Убийство в Долине царей - неизвестен Автор

- Это класс! - сказал щелкопер.

- Это только первый класс, - ответил Кашлин. - Ведь рассказ надо продать и в журнал "Гей, американцы!", чтобы получить в твердой валюте. Поэтому сделаем такой конец. Уцелевшие от призыва трапперы достают дедовские винчестеры, ковбои трут лассо мылом, а последний из могикан по кличке Зеленый Змий со своей супругой Огненной Водой выходит из резервации на тропу войны. В партизанских схватках они отстаивают идеалы американского образа жизни, но по ходу борьбы с ужасом убеждаются, что он им самим уже не нужен. В финале полное разочарование, ужас, горе, отчаяние, все поют, танцуют и пьют кровь супруги последнего из могикан.

- С меня бутылка пива, - бросив записывать, сказал мой сосед.

Кашлин хмыкнул презрительно, достал из внутреннего кармана початую бутылку коньяка и выпил со стакан из горлышка. Потом он попытался угостить меня остатками, а потом и корреспондента подонками.

- Зачем вы так пьете? - удивился тот. - Я не куплю вам бутылку пива. Лучше подарю книгу Поля Брэгга о здоровом образе жизни.

- Это который не пил, не курил, не ел и хранил в баночках мочу разных дней выдержки? - спросил Кашлин.

- Зато когда он умер в девяносто лет и в морге вскрыли его труп, то все внутренние органы оказались абсолютно здоровы.

- Он мог бы есть, пить, курить и писать в унитаз, сказал Кашлин, - и когда в морге вскрыли бы его труп и нашли все органы абсолютно больными, старик вряд ли бы расстроился.

- Но он умер не своей смертью!

- А чьей? - удивился Кашлин.

- Ладно, - сказал я корреспонденту. - Иди домой, нам серьезно поговорить надо.

Он наконец-то ушел, и я сразу отдал его стул, чтобы к нам никто не подсел из толпившихся у стойки.

- Сегодня во всех газетах читаю свой телефон, - сказала Размахаева. - Как вы думаете, какой подлец устроил эту провокацию?

- Печать запаздывает, - посетовал я. - Кстати, документы нашлись.

- Но почему вы дали мой телефон?

- Потому что он с определителем номера, а вы заинтересованы в том, чтобы убийца Шекельграббера был наказан.

- Откуда такая уверенность?

Кашлин уронил голову на стол и заснул, пуская слюни изо рта.

- Хорош адвокат! - повторился я. - Но займемся делом. Итак, Терентьевич - злодей, убил вашего любовника.

- Я пошутила.

- А почему так плоско?

- Так получилось.

- Мне надоело с вами возиться, - решил я быть грубым. Или выкладывайте все начистоту, или я пошел домой.

- Мне необходимо, чтобы Терентьевича выслали из страны, как можно дальше от меня, - сказала Размахаева. - За это я готова платить. Что вам еще не ясно?

- Причина.

- Вам ее знать необязательно.

- Обязательно.

- Это никак не связано с Шекельграббером.

- Но может быть связано с Поглощаевым, Горчицыным или со мной?

Видимо, заслышав знакомые фамилии, Кашлин неожиданно приподнял голову и пролепетал:

- Вода из Элефантины, сода из Бубастиса, молоко из города Кимы и сок лавзонии из страны Куш - вот что должен был достать Поглощаев для полноценного бальзамирования Шекельграббера.

Размахаева погладила его по голове и сказала:

- Спи давай.

Он послушно заснул.

- Сознайтесь, вы любите Терентьевича.

- Нет, - ответила она, - я люблю другого. А Терентьевича я уважаю как очень порядочного человека и желаю ему добра.

- Так в чем причина?

- Видите ли, - помялась она немного, - все мужчины, с которыми я близко общалась, кончали очень плохо. А я ничего не могла с этим поделать. Мне жаль Терентьевича, и я пытаюсь ему помочь.

- Роковая женщина?

В ответ она пожала плечами.

- Что же случалось с вашими мужчинами? Какая собака Баскервилей кусала их до бешенства? Муж с ума сошел не по своей воле, первый любовник до сих пор в тюрьме, два других просто сгинули как-то вдруг, без объяснений. Правда, потом я одного случайно встретила, но он от меня шарахнулся в сторону. Ну а Шекельграббера вот взяли и убили. Что теперь с Терентьевичем будет - ума не приложу... Так вы мне поможете?

- Нет.

- Почему?

- Не вижу смысла.

- А-а, вы собираетесь использовать Терентьевича как приманку и покончить со мной, как с роковой женщиной, раз и навсегда.

- Очень может быть.

- Я вас недооценила.

- А я вас переоценил и не хочу развенчивать.

