Сентиментальные сказки для взрослых - Николай Викторович Колесников

– Никакого противоречия. Если бы они были у Вас, эти самые семейные отношения, и Вы были бы счастливы, я сам благословил бы Вас на служение обществу в Вашей глуши. Но, я, же вижу, как Вы страдаете. О каком семейном счастье тут можно говорить?

Профессор подошел к Литочке, снял с головы «чапелу» и ласково провел ладонью по ее роскошным волосам цвета старинной меди. Плечи Литочки начали едва заметно вздрагивать, но она сдержала себя. Затем взяла со стола рисунок и передала его в руки профессору.

– А вот это, пожалуй, еще один знак, только откуда, пока не знаю. Или из прошлого, или свыше.

Сквозь карандашные наброски, она увидела явные черты другого человека. Тот же упрямый лоб, та же линия губ. Ошибиться она не могла. Между прошлым и настоящим прослеживалась определенная связь

Глава 10. Машенька и Медведев. Прерванный полет

Медведева понесло так, словно бы он попал в быструю горную речку и забыл, как надо бороться с течением. А, может, ему просто не хотелось бороться. Настолько новыми, яркими были его впечатления от общения с Машенькой. Машенька была не просто красавица. Росту, правда, она была небольшого, но всё остальное…. Как написали бы в старинных романах «вся такая соразмерная». А её светло-русые, приятного оттенка волосы, и темно-синие глаза под густыми ресницами, могли оставить равнодушным лишь человека с каменным сердцем. Нос, пожалуй, был несколько великоват, но он ее совершенно не портил. Характер имела ангельский. И совершенно не признавала никакие условности. Этакое совершенное дитя 21 века.

Смущало одно: Машенька вовсе не походила на Идеал. Тот самый, что занимал сознание Медведева вот уже столько лет. Но наш герой уже давно понял, что идеал это одно, а реальная жизнь – другое. И им никогда не пересечься на этой Земле. Более того, он был почти уверен, что если случиться чудо, и идеальное вернется на землю, то люди его не примут, и непременно отправят назад. А то и чего хуже сделают.

Медведев понимал все это как никто другой. Не понимал он только одного: как Машенька, как это чудо оказалось рядом с ним, человеком, на его взгляд, весьма скучным и неинтересным. Ну, что интересного может быть в мужчине, которому перевалило за тридцать, а он до сих пор не только не миллионер, но даже жилья приличного не имеет. Не говоря уже о машине, даче и, чего там еще из того набора, что делает из мальчика мужа. Даже профессия у него была какая-то странная: не брокер, не менеджер и даже не риэлтор. Директор музея города Орешкино. Ладно бы там Лувр, Прадо, Британский Музей на худой конец, а то – Орешкино? Ну какая может быть история в Орешкино, тем более достойная музейного сопровождения! Однако, что есть, то и есть, а пока…

Утро было уже в самом разгаре, когда они подъехали к зданию Музея.

– Сергей Сергеевич! Теперь я от Вас никуда. Вы слышали, что сказал доктор?

– Но у меня, правда, столько дел в Музее.

– Все дела завтра. А сегодня я разрешаю Вам посвятить делам не более двух часов. Пока меня не будет с Вами.

– Разве Вы уезжаете?

– Только подготовлю все необходимое к завтрашней работе. Мне надо позвонить в редакцию и заказать оборудование.

Когда она вернулась, Медведев сидел в своем кабинете и заканчивал работу над каталогом.

– Одну минуту, Маша. «Еще одно последнее сказанье, и летопись окончена моя». Ну вот, осталось только сделать снимки, и каталог будет готов.

– У меня все в порядке. Необходимая аппаратура будет завтра утром.

– Что же. Тогда положим все материалы в сейф, до утра.

Медведев поднялся и убрал исписанные листы бумаги. Затем закрыл сейф и положил ключ в карман.

– Все. Я готов. Что Вы хотели бы посмотреть в нашем городе?

– Давайте начнем с окрестностей.

– Отлично. Тогда я хочу показать Вам развалины старинной дворянской усадьбы и рассказать одну весьма любопытную историю.

Усадьба Тихвинских, точнее все то, что сохранило от нее время, располагалась недалеко от города, в окрестностях старинного села «Куделькино». Как и положено барскому дому, он был построен в березовой роще на небольшом пригорке, куда вела грунтовая дорога от самого села. Но, к сожалению, время и революции не пощадили этот дом. Его сожгли и разграбили еще в 1917 году, а последующая коллективизация завершила начатое. Дом, буквально разобрали по камешку. Сохранился лишь фундамент, который подземные воды и дожди превратили в небольшой, но весьма живописный пруд. Пока Маша вела машину, Медведев рассказал ей о портрете, о несчастном художнике, о его неразделенной любви и о дерзкой надписи, которую он оставил своей возлюбленной, как некое завещание. Машенька была удивительной слушательницей, чутко реагирующей там, где это было нужно, и замолкавшей, тогда, когда того требовал сюжет. У пригорка она остановила машину, и до развалин усадьбы они прошлись пешком.

– Вот здесь, в этом пространстве и происходили наши события. Все-таки, там, в Петербурге был уже их мрачный финал. – И Медведев прочёл:

«Кончено время игры,

Дважды цветам не цвести.

Тень от гигантской горы

Пала на нашем пути».

– Какие замечательные стихи, – сказала Маша. – Никогда прежде их не слышала.

– Это Гумилев. Николай Гумилев.

– К сожалению, не читала. Я вообще весьма необразованный субъект. Чисто специфические знания и навыки. К счастью, их для работы пока хватает. А читать – совсем нет времени. Сергей Сергеевич! Миленький! Расскажите или почитайте еще что-нибудь!

И Медведева понесло. Он читал ей и «Шестое чувство», и «Озеро Чад», и, конечно же, «Капитанов». Машенька слушала так, что нельзя было не залюбоваться ею. Казалось, она переживала каждую рифму, каждую строфу. И все это отражалось на ее лице: изгибе бровей, движении губ, сумасшедшему блеску в глазах.

– Я никогда и не думала, что наш язык может звучать так красиво. У меня всё-таки дворовое воспитание. Нет, конечно, помню со школы «Чуден Днепр при тихой погоде…». Но, здесь другое, что-то другое, я чувствую. И ещё, знаете, Сергей Сергеевич, мне впервые мужчина читает стихи, и при этом не пытается залезть под юбку. И это очень приятно. А, если честно, то мне никто ещё, и никогда не читал стихи и, вообще, не разговаривал со мной вот так, как с равной. Обычно, или как с фифой гламурной, или, так как говорит начальник с подчиненным: одни указания и пожелания.

А день, между тем, разгулялся! Солнышко припекало, небо голубело, а первое золото листьев трепал легкий ветерок. По тропинке из леса к ним приближался старичок-боровичок с огромной корзиной, доверху наполненной отборными грибами. Медведев вспомнил, как в детстве он тоже любил эти грибные походы.

– Знаете, Машенька, а пойдемте в лес, за грибами. Сейчас самый