Наследники. Покорители Стихий - KateRon

— Голос? Хроническая простуда, — пожаловался портрет, — тут постоянные сквозняки вдоль стен, а я одет совсем неподходяще — металл холодит поясницу… Возвращаясь к беседе — я ведь в курсе… Да и не только я… поэтому мальчик вполне имеет право знать…

— Ох-хо-хо… — вздохнул директор. — Я тоже считаю, что мальчик имеет все права, но главные действующие лица думают иначе…

— Думаю, главные лица не расскажут никогда — не решатся… А ты бы мог…

— Считаешь? — старик уставился на портрет, изображавший величественного рыцаря в доспехах. Гарри начал закипать вновь — почему они разговаривают так, словно его здесь нет!

— Скажите же мне, наконец — мой отец и профессор Снейп действительно братья?!! — юноша стоял перед директором — высокий, тонкий, напряжённый, как натянутая струна, глаза сверкали лихорадочным блеском, руки сжимались в кулаки…

— Ишь какой! — восхитился портрет. — Классический нахал! Встревает в разговор старших и ещё чего-то требует!

— Присядь-ка, — старый волшебник взглянул серьёзно и оценивающе, синие глаза сощурились, ноздри крючковатого носа раздулись. — Говоришь, хочешь знать… Ты уверен? Именно этого хочешь? Ну-ну… Чёрт возьми! Пусть мой дражайший братец будет в бешенстве, но я расскажу… Лучше уж поздно, чем никогда. Верно?

— Ответьте мне! — Гарри буравил взглядом директора.

— Это давняя и довольно скверная история… Думаю, ты уже достаточно взрослый, чтоб знать правду…

— Которую от меня почему-то скрывали шестнадцать лет, — закончил фразу юноша и, сделав видимое усилие, заставил себя сесть в кресло.

— М-да, мальчик… — директор облокотился на край стола. — Знаю, тебе это не понравится… — синие глаза без очков казались немного растерянными и смотрели устало. — Да, профессор Снейп твой дядя. Он брат Джеймса Поттера по отцу… В жизни нередко случаются чертовски странные вещи.

Гарри никогда не думал, что несколько слов, сказанных тихим голосом, могут оглушить, словно удар грома. Внутри всё перевернулось. Опустив голову, он сидел в кресле и молчал, пытаясь заставить себя понять услышанное. Это казалось огромной ошибкой, этого просто не могло быть. Директор, наверное, имел ввиду нечто другое, а Гарри просто расслышал не так…

— Рассказчик из тебя никакой! — горько констатировал сэр Каниннгэм с портрета. — Тут одно вступление могло занять полчаса: жили-были… или вот так: давным-давно в одной далёкой-далёкой… Нет! Это другая история! Но всё равно — надо было подготовить собеседника… — портрет поспешно умолк, заметив, как многозначительно старый маг погладил волшебную палочку кончиками пальцев.

— Сэр, я… Вы действительно… — Гарри боролся с непослушным голосом, казалось, он забыл, как выговариваются слова, — …Это же… Как это могло случиться?

— Настаиваешь на подробностях? — директор нахмурился и покосился на дверь. — Зачем они тебе, мальчик?! Какая тебе разница из-за чего да почему всё произошло… Живи сегодняшним днём! Пусть всё остаётся, как есть — не суйся в это давно забытое дело…

— Нет! Я должен знать! Никто никогда не упоминал о моей семье, словно кроме родителей у меня не было других родственников — и вдруг неожиданно открывается это… Прошу вас, сэр! Расскажите всё, что знаете — мне это безмерно важно, — старый волшебник заглянул в зелёные глаза, злые, тревожные, умоляющие… тяжело вздохнул:

— Хорошо… хотя кое-кто будет очень недоволен! Он ведь всегда настаивал на строжайшей тайне… Однако должно же тайное становится явным хоть когда-нибудь! Слушай, мальчик, и не жалей потом, что настоял на рассказе, — директор откинулся на спинку кресла и метко кинул перо в зависшую над столом чернильницу. — У меня есть братец… Вредный тип! Мы с ним постоянно ссоримся — он ни капельки не понимает меня — считает себя старше и умнее… И всё из-за того, что родился на пять минут раньше! Хотя, стоп! Речь не об этом…

— Ваш брат? У вас есть брат? — растерянно переспросил Гарри, смутно припоминая слышанные когда-то упоминания о брате Дамблдора.

— Есть, к несчастью… Так вот у брата имелась внучка по имени Вероника — этакая легкомысленная барышня. Её взбалмошность не знала границ, а весёлый и лёгкий нрав позволял очаровательно выпутываться из любых историй… Она всегда порхала, как птичка, и быстро забывала даже самые большие беды… Родители девушки погибли в одной из битв с Гриндевальдом, — у неё остался только дед — очень уважаемый маг, который не чаял в ней души, баловал и решал за неё все проблемы. Школу Вероника закончила в Шотландии, где раньше жила её семья. А вот найти подходящую работу никак не удавалось — как дед не старался!

