Футуриф. Токсичная честность. - Александр Розов

— Без понятия, — Олаф пожал плечами, — эмир изрядно темнит.

По такому поводу выпили еще по рюмке, и уругвайский майор, жуя оливку, объявил:

— Парни, не обижайтесь, но, по-моему, вы тоже темните. Вот ты, Олаф, не случайно же пришел сюда. У тебя бизнес с Ларри, так? Или с хреновиной, которую Ларри привез.

— С какой хреновиной? — спросил Олаф Тюрборг, понимая по глазам майора, что тот не поверит в случайность встречи. Олаф кстати, и сам начал подозревать, что эта встреча подстроена Ларри Спарвиеро. Не совсем понятно, как — но подстроена.

— С какой хреновиной? — отозвался майор Гарсия, — Вот, пусть Ларри тебе расскажет.

— Откуда ты знаешь про хреновину? — насторожился неаполитанец.

— Так, в аэропорту установлен сканер! Ну, что это, и зачем ты отвез это в кампус UID?

— Ты не поверишь, Пабло, но это беспилотный космический корабль.

— Эй, Ларри, я еще не столько выпил, чтобы поверить в такую херню!

— Не хочешь — не верь. Можешь поехать с нами в кампус и посмотреть.

— А, ну его, — майор махнул рукой, — опасаюсь я таких хреновин. Мало ли…

— Минутку, Ларри, — встрял Олаф, — ты сказал: «с нами», я не ослышался?

— Ты не ослышался. Я думаю, ты захочешь посмотреть тест машинки «Луна-Пони».

— Дьявол раздери! Так, это, правда, наш лунный беспилотник?

— Я же говорю, — подтвердил Спарвиеро.

— Вы темните! — проворчал уругваец, — Ну, дело ваше. Давайте еще по рюмке, потом по чашке крепкого кофе, и я пойду дальше охранять порядок в этом бардаке.

Для Олафа Тюрборга стало сюрпризом, что комплекс из десятка ангаров, и нескольких кубических инсталляций, который он с воздуха принял за базу береговой охраны, это в действительности и есть кампус Университета Интеллектуального Дизайна (UID). Что касается обстановки (или эмоционально-психологической атмосферы) — она выглядела вполне университетской (если не обращать внимание на то, что почти все лаборанты и студенты — оливковокожие акваноиды). Гид появилась, будто из-под земли. Девушка — акваноид бантоидной внешности. Очень юная, лет 16, наверное.

— Привет! Меня все зовут Стелс, потому что я очень незаметная! Вы тоже можете меня называть так. Мне поручил вождь Бен-Бен встретить вас и проводить в вакуум.

— Куда? — переспросил Ларри.

— В вакуум, — невозмутимо повторила юниорка, — это я сокращенно говорю. Правильно говорить: лаборатория исследования машин в вакууме.

— Так звучит гораздо приятнее, Стелс, — заметил Олаф, — ну, пойдем.

Юниорка кивнула, сделала жест ладонью «следуйте за мной», и уверенно двинулась в сторону одного из ангаров. Там, в дальней секции, размещалась та самая лаборатория. Ничего особенного — компьютеры, электронные шкафы, еще что-то, и…

…Кубический аквариум, примерно 2x2x2 метра. Аквариум был радикально пуст — даже воздух выкачан до остаточного давления ниже одного миллиметра ртутного столба. И в аквариуме, вместо рыбок, была большая гиря на подставке и некий гибрид карманного фонарика и электрического чайника, закрепленный на штативе с динамометрами.

— Вот тебе «Луна-Пони», — торжественно произнес Ларри Спарвиеро.

— Черт побери… — Олаф почесал в затылке.

— Черт побери! — весло подтвердил мужчина-акваноид, с европейскими чертами лица, — я доктор Бен-Бен, а вот мои ассистенты: Тео Клеантис и Мэгги Болгдэрг. Ребята, это Олаф Тюрборг, из «Arctum SBA», Дания. И еще, он доверенное лицо эмира Эль-Обейда.

— Насчет эмира это не совсем так… — смутился Олаф.

— Не скромничай, — сказал грек Тео, — взять эмира за жабры, это достойное дело.

— Да, все ОК, — поддержала его рыжая ирландка Мэгги, — арабские эмиры, это не только садовые вредители, но и, при правильном надавливании, источники ценных ресурсов.

— О! — перебил Бен-Бен, — Я чуть не забыл! Стелс, ты все сделала четко! Молодчина!

— Я старалась, да! А мне можно будет сегодня побыть астронавтом, правда, дядя Бен?

— Конечно, я же тебе обещал.

— Wow! — радостно взвизгнула Стелс и шлепнулась в кресло между ирландкой Мэгги и греком Тео, — Уже можно включать Луну-Пони, да?

— Не так быстро, — сказал Бен-Бен, — сначала надо проверить все цепи. Ты, Мэгги и Тео займетесь этим, а я пока расскажу гостям о нашем стенде для аппарата «Луна-Пони».

