Сентиментальные сказки для взрослых - Николай Викторович Колесников

– Да? – Насупил и без того свои суровые брови Эскулапов. – Что же вы так неосторожно, юная леди. Машина, она, знаете ли…

– Нет, нет. Маша не виновата, – он почему-то назвал эту девушку просто по имени, что было ему никак не свойственно. – Вина, целиком и полностью на мне. Я задумался при переходе и вот, не успел среагировать. Знаете, у меня все в порядке, нигде и ничего не болит.

Медведев встал во весь рост, закрыл глаза и зачем-то вытянул руки.

– Вот, смотрите, – указательным пальцем он попытался дотронуться до кончика носа. Получилось.

Эскулапов подошел к нему, пощупал руки, попросил подергать ногами, затем, приподняв веки, осмотрел зрачки. На первый взгляд все было в норме.

– Кажется, все в норме. И все же, батенька, постарайтесь сегодня не переутомляться и пораньше лечь спать. Удары по голове, они, знаете ли, чреваты. Последний тест – скажите-ка мне, как начинается староиндийская защита?

– Пешка d2-d4, конь g8-f6, – произнес Медведев.

– Ну, что же и память функционирует, – удовлетворенно заметил старый доктор. – А теперь, на правах домашнего врача, позвольте мне сказать Вам пару слов наедине.

Маша согласно кивнула и забралась в машину.

– Кто эта девушка, Сергей? – Спросил Эскулапов пониженным голосом.

– Случайно, совершенно случайно, я шел, она ехала… и вот. – Начал бормотать Медведев какие-то оправдания.

– Так вот, Сережа. Если ты сейчас же не воспользуешься случаем и не познакомишься с ней, я упеку тебя в психиатрическое отделение. Раскрой глаза, посмотри какая девушка! К тому же у нее сейчас комплекс вины перед тобой. Что ты все ищешь? Мир стал другим, сейчас не 16-й век. Люди стали другими, это я тебе уже как врач говорю.

– Хорошо, Иван Иванович, я присмотрюсь к ней, – согласился Медведев, но как-то вяло, наверное, просто, чтобы прекратить разговор на эту волнительную для него тему.

– Присмотрись, а вечером позвони. Она кто по профессии?

– Журналистка, приехала из Москвы в наш город специально для того, чтобы написать статью о находке в нашем Музее.

– Ну вот тем более, тебе и карты в руки. Или, знаешь что: приезжайте вечером ко мне. У меня есть что рассказать даже столичной журналистке.

– Машенька, Вы уж проследите, чтобы больной сегодня как можно меньше работал, – внезапно, крикнул он девушке. – Этим Вы хотя бы частично искупите свою вину перед ним.

– Иван Иванович, зачем Вы так, – Медведев смутился и пошел к машине.

– Какой замечательный старик, – сказала Маша, едва они отъехали.

– Да, Иван Иванович – личность. Между прочим, он тринадцатый врач в своем поколении, и о каждом из своих предков может рассказать занимательную историю. Его прапрадед был лейб-медиком у самого Петра Первого. Вот только с начальством Эскулаповы никогда уживаться не умели. Кстати, Иван Иванович пригласил нас в гости, Вы ему очень понравились.

– Взаимно, передайте ему при случае. Но у меня задание. Сергей Сергеевич, Вы помните о своем обещании?

– Конечно, и на какую аудиторию мне ориентировать свой рассказ?

– Наши читательницы не обременены интеллектом. Так что на людей, у которых чуть больше чем две извилины в голове, но, в целом, не более четырех.

– Понятно, среди находок, в основном, старинные ордена и монеты. Есть еще один очень интересный портрет. Наша сотрудница сейчас как раз пытается в архивах как-то проследить его историю, узнать, кто был автор. Но портрет сейчас у нее. Придется подождать ее возвращения.

– С наших читателей достаточно будет орденов и монет, лишь бы было что-то такое, эксклюзивное.

