Карл Великий - Дитер Хэгерманн

Очевидную взаимосвязь почетного, имперскими хрониками детально расписанного приема и соседствующего с последним заседанием суда в более сжатом виде воспроизводит и книга папств, словно раскрывая, по мнению Льва III, настоящую причину визита Карла в Рим, на ожидание которого, правда, было потрачено более года. А вот хроники монастыря Лорш, отметив собрание в Майнце, где объявили о намерении короля посетить могилу князя апостолов, medias res, указывают на безотлагательные переговоры «здесь», то есть в Риме, относительно папы Льва III и его обвинителей. И Эйнхард десятилетия спустя увязывает смиренную мотивацию Карла, связанную с расстройством Римской церкви.

Хотя книга папств ставит вопрос о незамедлительном начале переговоров, Карл только через неделю после прибытия на место, 1 декабря 800 года, занялся деликатным делом, связанным с урегулированием внутрицерковных проблем и завершением расследования происков в отношении Льва III.

Не папа, а король провел собрание в соборе Святого Петра, превратившееся в трибунал. В нем, по-видимому, участвовали также представители франкской знати и римской аристократии. В подражание античным образцам имперские хроники пишут даже о «соп1ю» — древнеримском народном собрании. Описывая дилемму языком имперских хроник, собранию было поручено, что представлялось важнейшим и труднейшим делом и уже было начато, обсудить преступления, в которых обвинялся папа. В отличие от предварительного следствия, проведенного годом раньше королевскими легатами, в ходе которого брали слово и заговорщики, на этот раз предметного обсуждения упреков в форме вопросов и ответов не произошло. Собравшиеся отцы, рассевшиея, подобно королю и понтифику, по кругу, а остальные участники по сторонам, пришли к выводу, что не могут взять на себя смелость судить папский престол: «Его не вправе судить никто». Это прозвучало со ссылкой на псевдосиммахические фальсификации, проникшие и в широко распространенное собрание церковного права, в том числе в «Дионисии-Адриане» на территории государства франков.

На это признание папа ответил следующим заявлением: «По примеру моих предшественников я готов очиститься от этих ложных преступных обвинений, лживым образом распространяемых против меня». Поскольку никто не посмел возразить против данной процедуры, а король из соображений политической целесообразности уже давно принял решение взять сторону Льва и, кроме того, покончить с происками его оппонентов, по свидетельству анналов монастыря Лорш, монарх призвал папу «осуществить очищение на основе не их приговора, а своей свободной «воли». Если верить Алкуину, и тогда на стороне притесняемого понтифика был архиепископ Майнца Рикульф, который наряду с Арном Залыдбургским, Теодульфом Орлеанским и епископом Ионой Оксерским совершенно определенно состоял в свите Карла.

По истечении трех недель, пока предположительно велись мучительные переговоры по составлению формулы присяги, 23 декабря Лев с Евангелиями в руках поднялся на амвон собора Святого Петра и перед криптой князя апостолов, взывая к Святой Троице, произнес перед собравшимися следующую очистительную присягу: «Общеизвестно, дорогие братья, что злые люди восстали против меня и возжелали меня изувечить; они нагромоздили против меня тяжелые обвинения. Для выяснения обстоятельств происшедшего в этот город вместе со своими епископа-Рми и знатью прибыл милостивейший и сиятельнейший король Карл. Никто не осуждал и не побуждал меня к этому. Я по собственной доброй воле в вашем присутствии клянусь перед Богом, которому известно, что у меня на совести, а также перед святым князем апостолов Петром, в чьем храме мы находимся, что не запятнан никакими предъявленными мне преступлениями, которые я не совершал по собственной или чужой воле. На то Бог — мой свидетель, перед судом которого мы предстанем и перед лицом которого мы стоим. Я действую так по доброй воле, дабы покончить с любым подозрением. И совсем не потому, что так сказано в церковных законах, или потому, что тем самым я хочу создать прецедент или установить правило поведения для моих преемников или наших братьев и епископов». Возможно, при этом Лев III вспоминал папу Пелагия I, которому в 555 году таким же образом пришлось очищаться от подозрения в том, что он физически устранил своего предшественника.

Согласно анналам монастыря Лорш, в полном соответствии с книгой папств, после этого самоочищения Льва все присутствующие во главе с Карлом запели «Те deum Laudamus» («Тебя, Господи, хвалим!»), поскольку, как говорилось, папа телесно остался невредимым и «Бог его духовно сохранил».

Возможно, случайно, однако, безусловно, символично, что в тот же день накануне рождественского сочельника со Святой земли вернулся королевский эмиссар, придворный священнослужитель Захарий. Его сопровождали два монаха из монастыря Святого Саввы, расположенного на горе Элеонской. Они передали королю франков по случаю интронизации ключи от Гроба Господня, от Голгофы и от Сиона вместе с флагом «града Иерусалим». Можно представить, какое волнующее впечатление произвели эти дары из геофафического и духовного центра тогдашнего мира на современников, тем более в преддверии Рождества Спасителя.

Два дня спустя, то есть в первый день Рождества, произошло событие, которому суждено было сыграть выдающуюся роль в европейской истории. Во время торжественной мессы в соборе Святого Петра папа Лев III совершил императорскую коронацию Карла. Сопутствующие обстоятельства, причины и следствия этого события неизменно вызывали споры. Обратимся вначале к нашим важнейшим источникам, дающим ключ к пониманию вопроса. Книга папств отмечает: «Затем [после очистительной клятвы папы Льва] с наступлением праздника Рождества Христова вес снова собрались в указанном соборе Святого апостола Петра. И вот достопочтенный и досточтимый папа собственноручно возложил на него [Карла] чрезвычайно дорогую корону. И все верные римляне, видевшие, сколь велико его покровительство и любовь к Святой Римской церкви и ее наместнику, воскликнули все разом по знаку Божию и обладателя ключей от небесного царствия: «Карлу, смиреннейшему Августу, коронованному Бо гом, великому и мироносному императору- жизнь и победу!» Перед священной криптой с могилой апостола Петра они триж ды воззвали к разным святым и все назвали Карла императором римлян. В заключение святейший епископ и папа помазал Карла, своего выдающегося сына, на царствие в этот день Рождества нашего Господа Христа Иисуса». После торжественной мессы Карл со своими сыновьями и дочерьми возложил на крипту апостола Петра различные дары, среди них усыпанную драгоценными камнями золотую корону, ценный массивный дискос, на котором выгравировано имя «Карл», и такую же чашу, а также иную литургическую утварь и еще серебряный столик. Латеранская базилика, именуемая «Константиниана», получила богато украшенный крест. Кое-что досталось и церкви Божией Матери.