Футуриф. Токсичная честность. - Александр Розов

Кстати — здесь был размещен следующий радарный и ретрансляционный комплекс, обеспечивавший работу радиосети «Futureef». И сейчас на экране ноутбука, который стоял в центре стола, рядом с кофейником, отображался процесс выполнения миссии.

Теперь упомянем о еще двух персонах за столом: это были капитан Олаф Тюрборг и штурман-стажер Жозефина Тиктаалаак (попросту Тиктак). И сейчас Тиктак шумно радовалась успеху (не бесспорному пока, но в некоторой части уже очевидному).

— Wow! Просто не верится, что я крутила гайки на машинке, которая улетела к Луне!

— Ты удивишься, — отозвался Олаф, — но о таком странном чувстве я читал в мемуарах астронавта Олдрина, участника первой лунной миссии 1969 года.

— А! — произнесла Кэтти, — Это тот самый Олдрин, который в возрасте 72 года послал в нокдаун 38-летнего автора Конспирологической Теории Лунного Заговора!

— Что, даже так? — удивился Эрл (Гарри).

— Как! Ты не знаешь эту историю? И никто за столом не знает? Слушайте! В 2002-го, в Беверли-Хиллз этот конспиролог пристал к Олдрину, чтобы тот поклялся на библии о реальности лунной миссии 1969-го. Олдрин отказался, и тогда конспиролог назвал его обманщиком, за что немедленно получил классический хук в челюсть. Бум!

— Бум… — задумчиво повторил за ней Эрл, — …А что помешало Олдрину поклясться?

— Я думаю, — предположил Олаф, — что его достали эти вопросы. Ему и так было тошно. Представьте: видеть разрушение космической программы, которая много лет была для Олдрина целью и смыслом жизни. Он пытался что-то сделать, он предлагал проекты с привлечением инвесторов в космический туризм, он публиковал статьи, он доказывал: отказаться от космоса значит отказаться от будущего. Такие люди, как Олдрин, все же, добились того, что после окончания Холодной войны космическая программа не была закрыта. В 1996-м стартовала программа исследований Марса роботами, и программа исследования Сатурна. Но спасти пилотируемую астронавтику не удалось. А тут еще к Олдрину лезет какой-то мудак с теорией, будто полеты на Луну были мистификацией.

— Было, за что врезать! — объявила Тиктак свой вердикт.

— Олаф, а какие проекты Олдрин предлагал для инвесторов? — спросил Эрл.

— Прежде всего: орбитальные отели. Эту идею Олдрин высказал еще в 1985-м.

— Ого! А я думал, эта идея возникла примерно в 2000-м. Где об этом подробнее?

— В НФ-романе Олдрина «Встреча с Тибетом», — ответил Олаф.

— Ого! Так, у него есть даже НФ-роман? — удивился Эрл.

Олаф собрался было рассказать вкратце сюжет, но тут запищал ноутбук — программа контроля полета сообщала, что «Гиппопотам» успешно выполнил первую фазу торможения, входит в верхнюю стратосферу, и через 5 минут будет готов перейти в режим активно управляемого полета. Тиктак энергично потерла ладони, и включила второй ноутбук.

— Ну, поиграем в звездные войны.

— Тебе помочь? — спросил Олаф.

— Спасибо, капитан, но я с детства обожаю играть с радиоуправляемыми птичками.

— Ладно, Тиктак, считай: Гиппопотам твой.

— Wow! — откликнулась эскимоска, снова потерла ладони, глянула на индикатор связи, положила пальцы на штурвал джойстика, присоединенного к ноутбуку, и…

…На это стоило посмотреть. Через несколько минут, штурман-стажер будто слилась с динамической картинкой «летающего гиппопотама»: толстой торпеды, сплющенной по вертикали, и снабженной короткими крыльями с килями на концах. Вскоре Тиктак уже полностью контролировала полет этой неуклюжей штуковины. Казалось, вопреки всем законам физики безмоторная крылатая пустая бочка танцует среди воздушных потоков, будто бабочка, летящая к выбранному цветку. Были минуты, когда у троих зрителей на уровне подсознания закрадывался вопрос: «а вдруг это компьютерная иллюзия?». Но, примерно через час, серебристая точка появилась над западным горизонтом, и быстро заскользила к берегу, теряя высоту. Еще немного — и гиппопотамоморфный планер, с соответствующей грациозностью, шлепнул брюхом о поверхность воды, и покатился к песчаному пляжу.

Плюх-плюх-плюх…

…Ш-ш…

Вот он — Гиппопотам, бродяга ближайшего космоса, лежит широкой мордой на песке, а слабенькие волны бегущие по спокойной лагуне, слегка ворочают его с боку на бок.

— Wow! — воскликнула Тиктак, и ладонями по столу отбила какой-то ритм, — Я супер! Я номер-первый в сверхновой астронавтике!

