Мертвые милашки не болтают - Дей Кийн

— Давай, док! Прибей его!

Харт бросился на капитана и обрушил удар на его голову. Удар вывел того из равновесия, однако сознания он не потерял. Но этого оказалось достаточно, чтобы Харт без помех смог нанести еще один удар. На этот раз по затылку. Моралес вскрикнул от боли и выронил пистолет, который сразу же оказался в руках у Герты. Она, не раздумывая, со всей силы ударила его по лицу.

— Значит, дока вы хотели убить?! — дико закричала она — А меня утешить?!

Харт схватил ее за руку.

— Ты его убьешь!

— Я это и собираюсь сделать! — ответила она.

Харт отобрал у нее пистолет и опустил потерявшего сознание капитана на пол.

— Нет, — сказал он, — теперь мы должны вызвать полицию. А чтобы иметь возможность это сделать, мы должны исчезнуть до того, как Тумако соберет команду.

Тяжело дыша, Герта ответила:

— Делай, как знаешь…

Харт открыл дверь каюты и в помещение сразу ворвался туман. Он схватил Герту и повел ее по узким сходням. На пирсе они нашли одну из ее туфель, но другой не было, а деревянные сходни были грубые и занозистые.

— Я тебя понесу, — сказал он.

В его объятиях она почувствовала себя уютно и надежно. А когда непосредственная опасность осталась позади, она всплакнула, потом прошептала прямо в ухо ему:

— Ты серьезно сказал это в каюте, док?

— А что я сказал?

— Что они смогут это сделать, только перешагнув через твой труп?

— Да.

Она еще сильнее прижалась к нему.

— Я так и думала, судя по твоему тону.

Туман был таким плотным, что Харт мог ступать по пирсу только очень осторожно. В тумане виднелись лишь отдельные расплывчатые огоньки. Когда они были перед баром, который работал всю ночь, Харт сперва посмотрел в окно, чтобы убедиться, что Тумако там нет.

Потом внес Герту в бар. Когда он посадил ее на табурет, бармен кончил протирать стаканы и уставился сперва на ее заплаканное лицо, а потом на босые ноги.

— Что с ней случилось?

— Несчастный случай, — ответил невозмутимо Харт. — Где те двое полицейских, которые были здесь?

— Думаю, что делают свой обход, — ответил бармен. — Вам нужна полиция?

Харт кивнул.

— И как можно скорее. Но прежде чем вызвать полицию, дайте нам бутылку. Молодая дама была вынуждена пережить неприятное событие.

Бармен запротестовал:

— Послушайте, мистер, полицейский час уже прошел. Это может стоить мне лицензии. Я… — Он пожал плечами и поставил на стойку бутылку виски и два стакана. После этого направился к телефону.

Харт налил в стакан изрядную порцию и заставил Герту выпить. Вскоре она перестала дрожать и прошептала:

— Теперь мне получше.

Вернулся бармен.

— Полиция будет здесь через пару минут. Молодой даме лучше?

Герта взяла бумажную салфетку и вытерла ею глаза и лицо.

— Со мной все в порядке, — ответила она. — Надеюсь, я прибила эту собаку!

— Кого? — спросил бармен.

— Этого негодяя мексиканца;капитана яхты Диринга.

— Вы имеете в виду капитана Моралеса?

— Да.

— Он не мексиканец. Он родом из Панамы, Чили или Венесуэлы. Во всяком случае, из Южной Америки.

— Мне плевать, откуда он родом.

— А что он сделал?

Харт предупредил ответ Герты.

— Давайте лучше подождем полицию.

Бармен внимательно посмотрел на Герту, а потом перевел взгляд на Харта.

— Я вас узнал, — сказал он. — Вы — Харт. Человек, фото которого красуется во всех газетах.

Харт не стал этого отрицать и сказал.

— Вы угадали.

— А я-то все думал, почему мне казалось знакомым ваше лицо. Еще когда вы зашли в первый раз.

Он хотел еще о чем-то спросить, но замолчал, когда дверь бара открылась и вошли два молодых полицейских, которых Харт видел раньше.

— Вот пришли Григ и Хансон, — добавил он.

— Меня зовут Григ, — сказал один из полицейских. — В чем дело.

— Он хотел нас убить, — ответила Герта.

Хансон сдвинул свою фуражку на затылок.

— Кто хотел убить вас, мисс?

— Капитан Моралес.

Полицейский с сомнением посмотрел на нее.

— Энрико?

— Я не знаю его имени.

— Почему?

— Что значит «почему»?

— Почему он хотел убить вас?

— А этот человек — док Харт, — вмешался бармен. — Вы наверняка знаете. Владелец аптеки из Голливуда. Полиция считает, что он убил миссис Коттон.

