Мир, где меня ждут. - Марина Дементьева

'Почему она пошла именно туда, в самое пекло, прямиком в пасть к болотникам?! Почему именно сегодня ей взбрело в голову прогуляться? В самый неподходящий для этой цели момент! Эту девчонку просто необходимо держать взаперти под усиленной охраной и никак иначе! Для ее же блага. И моего душевного спокойствия. Только бы, только бы…' 'Только бы ты была жива', - но он даже в мыслях не желал допустить иной вероятности, хоть и понимал, он ли не мог не понимать, что, встреться Марина с болотниками, шансов у нее никаких. А она обязательно должна была с ними встретиться. И всё же верил. Пока еще есть пускай зыбкая, но надежда…

'Не успеешь, не успеешь…' — шипел вкрадчивый голос, а может, это просто кровь шумела в висках. Это реальность смешалась с вымыслом? Когда он увидел готовящуюся к нападению болотную тварь и Марину, которая, сама того не подозревая, оказалась прямо на траектории прыжка монстра. 'В сторону! Живо!' — закричал ей ведьмак, не смея даже надеяться на то, что девушка услышит его предупреждение. Услышала. Нырнула в тихий закуток. А Демиан еще успел заметить, как болотник выбрал себе другую, более неповоротливую жертву. Для которой не нашлось такого вот отчаянного ведьмака, сошедшего с ума от страха за синеглазую иномирянку…

…'Нет! Только не это!!!' — Ильнарель видел с ужасом и отчаянием, не задумываясь даже о том, как он может словно воочию наблюдать разворачивающуюся перед внутренним взором кровавую панораму. Марине оставалось жить всего несколько мгновений до того, как бритвенно острые клыки не разорвут нежную плоть, до того, как проникнет под кожу смертельно опасный яд, от которого не существует спасения. Сам не понял, каким образом ему это удалось, но… Тоненько привизгивающий грузный мужчина, находящийся на безопасном расстоянии от атакующего болотника, неожиданно для самого себя бросился наперерез, вклинился между лежащим на земле телом девушки и мордой нечисти. Движимый чужой волей, принял смерть, хоть больше всего на свете мечтал спастись, послужил живым щитом для незнакомки, которую видел в первый и, одновременно, последний раз. Но судьба неизвестного ему человека сейчас вряд ли волновала ведьмака…

Девушка приходила в себя тяжело, как это и происходит после обморока. Замутило от резкого густого запаха. Запаха свернувшейся крови, разлитой по земле, размазанной по ее телу. Вспомнила где находится и что с ней произошло и зажала рот ладонью, глуша отчаянный крик. Повсюду только мертвецы… Марина с трудом отвела взгляд, неотвратимо примагничивающийся к этим темным бесформенным кляксам на бурой траве. Пока перед глазами не потемнело окончательно. По всему похоже, что эти жуткие твари, вырвавшиеся из преисподней, исчезли, как только в пределах зоны досягаемости не осталось ни одной еще не выпотрошенной, живой жертвы. Продолжают где-то свои поиски… Еще раз хорошенько осмотрелась (вот только может ли она быть уверена в своей внимательности?), убедившись (на девяносто девять процентов), что поблизости не бродят черные монстры, принялась выбираться из-под придавившего ее тела, стараясь не задумываться о том что она сейчас отпихивает от себя руками и ногами. Высвободившись из плена мертвых объятий, девушка некоторое время постояла на четвереньках, чувствуя, как подламываются колени, затем поднялась на неверные ноги и, пошатываясь, побрела в укрытие тени, пригибаясь и шарахаясь от каждого звука. Она понимала, что помощь уже должна скоро подоспеть, ведь прошёл, на самом деле, ничтожно малый промежуток времени. Необходимо всего лишь дожить до того, как прибудет эта помощь. Всего то…

Девушка осторожно, бесшумными крадущимися шажками обходила по периметру какой-то крепко сколоченный ангар без окон. Найти бы еще дверь, с прочным засовом, который в состоянии выдержать удары вооруженных кинжальными когтями лап и мощных тяжелых тел. Только бы не был навешен замок… Кралась, сливаясь с тенью, отбрасываемой большим строением, прижимаясь к теплым шершавым стенам. Завернуть за угол… Нет, сначала осмотреться еще раз. Резкий рывок назад, и Марина оказалась в чьем-то крепком захвате. Горячая, хранящая слабый запах железа ладонь закрыла рот; вместо пронзительного вопля, могущего известить всю нечисть в паре лиг окрест о местонахождении потенциальной жертвы, раздался лишь приглушенный всхлип. Девушка слабо трепыхнулась в стальных оковах мужских объятий.

— Милая, не бойся, всё страшное осталось позади… — Она узнала этот голос, даже прозвучавший едва различимым, успокаивающим шепотом, даже находясь на грани обморока. Убедившись в том, что девушка не собирается более поднимать крик, Демиан развернул покорную, как куклу, Марину к себе, взволнованно вгляделся в ее бледное, замаранное кровью лицо. — Ты не ранена? Эти твари не коснулись тебя?

— Это не моя кровь, — с трудом выдавила из себя Марина. Теперь, когда былое возбуждение ушло, волнами накатывала слабость.

— Хвала Хозяйке, — выдохнул презрительно относящийся к богам ведьмак. — Ты твердо уверена в том, что нет ни одной царапины? Яд болотников очень коварен… — Марина молча показала ему ладонь, которую рассадила при падении. Кисть на мгновение окуталась неярким сиянием золотистого с зеленым отливом цвета, и на нежной коже не осталось ни малейшей отметины. Это была всего лишь обычная ссадина. Мужчина не сдержал вздоха облегчения, приник губами к девичьей ладошке. Чудо случилось… Вот она, стоит перед ним — живая, невредимая, хоть и смертельно испуганная. Порывисто привлёк девушку к себе. И пускай горит всё синим пламенем. Он сойдёт с ума, если прямо сейчас, в сию же секунду не убедится в том, что она настоящая, из плоти и крови, а не бестелесный дух, который развеется туманной дымкой, едва к нему прикоснешься. Заключил в объятия, движимый единым желанием — утешить ее, излечить от пережитого кошмара, оградить собой, защитить ото всех невзгод, от всего зла, что существует в этом мире.

Марина замерла, прижавшись к мужскому телу, будто сорванный вихрем листочек. Каждое мгновение, каждый вздох, удар сердца — всё приобрело сейчас запредельную цену, а еще вернее, не имело цены вовсе. Не с чем было сравнивать это ощущение счастья, не было в целом мире того, что перевесило бы склоненную до земли чашу весов. Их объятия уже никто не назвал бы невинными, дружескими. Эти двое уже успели прочно угодить в ловушку, безнадежно запутались в неразрывных сетях, и, чем отчаяннее стремились убежать друг от друга, с тем большей силой их притягивало обратно. Забыв о картине недавней бойни, забыв о траве, красно-бурой от не успевшей высохнуть крови, о бродящих поблизости келнорских хищниках, они целовались. Целовались, как первый или, наоборот, последний раз, так, словно не могли обходиться без этого, как невозможно обходиться без воздуха. Будто они должны были умереть, едва разомкнутся объятия.