Футуриф. Токсичная честность. - Александр Розов

…Тем временем, берег Мадагаскара за кормой превратился сначала в узкую зеленую полоску, а затем бесследно растворился в бледной лазури океанского горизонта. Упс! Большое приключение началось. Два человека на яхте, а вокруг — ничего, кроме волн.

— Эй, это круто, верно? — окликнул Сван.

— Может быть, — отозвалась Елена в тоне легкого сомнения.

— Знаешь, — сказал он, — тебе надо выпустить себя на свободу. Ты еще слишком там, на берегу, или даже там, в Европе. Вышвырни все из головы, и любуйся планетой. Только представь: океаны занимают две трети поверхности нашего мира. Все остальное вроде незначительных дополнений! И, кстати, в океане живет Великий Змей Йормунганд. Он настолько огромный, что опоясывает всю планету, и держит себя за хвост.

— О! А по какой линии он опоясывает?

— Ну, как-то так по маршруту Магеллана. Хотя нет, скорее по маршруту Дрейка.

— Хм… Почему Дрейка, а не Магеллана?

— Елена, дело в том, как огибать Америку с юга. Длина Йормунганда 20 тысяч миль, значит, толщина никак не меньше ста миль. Ширина Магелланова пролива две мили. Йормунганд не пролезет. А пролив Дрейка почти пятьсот миль. Вообще без проблем.

— Хм… А как он на маршруте Дрейка пролезает между Индокитаем и Австралией?

Этот вопрос смутил гало-рок музыканта, но ненадолго.

— Елена, а давай пойдем туда, и на месте прикинем?

— Куда — туда?

— Ну, вообще, туда, где это место между Индокитаем и Австралией.

— Сван, ты офигел! Это примерно три тысячи миль!

— Почему я офигел? Если по арифметике, то за месяц спокойно дойдем. Мы же решили устроить длинные каникулы. А на том краю океана есть, что посмотреть, вообще.

— Давай сначала дойдем до атолла Астов, — дипломатично предложила Елена.

— Хорошо, — согласился он, — дойдем до атолла Астов, там еще покатаемся по окрестным атоллам, оттуда дойдем до космодрома «Futureef Interstellar», посмотрим какой-нибудь запуск в космос, а заодно поспрашиваем у людей, и решим, как дальше.

— Какой-нибудь запуск? — переспросила она, — Ты думаешь, там это каждый день?

— Там это дважды в день, — ответил Сван, — так на сайте сказано. Там не все запуски в тот космос, который вообще. Большинство только в субкосмос. Но если смотреть снизу, то никакой разницы, наверное. Хотя, жаль, что мы не увидим запуск на Луну.

— Хм… А когда запуск на Луну?

— Ну, там пишут, что в течение ближайших четырех дней. Это от погоды зависит.

Через 18 часов. Глубокая ночь 1 декабря. Маскаренское плато. Катамаран-космодром «Futureef Interstellar».

Астронавтика начинается на земле. Или на воде (точнее, на борту), если запуск идет с морской платформы (в данном случае — с катамарана из двух авианосцев). И, текущие погодные условия во многом определяют оптимальный момент старта. Чтобы поймать момент, когда цель запуска (в данном случае — Луна) расположена в той части орбиты, которая соответствует оптимальному стартовому окну, и одновременно с этим погода оказывается удачной в точке старта — надо быть готовыми к работе хоть среди ночи. В данном случае было именно так. В полночь штаб принял решение о старте, и назначил пусковое время: 4:30 утра. В принципе, все было готово. Оставалось четко отработать «стартовый протокол», уже многократно пройденный на тренингах с макетами.

Заправка 10-тонного 17-метрвого истребителя F-104 «Starfighter».

Вывод истребителя на стартовую позицию взлетной полосы.

Подвес 6-метрового ракетоплана «Гиппопотама» на пилон.

Маленький плазмолет «Пони» уже заранее закреплен на корпусе ракетоплана.

Теперь — предстартовые тесты.

Тут на поляне появились бакалавр Марти Логбе, королева Кинару, и Лумис Нбунгу по прозвищу Демон. Бакалавр Марти потребовала минуту внимания, чтобы заявить: для радиоэлектронной безопасности надо переключиться с общей спутниковой сети связи и контроля на свою радиосеть, которая гораздо слабее по опциям, зато надежнее (ибо своя). В ответ — возмущенный вой, однако девушка-акваноид из Ква-Зулу непреклонна.

Программисты и связисты, ворча и ругаясь, поменяли настройки. Вот она: своя сеть.

Предстартовые тесты успешно проведены, и дано добро на продолжение протокола.