— Я вижу, что это он, — ответил Григ. Он расстегнул кобуру. — О’кей! Давайте, выкладывайте! Вы хотели видеть полицию. Теперь она здесь. Что случилось, Харт? Вы пьяны или что-нибудь еще? И что вы здесь делаете? Я думал, вы стараетесь как можно меньше попадаться на глаза, если учесть то положение, в котором вы находитесь.

— Я хочу, чтобы вы арестовали Моралеса и передали его в руки полиции Лос-Анджелеса.

— На каком основании?

— Это слишком долгая история, чтобы всю ее рассказать, — терпеливо сказал он. — Но Пэгги Коттон действительно сказала мне, что видела Бонни Темнеет живой.

— Мы читали ваши показания.

— Чтобы доказать, что Бонни действительно может быть жива, я приехал сюда выяснить, каким образом миссис Диринг могла выйти из каюты. И я обнаружил такую возможность. Я нашел проход между каютой владельца и каютой капитана. Я сам прополз через него.

— С разрешения мистера Диринга?

— Нет.

— Продолжайте.

— В каюте капитана меня поджидал Моралес с пистолетом в руке. А минутой позже стюард по имени Тумако схватил мисс Нильсон, которая ожидала меня на пирсе, и тоже притащил ее в каюту.

Герта добавила:

— Он подкрался в тумане и схватил меня. Вел он себя ужасно грубо!

Хансон бросил взгляд на стойку, где стояла бутылка виски и стакан.

— А не слишком ли много вы выпили? Вы отдаете отчет своим словам?

Харт возмутился.

— Конечно, отдаем. И то, что мы говорим, правда, и это легко доказать.

— Каким образом?

— После того, как Тумако ушел собирать команду, Герта отвлекла внимание капитана, и я пристукнул его. Потом она ударила Моралеса его же пистолетом, он потерял сознание и сейчас лежит на полу своей каюты.

Григ заметил скептически:

— Вы утверждаете, что пришибли Моралеса? Никогда этому не поверю.

— Пройдемте вместе на яхту и вы сами убедитесь. Я вам покажу проход, который ведет из одной ванной в другую. Именно через эту лазейку и пролезла Бонни, оставив тем самым Коттона на растерзание суда.

— Зачем? — спросил Григ. — Зачем ей нужно делать подобные вещи?

— Понятия не имею, — признался Харт, — Я не имею ни малейшего понятия и хочу это выяснить.

Полицейские обменялись взглядами. Потом Григ сказал:

— Все это свидетельствует против вас, и мне остается только надеяться, что у вас достаточно солидный счет в банке. Мистер Диринг и мистер Моралес могут совершенно спокойно начать процесс против вас. — Он кивнул в сторону двери. — О’кей! Пойдемте, поговорим с Энрико.

Герта соскользнула с табурета и посмотрела на свои босые ноги.

— Я не могу идти!

— Почему? — спросил Хансон.

Она подняла свою босую ногу.

— Когда Тумако схватил меня, я потеряла свою туфлю.

— Я думаю, что смогу вам помочь, — сказал бармен. — Официантки оставляют свою обувь в гардеробной. Подождите минутку, я наверняка что-нибудь подберу.

3 сентября 1958 года 03 часа 59 минут

Когда они дошли до яхты, Григ показал, чтобы они пошли по сходням первыми.

У полицейских были мощные фонари, которые пробивали туман и бросали желтые лучи света по сторонам.

Перед закрытой дверью каюты Хансон спросил:

— Вы оставили дверь открытой, Харт, или заперли ее?

— Я уже не помню, — ответил он. — У меня было одно на уме: подальше от этого места.

— Сейчас дверь заперта, — сказал полицейский. — Вы уверены, что Моралес лежит там внутри без сознания?

— Совершенно уверен, — ответил Харт.

Григ нажал ручку, потом потряс дверь и наконец сильно постучал.

— Моралес? Вы нас слышите? Это Григ и Хансон. Какое-то время ничего не было слышно, а потом в каюте что-то зашевелилось и дверь открылась.

— Да?.. В чем дело, господа? — спросил Моралес.

Харт уставился на него. На нем больше не было белого элегантного костюма. На нем была ярко красная пижама. Его гладкие черные волосы были тщательно причесаны. Если не считать пары синяков на лице, ничего не указывало, что Герта ударила его пистолетом. Позади него все иллюминаторы были открыты. Одеяло было откинуто и на нем лежала открытая книга страницами вниз, словно Моралес читал ее, когда его побеспокоили.

Он посмотрел на Грига и улыбнулся.

— Что скажете, Джерри?

Тот неуверенно посмотрел на него.

— Вы спали?

Тот удивленно посмотрел на него, потом на часы.

— Разве люди в три часа ночи не должны спать?