— Это было впечатляюще, — согласился Эрл, наблюдая, как юниоры-аборигены (заранее мотивированные обещанием кучи любых подарков на свой выбор) маленькой толпой вбегают в воду, и без особых усилий вытаскивают Гиппопотама на отведенную для него деревянную площадку около грузового причала.

— Но все-таки, — честно сказала эскимоска, — со спутниковой сетью было бы проще.

Эрл постучал пальцем по спутниковому телефону.

— Здесь спутниковая сеть не исчезла. Зона отключения далеко к западу отсюда.

— Но, — сказала Тиктак, — кто ж знал заранее, что тут сеть будет. Поэтому вот.

— Верно! — Эрл щелкнула пальцами, — И прекрасно, что ты справилась с управлением без спутниковой сети. Мы скоро сыграем в превосходную игру на этом факте, вот увидишь.

— Что-то я не понял… — произнес Олаф Тюрборг, — …О какой игре идет речь?

— Любая большая подлянка, которая вовремя раскрыта и нейтрализована, — авторитетно начала шкипер Кэтти Бейкер, — может быть обращена к пользе того, против кого такая подлянка исходно была направлена. Вот одна из эвристик полутеневого бизнеса.

Тогда же. Восток Индийского океана. 1 декабря. 6:30 утра в локальном часовом поясе. Область между севером Мадагаскара и Сейшельскими Спорадами.

Ночь на моторной яхте «Зурбаган» прошла без эксцессов, но неспокойно. Это ведь так необычно: первая ночь вдвоем на борту яхты в открытом океане. Первоначальная идея сделать эту ночь фиестой камасутры завяла вчера сразу после захода солнца. Какое-то настроение не такое. Идея просто поспать выглядела нереализуемой. Как-то слишком стремно выпадать из реального мира в объятия Морфея. Мало ли что появится из этой загадочной темноты вокруг, и чем могут быть эти странные огоньки вдали. Может, это просто сигнальный свет на мачтах танкеров или сухогрузов, ну а вдруг что-то другое?

Мерещится всякое, и каждый сигнальный огонек вдалеке воспринимается с тревогой. Примерно к середине ночи Елене надоело это ощущение. Она пошла в каюту, вскоре притащила на ходовой мостик два внушительных увесистых продолговатых предмета полуметровой длины, и большую тяжелую картонную коробку.

— Это то, что я думаю? — настороженно спросил Сван Хирд, разглядывая предметы.

— Да, если ты думаешь, что это пистолет-пулемет «Uzi», две машинки, плюс набор из четырех обойм на каждую, плюс патроны. Ты ведь знаком с такими штуками.

— Да, мы же с тобой бывали в стрелковом клубе. А откуда это?

— Просто, я купила их на Мадагаскаре как раз на такой случай.

— А какой у нас случай?

— Такой, что мы с тобой перепугались! — ответила она, короткими, четко отработанными движениями втыкая обоймы в один и другой пистолет-пулемет, — А оружие это фактор уверенности. Пусть оно будет под рукой в рабочем состоянии.

Вот так, всю вторую половину ночи Елена Оффенбах и Сван Хирд торчали на ходовом мостике, держа пушки под рукой. Чтобы скоротать время, они пили горячий шоколад с консервированными сливками, и без особого энтузиазма обсуждали всякую всячину. А вечность спустя, восточный горизонт начал светлеть…

…Светлеть…

…Светлеть!!!

Нежный свет утренней зари произвел сильнейший эффект на маленький экипаж. Всего несколько минут назад доминировали эмоции тревоги и готовности отразить какое-то нападение (пиратов-маньяков, морского змея, гигантского спрута, etc). И вдруг, мигом эмоции поменялись. Мир вокруг стал прекрасным и дружественным (хотя странно так характеризовать равномерно-волнистое полотно спокойного океана). Легкий утренний ветерок нашептал что-то на ухо, или, возможно, подсказали волны, тихо шуршащие по ватерлинии. Так или иначе, участники автономного круиза одновременно решили, что момент прекрасен для фиесты камасутры, которая не была реализована ночью.

Было бы нечестно сказать, будто Елена и Сван совершили в это ранее утро какие-либо эпические подвиги на оргиастическом поле. Все случилось чуть-чуть слишком быстро, примерно как у парочки школьников, ненадолго нашедших подходящий уголок в ходе слишком официального выпускного бала. Такой была бы точка зрения воображаемого внешнего наблюдателя. Но субъективно эти двое получили удивительно-первобытные ощущения. Возможно, что-то такое чувствовали тинэйджеры-питекантропы, успешно удравшие от саблезубого тигра, и теперь выражавшие в сексе свою жажду жизни…

…В любом случае, этот секс-сеанс был недолгим и завершился примерно в 6:30. Двое моряков-любителей, ставших примерно в сто раз счастливее, спрыгнули с флайбриджа (фактически — с расширенной площадки-крыши) через люк в ходовую рубку, чтобы без промедлений запустить мотор и идти дальше на север к атоллу Астов. Тут их ожидала трагическая поэма, сочиненная бортовым компьютером и выведенная на экран: