а я, по врожденной дури, не могу с ним справиться. А вот и нет. Дамблдор тоже, оказывается, не может. Прекрасно видит ловушки, но не может, потому что Кес подлейшим образом бьет в самое больное место. И, кстати, я знал, как в данном случае можно было бы отбиться. Кес давным-давно меня научил. Надо сразу переходить на личность противника. Слабые места есть у всех. И каждый в чем-нибудь да виноват. Если не по-настоящему, то по собственным представлениям. У Кеса этого добра тоже хватает. У всех есть темы, перевод разговора на которые гарантирует мгновенную смену направления беседы. Я бы на месте Дамблдора просто сделал бы какое-нибудь заявление общерелигиозной направленности. Именно это почему-то всегда сразу выбивает Кеса из колеи. Он тут же сказал бы, что я невежа и мне лучше помолчать. А потом бы, кстати, извинялся. И никаких больше обвинений в мой адрес.

Но это я. Альбус был выше таких мелких уловок. У него один путь – прекратить самого себя обвинять. Но я очень сомневаюсь, что путь этот окажется ему доступен. Зря Кес старается. Дамблдор слишком хороший человек, чтобы не считать несовершенство этого мира собственной проблемой. Это Кесу на всех плевать. Что с него взять.

- Я ведь просил тебе, Люци, никогда не связывать свой бизнес с политикой.

Я сидел за столом, а он в раздражении ходил у меня за спиной.

Ну, во-первых, мало ли кто о чем просил, а во-вторых…

Он подошел и почти неощутимо взял меня сзади за волосы. Я так испугался, что, не дожидаясь, пока он потянет, сам мгновенно откинул голову назад, впившись в него растерянным взглядом.

- На деньги и власть должно быть право, - обычным голосом, как будто он сидел напротив, а не стоял рядом, держа меня за волосы, произнес Кес. – Это не одно и то же. На золото у тебя право есть, его и не отнять, а вот на власть - нет. И никогда не будет. Не стоит стремиться к тому, что тебе не по зубам, мой мальчик. Поломаешь. А без зубов жить невесело.

Он отпустил меня. Сердце билось как бешенное.

Что это было? Невозможно понять. Он сердится? Конечно, он сердится. Но это не причина так меня пугать! Он не Лорд, чтобы я его боялся. Что за выходки?

Если бы он сделал хоть одно резкое движение, причинил мне боль, даже самую легкую, сказал бы что-нибудь грубое, злое или не настолько обычным благодушным тоном…

Но он держался совершенно невозмутимо, и, несмотря на то что я безумно перепугался, рассердиться на него до конца не получалось. Осталось ощущение, будто он просто увидел что-то странное у меня на подбородке и хотел разглядеть получше.

- Люци, мы договорились? Не делай больше глупостей, прошу тебя.

- Договорились, - буркнул я, вставая.

Просит он. Нашел ненормального с тобой связываться.

Я попросту тебя обману.

Дешевле будет.

Я потому на свете прожил,

Не зная горестей и бед,

Что, не жалея искры Божьей,

Себе варил на ней обед.

Игорь Губерман

Я сижу на полу за диваном в мантии-невидимке Фэйта и слушаю очередной разговор, в сотый раз пытаясь понять, как так получилось, что я не догадался делать этого раньше.

- Он же приходил к тебе, Альба. Сам приходил. И ты прекрасно понял, с чем столкнулся. Недаром ведь не подпустил его к школе.