Игра взаперти - Виктор Брусницин

Разумеется, помимо стали существовали иные делишки. Ресторан. В нем обреталась вся незаконопослушная крутизна Житомира. Он любил поутру расспрашивать Валентину, чего душенька просит. Та, отчасти из понимания, отчасти из глупости, кочевряжилась. Требовала, скажем, молочного поросенка и Виталий в трубку, перемежая властные и любезные ноты, наказывал повару исполнить в кратчайший срок.

– Послушайте, неуважаемый, – холодно сует голову Виталий к особи, – вы разговаривайте намного тише. Поскольку ваш голос несколько противен.

Особь незамедлительно и визгливо возмущается:

– Как вы смеете! Вы много на себя берете!

– А я люблю брать. Испытываю, знаете ли, приязнь к данному методу земельного бытия.

– Я обращусь…

– Заткнись, – больно тычет его пальцем в грудь Виталий, – за-ткнись, – палец, прямой и суровый, оказывается подле глаз пострадавшего.

Гражданин сопит, глаза переполнены.

– Ну вот же, – Виталий разводит руки, – сейчас бы мама тобой гордилась. Ты становишься человеком.

Имели место и невзгоды – Катугин. Тут кость на кость получилась. Катугин жил без отсидки, но мазуту имел внятную – чеченцы, азеры (стандартная схема: бывший мент, Чечня). С этими – дело бесполезное. Виталий еще в Екатеринбурге сподобился. Там накат был на его площадь, Виталий приехал на разборки. Частный домик из дерева, сидят пять человек, суп хлебают. На поясе гранаты висят. Проходи, говорят, угощайся, гостем будешь. Отведал Виталий и вопрос задает:

– Зачем у реализаторши деньги забрали?

– Дэняк нада, – отвечают, – супь вкусный.

– У вас же своя территория есть.

– Есть.

– Зачем на чужую лезете?

– Дэняк нада, супь вкусный.

– Вы что, войны хотите?

– Ми лубим…

По Катугину Виталий нерв сурово надсадил. Двоих Разуваевских потаскали Катугинские отменно, Волку ногу преломили. Без смерти не обходилось. Здесь с Зимой хорошо подоспело – Виталий после той ездки часто наведываться с дипломатом стал и прочухал расклад (Зима пояснил, что Катугин широко велся) – затеял комбинацию. (Катугина просто убивать было нельзя, чеченцы могут для настроения или урока отомстить – кровниками русские не становятся, только единоверцы, – и Виталий на то первая фигура.) Вычеркнули коммерческую единицу – через этого дядю Катугин операции оформлял – а подставили одного вора. Там началась бойня, и Катугин в ментовскую зону сбежал – здесь не достанут.

Зарисовка. На этот раз Виталий собственными силами пользоваться не стал, а взял человека со стороны. Из приватных соображений. Найдется, к месту, занимательное. Когда Виталий начал Украину обживать, тут происходила благодать. У нас-то валили людей на полную, а хохлы вполне мордобитием обходились. Виталий, пообщавшись с местными, такой словесной жути нагнал – ну, это-то первое дело – что те за три метра начинали руку тянуть. Пошли кавказские войны, и хохлы полюбили наемно воевать – бедно живет житница, право. С войн приходили совершенно отмороженные. Резво сформировалась киллерская рать. Одного такого Виталий и приурочил. Да не угадал. Народ совершенно пошлый – наркотники. При расчете поганец начал свои условия ставить. Глаза грустные, белые. Виталию пришла мысль, что тот его сейчас хлопнет, и просьбу выполнил.

Здесь же к рыбалке пристрастился… Курьез. Раз перепились друганы, один хохол, Колесник, речь гнилую на хмельной браваде завел. Пьянющий в зюзю Волк достал пистолет, без предисловий плюнул выстрелом. Промазал. Колесник улыбался, отступал, душевно и проникновенно остужал, вытянув руку с поднятой ладонью, как бы заслоняясь:

– Кончай, Волчара, охота тебе пистолетом баловаться.

Волк еще пульнул. Парень схватился за плечо, взвизгнул. Ошалело и раздраженно посмотрел на Волка – тот досадливо и, пожалуй, безмозгло смотрел куда-то в район парня. Колесник на всякий случай упал, держась за плечо, скрючился, сучил ногами; азартно и осуждающе верещал:

– Ты шо, дур-рак, ты жешь умазал!

Волк подошел поближе, ухватил свои волосы на загривке, заинтересованно и недоверчиво вглядывался в парня. Выстрелил ему в голову и тот перестал ерзать.

Виталий, богу привет, не особенно хмельным был, пустился хлопотать. Волка срочно восвояси, на Урал отправил, денег местным не пощадил. Через пару месяцев, однако, закрыли. Правда, обращались аккуратно – занимался только что образованный отдел борьбы с оргпреступностью: ребята сплошь молодые, собой довольные, галстуки к костюмам подобраны.