— Да уж! — не выдержал портрет рыцаря. — Эта вертихвостка ни на одном месте не удерживалась больше пары месяцев. Ей то карьеру подавай, то балы и светские рауты! Поклонников завела толпу и принялась швырять деньги на ветер… А дед всё прощал…

— Это точно… Братец закрывал глаза на её выходки… Но ведь время тогда было такое… особенное, что ли — страшная война давно ушла в прошлое, хоть память о ней была ещё свежа, — людям хотелось радости…

— Вот она и порадовала старика! — сэр Каниннгэм возмущённо встопорщил усы, рыжей всколоченной щёткой проглядывающие сквозь прорези шлема.

— И не говори… Однажды она пришла к своему деду и заявила, что по уши влюбилась в Эрика Поттера, — Гарри вздрогнул и поднял глаза на рассказчика. — А раз она влюбилась — должно было последовать немедленное исполнение всех её желаний! Твой дед, мальчик, был этакой школьной достопримечательностью — пока он учился, в Хогвартсе даже перестали выбирать Парня месяца — женская половина проявляла завидное постоянство…

— И ничего удивительного! — встряла в разговор пожилая дородная дама в огромном бархатном берете, изображённая на картине, висевшей в простенке между книжными шкафами. — Синеглазый красавец, с чёрными кудрями до плеч, галантный, изящный, — Эрик Поттер всегда был неотразим! Вылитый Ланселот Озёрный!

— О! Мисс Алиса, вас хлебом ни корми — дай только поговорить о делах сердечных! А ваша страсть к рыцарям Круглого стола, уже не одно десятилетие забавляет Хогвартс! Хотя бы сейчас не надо приплетать подобную ерунду! — отмахнулся директор. — Поттеры всегда умудрялись быть на виду… и при этом хранить трогательную старомодность… Твой дед, надо отдать ему должное, никогда не злоупотреблял вниманием противоположного пола, оказавшись, как ни странно, однолюбом.

— Тогда в Хогвартсе ходило множество слухов и сплетен касательно сердечных дел Эрика, — вновь не выдержала мисс Алиса. — Его избранницей стала одноклассница — Сильвия Гриффиндор-МакГрегор… — Гарри удивлённо воззрился на портрет, — да-да, она прямая наследница Годрика Гриффиндора, её предки всегда учились только на этом факультете. Сильвия была настоящим синим чулком — далеко не красотка, одевалась блекло и однообразно — считала себя слишком серьёзной, чтобы обращать внимание на пустяки вроде последних писков моды, — фыркнула мисс Алиса, поправляя гигантский берет. — Она носила короткие стрижки, строгие костюмчики, очки-велосипеды… и безразмерные сумки, которые часто рвались от тяжёлых книг. Редкостной занудой была твоя бабушка, Гарри, да к тому же ещё и отличницей, Первой ученицей, старостой и всё такое… Многие её недолюбливали за прямоту и резкость, но при этом если у кого-то случалась действительно серьёзная беда — обращались к ней — в самых трудных, безвыходных ситуациях приходили к Сильвии, и она удивительным образом как-то умудрялась помочь. Так повелось ещё в школе, и так продолжалось до самой её смерти… Сильвию никогда не требовалось дважды просить о помощи. Хотя для неё самой это нередко оборачивалось неприятностями…

— Ну хватит, мисс Алиса! Если вы будете описывать в подробностях каждого члена семьи Поттеров, мы никогда не доберёмся до конца всей этой истории, — директор прервал словоохотливый портрет. — Одним словом, твой дед восхищался Сильвией всю жизнь, видел в ней нечто не открывавшееся другим, спрятанное в глубине души, — за что и прозвал Жанной Д?Арк, и до старости оставался её бессменным оруженосцем… Ну а во время учёбы в Хогвартсе имела место целая куча всяких душещипательных историй — с объяснениями, ухаживаниями и предложениями руки и сердца… Это тебе как-нибудь потом мисс Алиса расскажет в красках. А у твоих дедушки и бабушки, в конце концов, всё закончилось логично — они поженились.

Гарри никто и никогда не говорил о его семье. Даже на первом курсе, когда Зеркало Джедан показало всех Поттеров, Дамблдор ни словом не обмолвился ни об одном их них. Юноша смотрел на директора, стараясь протолкнуть комок, застрявший в горле: "Почему же сейчас вы говорите мне о моей семье?.." Старый волшебник глядел в окно. Короткий зимний день хмурился, серая дымка окутывала окрестности, скрывая детали, всё терялось в зыбком тумане — как давно ушедшие дни и события… Раньше Гарри отдал бы что угодно даже за такой краткий рассказ о своих родных, но сейчас это отошло на второй план, он мучительно ждал ответов на вопросы, касающиеся отца — сие было важнее.