– Я как раз начал составлять каталог. Но, к сожалению, у нас нет необходимой аппаратуры, чтобы все сфотографировать, напечатать снимки. А фотограф-профессионал, да со стороны…– это не для нашего бюджета.

– Фотограф? Нужны снимки коллекции?

– Да. И очень качественные снимки, чтобы можно было впоследствии идентифицировать каждый предмет.

– Сергей Сергеевич! Вам, а точнее нам повезло. И нашим дамам из журнала тоже. У меня с собой вполне профессиональная цифровая камера, да и владеть ею я умею. Еще нам потребуются штативы, лампы, приличный принтер, компьютер, программное обеспечение – начала Маша перечислять необходимую аппаратуру для съемок, явно все более увлекаясь свое идеей.

– Машенька, простите, Мария, но где вы все это возьмете, да и время для этого…

– Сережа, простите, Сергей Сергеевич, давайте не будем. Мы уже договорились о сотрудничестве, а теперь заключим и партнерское соглашение. А аппаратуру я достану, это не проблема, даже здесь, в Орешкино. В конце концов, я журналистка или нет?

– Но мы не сможем оплатить Вашу работу и….

– Сергей Сергеевич! – Машенька повысила голос. – Предлагать деньги даме? Похоже, наш мир действительно перевернулся. «Где друзья минувших лет? Где гусары удалые?» Продолжить или достаточно?

– Достаточно, – вздохнул Медведев. Машенька начинала нравиться ему все больше и больше.

Глава 8. В Петербурге. Литочка

Поезд из Орешкино прибывает в Петербург в половине седьмого, а занятия на кафедре начинаются с девяти. Времени было достаточно и собраться, и мысли в порядок привести. А еще Литочке нестерпимо захотелось хоть немного пройтись по улицам города, который еще два года назад был для нее почти что родным.

Улицы изменились мало. Вот люди, пожалуй, да. Когда каждый день, в одно и то же время ходишь по одним и тем же улицам, окружающая толпа начинает прорастать лицами, которые становятся вдруг частью твоего мира. С некоторыми из них начинаешь даже раскланиваться. А сейчас вокруг Литочки были чужие, незнакомые лица. «Все правильно», – подумала она. «Все течет, все изменяется. Что же, здравствуй, племя младое, незнакомое».

Профессор Серов, свободный в этот день от занятий со студентами, ждал её на кафедре. Накануне она звонила ему из Орешкино, и он любезно согласился встретиться со своей, некогда самой способной ученицей.

Глядя на профессора Серова, можно было подумать, что время остановилось для него, когда ему исполнилось 70. «Самый прекрасный возраст, как для ученого, так и для политика», – говорил он. «Только сейчас начинаешь хоть что-то понимать и в искусстве, и в людях, в женщинах, кстати, тоже». С тех пор он совершенно не изменился, был бодр, остроумен, да и кавалером был отменным.

– Здравствуйте, Литочка, – чуть нараспев, приветствовал он свою гостью. – Скажите, пожалуйста, что в Орешкино закрыли Вашу богадельню, и Вы решили вернуться к старому учителю?

– Здравствуйте, профессор! Нет, не закрыли, более того, сейчас я являюсь как бы полномочным представителем этой самой, как Вы выразились, богадельни. И у меня к Вам уйма вопросов.

– И у меня для Вас есть пара слов, как сказали бы наши одесские друзья. Но, о личном потом. Давайте сначала посмотрим портрет и письмо.

Литочка распаковала портрет неизвестной девушки, положила рядом письмо управляющего князя Тихвинского:

– Вот, смотрите.

Профессор внимательно осмотрел картину, прочитал письмо, посмотрел надпись на обратной стороне.

– Никто не будет тебя любить так, как я, – прочитал он. Это Катулл, Литочка. Довольно вольный перевод, но однозначно – Катулл. Amata nobis quantum amabitur nulla. Странно,