Кампучийские хроники - Виктор Притула

После Баттамбанга пейзаж резко изменился. Исчезли кустарники саванны, не попадаются большие пальмы. Дорога идет меж бескрайних желтых полей, совершенно непохожих на лоскуты рисовых чеков в районе Пномпеня, разделенных узкими дамбами. Немного воображения — и покажется, что путешествуем мы где-то в среднерусской полосе ясным сентябрьским утром. Только сейчас конец января, и если поля в России покрыты снегом, то здесь, в кампучийской провинции Баттамбанг, недавно прошла жатва, и рисовые поля желтеют стерней, которую еще не успели поджечь, чтобы подготовить землю к очередному посеву.

На шоссе оживленное движение. Навстречу нам из Сисопхона велосипедисты везут массу всевозможных товаров, хитро привьюченных к багажникам. Люди спешат на рынок в Баттамбанг. Временами проносятся ярко раскрашенные мотоциклы: за рулем — задорно улыбающийся парень, сзади пристроилась красавица в пестром саронге. Но самым живописным зрелищем был, пожалуй, автобус, с боков которого гроздьями свисали велосипеды, а на крыше тесно сидели веселые мужчины. Для них — в отличие от тех, кто томился в духоте внутри автобуса, — поездка была с ветерком…

Провинция Баттамбанг слыла в свое время рисовой житницей Кампучии. Сегодня это одна из самых многолюдных провинций страны: возвращаются к родным очагам крестьяне, угнанные полпотовцами в пограничные районы Таиланда, возвращаются также те, кто был обманут маоистской пропагандой и скрывался в джунглях от «вьетнамского истребления». Люди поверили народной власти, которая пришла на помощь крестьянам в критическое для них время, когда запасы риса были уничтожены бандами, когда нечего было сеять и нечего было есть. И хотя сейчас производство риса еще не достигло уровня довоенных лет, размеры обрабатываемых площадей увеличиваются с каждым сезоном. В некоторых районах провинции на полях появились советские тракторы «Беларусь»…

(текст из журнала «Вокруг света»)

От Сисопхона до таиландской границы всего несколько десятков километров. Здесь центр контрабандной торговли, если только её можно так назвать. Потому что практически все товары в Кампучии — контрабанда. По рынку слоняются какие-то мрачные личности с нескрываемым любопытством разглядывающие двух европейцев, которых сопровождают, а может, охраняют, а может, конвоируют пятеро бойцов из службы безопасности.

К пашкиному неудовольствию покупаю несколько бутылок с крепким тайским напитком, чем-то средним между виски и ромом. Вьетнамскую водку допил ещё вчера за ужином в Баттамбанге. Поэтому тайскому аперитиву обрадовался как ребёнок. Это куда лучше, чем глотать омерзительные обеззараживающие таблетки, которыми Трубин разжился у наших швейцарских барышень.

Где ты, моя маленькая Мари-Франс? Я вот забрался аж в Сисопхон. Который кишит полпотовскими агентами, как Касабланка гитлеровцами. Ну, ничего, прорвёмся! Первый день проехали без приключений, если не считать рыбалки с гранатой. Сплюнем через плечо. Мы уже на две трети пути приблизились к «девятому чуду света».

Придорожный ланч в Сисопхоне. Прохожие смотрят на нас с любопытством толпы впервые увидевшей слона. Пятеро бойцов службы безопасности, на них форма цвета кофе с молоком в отличие от обычной армейской оливкового цвета, и два странных европейца, явно не француза.

Причём один из этих иностранцев с видимым удовольствием пьёт с утра крепкий тайский алкоголь.

Плюс два шофёра, плюс чисто пномпеньского вида молодой человек, который к тому же говорит по-французски.

А кто здесь из интеллигентов не говорит по-французски?

Пол Пот, Иенг Сари, Кхиеу Самфан — все они, начитавшиеся Сартра франкоговорящие интеллектуалы с садомазохистскими наклонностями.

А может, я слегка поспешил с выводами?

Конечно, мы не подходим под картину импрессиониста Клода Моне «Завтрак на траве», ни под знаменитое полотно Репина «Письмо к турецкому султану», ни под Огюста Ренуара с его солнечным «Завтраком гребцов».

Но смотримся очень колоритно. Ей Богу, я снял бы такое кино. Про второй завтрак в Сисопхоне.

Достаю очередную пачку «555», которую гвардейцы сразу же разбирают на курево и запаску. Только что за ухо сигареты не засовывают. А так всё, как у пацанов в Советской Армии. Как говорил наш старшина: «запас жопу не е…».

Итак, последний рывок к Ангкору!

Глава восьмая

Явление мадам

«Возвращение к Ангкор-вату» (Четвертый фрагмент)

…В Сисопхоне мы прощаемся с дорогой № 5, идущей дальше в сторону таиландской границы, и сворачиваем на дорогу № 6. Отсюда до Сиемреапа — ближайшего от Ангкора крупного города — не более ста пятидесяти километров.

— Если повезет, через пять часов будем в Сиемреапе, — говорит Сомарин, доедая теплый и очень сладкий арбуз.

После Баттамбанга Сисопхон кажется маленьким и захолустным. Город сильно разрушен, большая часть жителей ютится в лачугах из жести и фанеры. Главная достопримечательность городка ныне — это рынок.

В Пномпене я беседовал с одним из работников министерства торговли.

— Сейчас мы вынуждены мириться с таким положением дел, — говорил он. — И рынок до поры до времени останется основным источником снабжения населения. Постепенно, по мере восстановления промышленного производства и выпуска необходимых народу товаров, которые будут продаваться в магазинах по твердым ценам, мы сумеем подорвать позиции рыночных торговцев…

При Пол Поте все виды торговли были упразднены, а ныне в Пномпене и других городах уже открыты первые государственные магазины, где можно приобрести рис, рыбу, прахок, ткани, кухонную утварь…

…Как ни старались мы одолеть основную часть пути до полудня — ничего из этого не вышло. И вот уже два часа дня, а мы все еще только на полдороге к Сиемреапу. Солнце жарит немилосердно, «Лада» раскалена, встречный поток воздуха опаляет руки и лица. Правую руку, высунутую из окна автомобиля, я обмотал шейным платком — иначе будет ожог. Муй побледнел от напряжения и усталости, окрест — куда ни глянь — ни души.

Земля растрескалась от зноя, каналы обмелели, а в иных местах и вовсе пересохли, но меланхоличные буйволы сумели все же отыскать остатки влаги и лежат задумчиво, погрузившись по шею в кофейную жижу. Сухой сезон…

(Текст из журнала «Вокруг света»)

Что мне добавить? Дорога от Сисопхона до Сиемреапа была уныла, как одинокий монах, бредущий под дырявым зонтиком. Возможно, эта максима председателя Мао неуместна в данном контексте, но я очень люблю вставлять всякого рода цитаты, причём ни к селу, ни к городу. Такой, знаете ли, стиль художественной прозы «а ля театр на Таганке». И вот едем мы час, едем два…