Убедившись, что процесс проверки начат, Бен-Бен подошел к аквариуму, постучал по прозрачной стенке, и объявил:

— Мы пока не гонимся за научной новизной, а оптимизируем технологии 1990-х годов, выбирая простые и надежные, например — «Бутылку Батищева». История этой машины такова. Доктор Батищев, родом из СССР, работал в США, в Массачусетском институте технологий, по теме плазменных двигателей. Однажды, по глупой случайности, стенд разрушился, ждать замены было скучно, и Батищев со своими студентами, смастерил временный мини-стенд из обычной бутылки и жестяной ленты. Бутылку подключили к источнику электричества, поставили в вакуум-камеру, и получили истечение плазмы со скоростью 40 километров в секунду! В 10 раз выше скорости газа из химически ракет. Почувствуйте разницу. Разумеется, тут есть ограничения. Работа только в вакууме, и сравнительно небольшая относительная тяга для автономного модуля, состоящего из мотора, солнечной батареи, и запаса рабочего тела. Модуль необходимо забросить в космос на суборбитальной скорости, и тогда проявятся его преимущества: простота, надежность, и крайне экономичный расход рабочего тела. Но, инвесторы не захотели связываться с Бутылкой Батищева. Слишком дешево, не на чем пилить бюджет. Ведь инвесторы, это, в основном, паразитическая биомасса, прорастающая на бюджете…

— Дядя Бен! — встряла Стелс, — Тогда почему ты учишь, что инвесторов нельзя кушать?

— Детка, у нас сегодня семинар не по этике, а по физике, — мягко напомнил Бен-Бен и, вероятно, чтобы добавить нотку строгости, постучал по столу тяжелой авторучкой.

Наблюдательность Олафа Тюрборга не прошла мимо этого аксессуара. Он заметил, что авторучка старомодная, перьевая и корпус у нее золотой. Не позолоченный, а реально золотой, и с гравировкой: «герру Петеру Раттенкопфу от благодарных цюрихцев». Эта авторучка явно принадлежала названному потомственному швейцарскому магнату. По поводу его гибели вместе с семьей на гипер-лайнере «Либертатор» 17 апреля, кажется, объявляли даже траур в Цюрихе. Любопытно, где Бен-Бен взял эту авторучку? Снял со свежего трупа? А теперь учит юниорку, что нельзя кушать людей… Тут мысли Олафа перепрыгнули на саму юниорку Стелс. Как она попала в эту компанию, в общем, было понятно. В Африке вербовщики матросов легко приписывают подросткам 2–3 года, и оформляют их, как совершеннолетних. Так юниорка оказалась на «Либертаторе». А на следующем витке попала в ближний круг вождя Бен-Бена. Он ей годится в отцы, она называет его «дядя Бен», и считает величайшим этическим авторитетом. Да уж, такой наставник обучит ее цивилизованному стилю поведения. А эти двое ассистентов еще добавят порцию конкретики. Инвесторы — это не только садовые вредители, но и, при правильном надавливании, источники ценных ресурсов. Наверное, поэтому их нельзя кушать. Какая глубина мысли! Куда там Канту с его категорическим императивом!..

…Тут Олаф подумал, что рискует пропустить мимо ушей что-то важное, и включился обратно в поток лекции Бен-Бена, примерно с середины очередной фразы.

— …Таким образом, горизонтальный динамометр показывает текущую тягу двигателя, вертикальный динамометр показывает изменение веса из-за расхода рабочего тела. На ваттметре мы видим потребляемую мощность батарей, а группа термопар отслеживает температуру рабочей зоны. Эта гиря в метре за соплом, служит для иллюстрации тепловых параметров потока плазмы…

— …Чтоб было веселее смотреть, — прокомментировала юниорка Стелс роль гири.

— Точнее, — сказала Мэгги, — чтоб поток плазмы не расплавил стенку аквариума.

— Можно сказать и так, — согласился Бен-Бен, — кстати, у вас все готово? Ну, поехали!

…Яркость веретенообразного факела, вырвавшегося из раструба «фонарика-чайника», превосходила все мыслимое (кроме, разве что, ядерного взрыва). Олаф и Ларри сразу инстинктивно отшатнулись от аквариума. Юниорка Стелс жизнерадостно хихикнула, и протянула им две пары солнцезащитных очков.

— Весьма разумная мера, — прокомментировал Бен-Бен, который уже надел такие очки.

— Док, — спросил Ларри, — а при какой температуре плавится железо?

— Чуть выше полутора тысяч градусов Цельсия. А кипит при трех тысячах градусов.

— Э-э… Ты хочешь сказать, док, что эта гиря закипит?

— Нет, вся она не закипит, а вот капли расплавленного железа начнут вскипать…

…Через полчаса гиря раскалилась докрасна, а капли, стекавшие по ее боку со стороны плазменного факела, пузырились, как масло на сковородке, и разлетались как искры от бенгальского огня. Тогда доктор Бен-Бен дал знак выключать установку. Факел погас. Минут пять команда эмоционально обсуждала первичные результаты, затем Бен-Бен объявил упорядочивающие директивы. Лабораторная тройка оставалась, чтобы извлечь машинку из аквариума, и проверить, в норме ли ее потроха после работы. Сам Бен-Бен взялся устроить гостям вечернюю экскурсию по (вроде бы) священной пальмовой роще акваноидов — нйодзу. Природная обстановка была удачная: лунный серп светил ярко, и (кстати) в лаборатории нашлась канистра легкого домашнего бананового вина…