– Та шо ж ты нам мозги вертишь, колы девять машин твоих. Вот жешь папирка – уси номэра уписаны (на самом деле Виталию принадлежали шесть) … А рэсторан, а две хаты! На кой така обуза?.. Колесник, к примеру, схынув, а тэбе нипочем – Оксану Глушко по курортам возишь, пока батька ее в раде холовой за народ страдает. Нема квита.

Словом, пришлось лишиться – «геть кацапов».

А, скажем, довелось в картишки выиграть акции одного завода в Подмосковье. Небезызвестный Брынцалов подкатывал к Виталию с предложением выкупить оные акции, ибо заводик обретался на территории, соседствующей с Брынцаловскими вотчинами, которые мужчина сильно любил расширять.

Напоролся на второй инфаркт, угадал к Амосову. Понравился ему дядька страшно. Насколько Амосов хорошо лечил, Виталий, конечно, не понимал, но доверился безоговорочно. Дело в том, что, когда Виталий того первый раз увидел, чрезвычайно был поражен, насколько тесно совпадал лекарь с одним нарисованным воображением персонажем «Записок из Мертвого дома», самым любимым. Это первое. И второе – Амосов презирал всякие современные средства и занимался сугубо физзарядкой: наклоны там, бег трусцой (собственно, светило и внушал: физкультура-де, товарищ, вещь стимулятнейшая – говорил сухо и веско, веки прозрачные и тяжелые). Тут вот что, физкультурой до старости любил заниматься отец (делал он это сосредоточенно, даже самоуглубленно и, пожалуй, карикатурно – Виталий шутя советовал заняться йогой, что папаню сердило), и сынок обожал наблюдать за батей… Да и деньги Виталий платил несметные – как не верить.

Офис Виталия, Лева слоняется уныло. Ходит он забавно, на пятках – там с позвоночником история.

– Знаешь, есть в ней что-то… э-э… может, неприятное? Или тревожное. – Смятен голос Виталия.

– А я тебе скажу. Она слепая.

Хмыкнул Виталий:

– Руками что-то делает, и глаза двигаются. Забавно… Я тут придумал ей подарок добыть. День ходил по магазинам, так и не выбрал.

– Смотря какой повод.

– Именно что без повода.

– Я тебя учил, бабу по зубам выбирают. Если улыбается в четыре полных зуба, пойдет. Больше – вообще класс, дура… Меньше – с возу.

– Егорычу разве скинуть. Или подождать… Мыслишки есть относительно нее…

Через пять минут.

– Ты понимаешь, не знаю как себя с ней вести. – Теперь Виталий слоняется, а Лева сидит. – Вроде делаешь что хочешь. Там… перепихнуться по любому. Останься, говорю – базаров нет. С ней интересно с одной стороны, с другой – трудно. Шпарит без запинки, на все есть ответ. Но… Простая баба пятнадцать слов знает и талдычит об одном и том же, а не устаешь. Эта на любую тему, а надоедает… Тут задумался – на кой так много разговариваем? Ни цены, ни смысла. Она тянет в одиночество… И тем не менее…

Гараж.

– Вот послушай. – Виталий смеется. – Не угодно ли присесть… А? Каково! Это я намедни – заметь слово, намедни – одному деловому в офисе у себя ляпнул. Полный рамс. И знаешь, мне нравится!

– Я понял. – Виталий озабоченно ходит по гаражу. – Никогда не сражался с бабой. Любил, ненавидел, но не сражался. И, возможно, зря, это интересно… Вот она говорит, встань на улице неподвижно и стой – так, попробуй ради интереса. И что ты думаешь? Встал… Хоть бы кто подошел, спросил, что со мной. Разглядывают – прилично одетый мужик. Мальчонка один наблюдал, да надоело. Я обиделся сперва, а потом понравилось… Ну и что это? Возраст, пресыщенность?… Была мысль ее проституткой сделать, да, похоже, она это прошла.

– А что ты там про способности какие-то особенные ее тер? – Это Лева.

– Здесь вообще борщ с укропом…

Именно с Украины товарищ Виталий уехал в Венгрию. Вынул и положил пару лет. Суть, однако, не в этом. И не в том, что Машутка в Мадьярии обреталась. И не в том, что загнал ее туда сам же Виталий. А в том, что как раз с Венгрии он плавно поплыл.

Вообще синусоида судьбы получалась весьма энергична как частотно, так и по амплитуде, и созидал энтую шаловливость сам же Виталий. Как упоминалось, по неуемности натуры мужчина – совался. Печалило персонажа, когда что-либо происходило в его отсутствие. Вот и теперь Лева стругнул одного деятеля на солидное СП – «Зимина (одна из сановных фигур губернии) схавал, водой не запивая», восхищался Виталий (сынка по картам на кукан посадил) и не сумел проскочить мимо. Вообще совместное предприятие было достаточно вялое, хоть имело австро-венгерско-российский характер. Суть – отправка за границу ферросплавов в обмен на комплектующие по электронике. С появлением наших деятелей эспэ зашевелилось и через несколько лет, приобретя многопрофильный характер, вспухло. Самое смешное, дело подсуетил тот трипперок.