Лучше б я промолчал. От такого взгляда, каким ошпарила меня Размахаева, обычно прячутся под стол. Но я следил за ее пальцами, ловя момент, когда они начнут царапать мою физиономию, и взгляд благополучно прошел боком. Неожиданно Кашлин поднял голову и пробормотал:

- Первым к Картеру и Карнарвону пришел Безенчук, чтобы купить патент на саван Тутанхамона. Но мне непонятно, то есть мне понятно, когда просто двоится в глазах, но когда ты сам двоишься в зеркале! - это не зеркало, это недоразумение.

- Ему надо в кровать, - сказал я.

- Я отвезу, - ответила она.

- Вам помочь?

- Не первый раз.

Тут только я сообразил, кого Размахаева любит на самом деле, если вообще способна на какие-то чувства. Сообразил и пошел домой от греха подальше...

Утром я забрел к Квочкину. Накануне тот опять смотрел американский боевик, потому что носился по дежурке, как угорелый, и кричал:

- Сейчас я кому-нибудь задницу надеру!

Меня он тоже встретил "классическим" вопросом:

- У тебя все хорошо?

- Лучше-хуже некуда, - ответил я. - Оказывается, у Размахаевой был муж. По моим данным, он сошел с ума. Нельзя ли выяснить, где он находится?

- Как фамилия?

- Должна быть Размахаев.

- Позвони через пару часов...

Тогда, коротая время, я завернул к паталогоанатому-массажисту. Не очень-то он мне обрадовался и дверь открыл со скрипом. Я думал, что наткнусь на любовника, которого легко опознаю среди подозреваемых, но Горчицын был в квартире один.

- Подарили Кувыркалкиной букет от моего имени?

- Подарил.

- А она что?

- Взяла, - ответил он вяло.

Мы помолчали, думая каждый о своем.

- Чай пить будете? - спросил Горчицын, убирая паузу.

Я не смог побороть отвращения и отказался. В следующий раз буду ходить к "голубым" со своей чашкой и заваркой.

- Зачем вы соврали мне про деда с пуделем в бане?

- Я не врал.

- Врали, как сивый мерин.

- Нет.

- Так можно препираться до следующего утра, а утром продолжить, - сказал я. - Послушайте, Горчицын, в ваших интересах рассказать мне все, что знаете и о чем строите догадки, ибо всякое отмалчивание и увиливание тормозит следствие и наводит на ненужные подозрения. Вас можно привлечь к ответственности на основании соответствующей статьи Уголовного кодекса и временно поместить в Лефортовский изолятор. чему вы вряд ли обрадуетесь, если, конечно, не мазохист. Итак, вы знаете убийцу?

- Не знаю.

- Но догадываетесь?

Он неопределенно пожал плечами.

- Откуда вам известен Заклепкин?

- Какой Заклепкин?

- Какого в бане встретили и какого там не было ни телом ни духом.

- Я, наверное, ошибся, - сказал Горчицын. - Наверное, дед с собакой приходил в сауну.

- В женское отделение?

- Да.

- Поразительный дед! Испорченности вам обоим не занимать. И как же его шайками не закидали?

- Его просто не пустили.

- А зачем он приходил? Я еще могу объяснить появление чеховской дамы с собачкой в женской сауне, но деда с пуделем!..

- Может быть, ему кто-то срочно был нужен из клиенток.

- Какие у вас отношения с Опрелиным?

- Никаких.

- Вы знаете, кто он?

- Я знаю, кем он был раньше, - ответил Горчицын, - года три назад Опрелин возил ко мне Марину на массаж.

- В "УАЗике"?!

- Нет, это было еще до "Долины царей". Тогда он ездил на черной "волге" с партийными номерами.

- Вот это уже ценная информация, - сказал я, похлопал Горчицына по плечу дружелюбно и удалился...

На улице пришлось полчаса клянчить у прохожих монетку. С этой чертовой инфляцией ерунду сделать невозможно, а на что-то солидное нет денег. Наконец, одна девушка одарила-угостила меня медным российским рублем. Дозвонился сразу, видимо, повезло: никого в тот момент не убивали, не насиловали и не грабили.

- Нашел мужа Размахаевой? - спросил я Квочкина.

- Найти-то нашел, но вряд ли ты до него доберешься, ответил милиционер. - Его еще при социализме упекли в спецполиклинику. Туда сажали неугодных режиму, строптивцев всяких, правдолюбцев и помешавшихся на этом поприще.

- А куда еще сажать помешавших себе?

- Сейчас-то многих домой выгнали, но твой интерес на самом деле чокнулся.

- Может, перекормили лекарствами?

- Запросто, - ответил Квочкин. - Только тебя в эту клинику даже теперь не пустят...

- А гласность?

Но Квочкин меня не слышал:

- ...Да и что тебе этот псих путного скажет? Все равно суд его в качестве свидетеля не примет. Так что, ищи других.

- Намек понял.

- Тут такое дело, - замялся Квочкин несвойственным ему тоном. - Сегодня конец квартала, мне машину по дешевке сделали, триста долларов не хватает. Сходи к Поглощаеву, попроси на текущие расходы или аванс.