Оскар Сйоренсен (которому предстояло сегодня пилотировать первый «Starfighter»), приступил к предполетной подготовке в компании с доктором Эйнаром Нилсеном (из «Copenhagen Suborbital») и акваноидом Людвигом Фаустом (бывшим лейтенантом из Люфтваффе). Тем временем, второй F-104 «Starfighter» тоже выкатился на стартовую позицию. На нем предстояло лететь Петронису Йоргансену и проводить видеосъемку высотного запуска «Гиппопотама». Сейчас, на стадии предполетной подготовки, Иоргансену помогали две девчонки из группы Людвига Фауста. Тем временем, Нгуги Огинго, менеджер «Giraffe-TV», бегал огромными кругами, и раздавал приказы своим ребятам-операторам и ассистентам, что и откуда снимать «для зрителей и истории».

* * *

Ключ — зажигание. Двигатели с реактивной тягой почти пять тонн, сотрясают все вокруг.

Пламя, с грохотом вырывающееся из дюз, озаряет палубу жутковато-мерцающим светом.

Разбег — отрыв. Две тяжелые машины, одна за другой уходят в ночное небо над океаном.

* * *

В 5 утра, точно по графику, оба истребителя «Starfighter», ушли на сто миль к востоку от «Футурифа», и на высоте 11000 метров, начали разгонный маневр, который завершился сбросом ракетоплана «Гиппопотам». Ракетоплан включил свой движок. С палубы яхты-швертбота «Сталкер» (дрейфовавшего под точкой старта) это выглядело хотя и не очень впечатляюще (высота слишком большая), но безумно красиво. В черном небе вспыхнула новая яркая звездочка, и поползла на восток, оставляя за собой призрачно-мерцающий шлейф. Вскоре «Гиппопотам» ушел за горизонт, и остался лишь шлейф, будто штрих от небрежного движения кисточки. Но ноутбук, подключенный к мобильному радарному комплексу, отображал оба летательных аппарата («Гиппопотам» и «Пони»). Вот «Пони» отделился. Индикатор показал запуск его плазменного мотора. А «Гиппопотам» прошел апогей на высоте 600 километров над точкой чуть южнее архипелага Чагос, после чего двинулся по нисходящей ветви баллистической параболы.

— Ну, классно… — прошептала Фируз.

— Говорить пока рано… — отозвался Хэнк Завоеватель, тоже глядя на экран, — …Но, мне кажется, что вся наша сборная команда сделала неплохую работу.

— А куда прилетит Гиппопотам? — спросила юная оманка, — Как мы его найдем?

— Фируз, я ведь тебе показывал схему, верно? — тут Хэнк пощекотал ее подмышкой.

— Ой! Нельзя так неожиданно!.. Да, я помню. Там на схеме баллистическая дуга, потом скольжение в атмосфере, и приводнение у западного берега Суматры. Но, я боюсь, что непросто будет найти в океане летучего гиппопотама, только по радиомаяку, когда не получается использовать общий спутниковый Интернет.

— Ну, — сказал он, — если те ребята, которые дежурят в полосе Суматры, четко перехватят дистанционное управление, то посадят Гиппопотама прямо на пляж, где они пьют кофе.

2000 миль восточнее точки старта. 100 миль к западу от Суматры (Индонезия). Рассвет в локальном часовом поясе.

Островок Таталале — один из бесчисленных клочков земли среди цепочек крошечных архипелагов, протянувшихся вдоль индоокеанского края Больших Зондских островов. Примерно тут в 1579 году проходил пират и географ Френсис Дрейк на своем галеоне «Golden Hind» в процессе кругосветного путешествия, и говорить, что с тех пор жизнь аборигенов изменилась, можно лишь в отношении некоторых аспектов быта, и только уточняя, что речь идет о достаточно крупных островах (километров 10–20 длиной). А Таталале был всего километра три в длину, а в ширину — даже говорить смешно. Здесь аборигенам (первобытной публике, живущей полукочевой жизнью) что-то перепадало только с соседнего сравнительно-большого островка Сипарасутаро, где была какая-то туристическая инфраструктура (бунгало-отель, плюс клуб серфинга и дайвинга). Но в результате цунами 2004-го, катастрофического землетрясения 2006-го, и целой серии землетрясений и цунами 2-го десятилетия, туризм здесь утратил потенциал развития. Конечно, «богатые белые люди» продолжали сюда ездить, но их число уже не росло…

…Так что, экологический кемпинг «в туземном стиле», уже почти построенный одной австралийской фирмой на островке Таталале, был признан бесперспективным, и очень дешево продан сейшельскому оффшору «Ad-Nil IBC» (оффшор, по некоторым слухам, принадлежал голландской «цветочной королеве» Линде Вилворт). Эти слухи, кажется, имели основание — хотя бы потому, что в данный момент из четырех персон, которые устроились за столом на широкой веранде центральной усадьбы кемпинга, была Кэтти Бейкер, близкая подруга «цветочной королевы». Здесь же был Эрл Рассел (суперкарго тримарана-парусника «Ласточка», принадлежащего Кэтти). У них были и иные имена: Вайлет Тирс и Гарри Лессер — просто напомним этот факт для ясности.