Кампучийские хроники - Виктор Притула

— О чем?

— О том, что вы предупреждены посольством о возможных последствиях этой поездки и берёте на себя ответственность за возможные последствия.

«В моей смерти прошу винить Игоря Т.» Забавная перспектива!

Понимаю, что отношения с послом испорчены окончательно и бесповоротно. Пишу заявление на имя Моторина О.В. — чрезвычайного и полномочного. Трубин пишет такую же бумагу. О чём он сейчас думает? Павлик почище любого азиата умеет скрывать свои эмоции.

«Когда бесстрастных рек я вверился теченью,Не подчинялся я уже бичевщикам,Индейцы-крикуны их сделали мишенью,Нагими пригвоздив к расписанным столбам.

Мне было всё равно, английская ли пряжаФламандское ль зерно мой наполняют трюм.Едва я буйного лишился экипажа,Как с дозволенья Рек понеся наобум.

Я мчался под морских приливов плеск суровый,Минувшею зимой, как мозг ребёнка глух,И Полуострова, отдавшие найтовы,В сумятице с трудом переводили дух».

Мы засиделись до позднего вечера. Балагурили. Что-то пили. Слушали шведский квартет «АББА». Потом Паша и Алёна ушли к себе. Я курил, смотрел на звёзды и думал о том, что завтра мы поедем в самое длинное и долгое путешествие. Может быть, последнее…

Самое трудное было объясниться с Мышкой.

— Здесь три тысячи долларов. Наша касса. За них отвечаю я. И никто больше. Ни для кого больше этих денег нет, кроме тебя и Алёны.

— И думать не смей, — говорит Мышка. — Подумаешь, путешествие! А может, возьмёшь меня с собой. Я так хочу взглянуть на Ангкор.

— Невозможно. В машине просто нет места. А деньги сохрани. И давай не будем ни о чём говорить.

Крысы носятся по двору как мустанги. Как они мне осточертели.

«Благословение, приняв от урагана,Я десять суток плыл, пустясь, как пробка в плясПо волнам, трупы жертв, влекущим неустанно,И тусклых фонарей забыл дурацкий глаз.

Как мякоть яблока моченого приятнаДитяти, так волны мне сладок был набег;Омыв блевотину, и вин сапфирных пятнаОставив мне, снесла она и руль и дек»

Глава третья

Возвращаться — плохая примета

В среду на рассвете, примерно в четыре утра, приехал Муй на канареечной нашей «Ладе» и Сомарин с пятью бойцами из службы безопасности на мидовском «Лендровере». Их юный вид заставил меня усомниться в боевых качествах этих мальчишек. Муй, с которым я поделился этими сомнениями, загадочно улыбнулся. Когда мы отъехали метров на десять от «Лендровера», в котором находились Сомарин и пять бойцов, он сказал, что каждый из этих мальчиков (сет гарсон) уже убил по десятку врагов (лезэнми) и лучше с ними не шутить.

«Самое главное для самурая, находящегося на службе — общаться и заводить друзей только среди тех своих товарищей, которые отважны, верны долгу, умны и влиятельны. Но поскольку таких людей немного, следует среди многих друзей выбрать одного, на которого в случае необходимости можно полностью положиться. В целом самураю нежелательно заводить близких друзей из числа тех, кого он любит и с кем он предпочитает есть, пить и путешествовать. Ибо если он проявит к одному из них расположение и сделает своим другом, полагая, что тот будет весёлым и хорошим спутником, они могут легко повести себя непристойным для самурая образом: относиться друг к другу без должных церемоний, общаться друг с другом слишком фамильярно и ссориться по пустякам. А затем они могут помириться даже без обычных в таком случае слов. Подобное предосудительное отсутствие достоинства лишь доказывает, что, хотя внешне некоторые выглядят как самураи, сердца у них как у нищих подёнщиков».

(Юдзан Дайдодзи «Будосёсинсю»)

Мы выехали из города как призрачный кортеж. Уже отъехали от Пномпеня километров на восемь, когда Пашка вдруг обнаружил, что забыл дома аккумуляторы для кинокамеры.

Всё, кажется, приехали! Очень хотелось разразиться матерком. Но вид у Пашки настолько обескураженный, что я предлагаю Сомарину и бойцам позавтракать в придорожной харчевне рыбацкого поселения Чран Чамрес. Потом вежливо объясняю Мую, что нужно вернуться за аппаратурой и мысленно посылаю Павлика в одно известное место…

«Не мигают, слезятся от ветрабезнадёжные карие вишни.Возвращаться — плохая примета.Я тебя никогда не увижу»

Нет уж, дудки! Мы вернёмся. Не на войну едем. На съёмки. А если, что и случится — значит не судьба…

Примерно через час возвращается оператор Трубин. Гвардия к тому времени наелась, успела поковырять палочками в зубах, выкурить по три сигареты, так что от моей непочатой с утра пачки «555» остались рожки да ножки. Их командир, — пацан пацаном, — что-то говорит Сомарину, красноречиво постукивая по циферблату часов, отчего мой славный «смотрящий» переводчик только обескуражено цокает языком. Потом Сомарин смотрит на меня с такой укоризной, словно я нарочно оставил дома эти злосчастные аккумуляторы, а потом послал за ними Пашку, чтобы создать осложнения экспедиции в самом начале пути.

— Я очень сожалею, что так получилось, Сомарин, очень сожалению.

Желание послать Павлика на три русские буквы настолько сильно, что я закуриваю последнюю сигарету и бросаю скомканную пустую пачку на обочину.

— У Пашки жалкий вид. Он понимает, что мы потеряли час, что кто-то в городе видел наш отъезд, что вся эта пресловутая секретность полетела к чертям собачьими.

— Прости, шеф…

— Не надо слов, Паша. Мы и без того по уши в дерьме. С самого утра!

«Высказывать людям свои мнения и исправлять их ошибки очень важно. В этом проявляется сострадание, которое больше всего помогает в вопросах служения. Однако делать это очень трудно. Выявлять хорошие и плохие стороны человека легко и высказывать о них своё мнение тоже легко. Чаще всего люди полагают, что делают другим добро, когда говорят им нелицеприятные вещи. Если после этого к их замечаниям относятся без должного понимания, эти люди думают, что ничем не могут помочь. Это неправильное мнение. Делать так — все равно, что наставлять человека, упрекая его в слабоумии. При этом ты заботишься только о том, чтобы облегчить себе душу.

Прежде чем выразить человеку своё мнение, подумай о том, в состоянии ли он его принять. Для этого вначале нужно поближе сойтись с ним и убедиться, что он доверяет тебе. Похвали хорошие качества человека и используй любой предлог, чтобы поддержать его. Возможно, тебе следует рассказать о своих недостатках, не упоминая его слабые стороны — но так, чтобы он сам задумался о них. Позаботься о том, чтобы он получил твой совет, как получает воду тот, кто изнывает от жажды, и тогда твоё наставление поможет ему исправить ошибки.